Вплетение правды в выдумку отличный способ создать правдоподобную ложь. Тиллман, вероятно, царапала свою кожу. С необходимостью ее исправить. Но Шейвер "сорвался" объяснение никогда не прокатит у присяжных. Особенно у присяжных, которых я помогал выбирать.

– Ты сказал, она выбрала карту. Где эта карта сейчас?

Если он ответит честно, это даст нам отправную точку для раскрытия нити Таро в других делах. В отличие от других серийных убийц с четким МО, Шейвера сложнее всего предугадать. Увечья – распространенное компульсивное поведение по многим причинам. Если он вырезал сердце у каждой жертвы, это было бы, по крайней мере, общим знаменателем. Но поиск, который Чарли провел с помощью ViCAP и в других базах правоохранительных органов не выявил такой МО.

Если Таро показывает Шейверу его жертвы, то логично предположить, что у него есть заранее определенный, выборочный метод убийства для каждого. Я делаю пометку, чтобы Чарли занялся поиском жертв, у которых отсутствуют органы. Возможно, случаи, которые упускают из виду, носят серийный характер из-за их привлекательности на черном рынке.

Маска Шейвера на секунду сползает, и я замечаю, как он оценивающе смотрит на меня. От этого у меня по спине пробегает неприятный холодок.

– Доктор Уэст, карты всегда возвращаются в колоду, – наконец отвечает он.

Я бросаю взгляд на лежащую на столе карту в пакете. Эта карта из личной колоды Шейвера, и он говорит мне, что после того, как он закончит со мной, карта будет возвращена.

Я прячу карту в карман и закрываю папку, прежде чем отключить камеру.

– Я закажу МРТ и КАТ. – И встаю.

– Мы закончили, доктор Уэст?

– Закончили, – говорю я. – Как только я получу результаты анализов, моя оценка будет завершена и передана твоему адвокату.

Я захлопываю портфель. Если обнаружится травма головного мозга, я съем свой галстук. Неужели Шейвер ждет, что я присягну перед судом и солгу насчет снимков? Что-то здесь не сходится.

Совет Мии по поводу осторожности не покидает мои мысли.

Разочарование Шейвера заметно по его своенравному выражению лица, в котором проглядывает намек на вызов. Он хочет контролировать процесс, хочет контролировать это интервью.

Этому не бывать.

В момент, когда я останавливаюсь перед дверью и жду, что охранник меня выпустит, Шейвер произносит последнее слово.

– Разве тебе не хочется узнать расшифровку твоей карты, доктор Уэст? Что Пятерка Кубков припасла для тебя?

Ладно, слово было не одно. Но для меня все это звучит как полная чушь.

– Нет, – и с этим выхожу из комнаты.

До того, как успела закрыться дверь, я слышу Шейвера:

– Захочется.

У кого-то разыгралась интуиция? Жуткий ублюдок.

Выйдя из здания суда, я достаю телефон, чтобы позвонить Портер, сообщить ей последние новости... но передумываю. Чем меньше она знает, тем безопаснее для нее.

По крайней мере, это благовидный предлог не разговаривать с ней. Другая половина меня просто боится после того, что она сказала накануне ночью. Похмелье обуздано, и я звоню Эдди.

– Хочешь хорошие или плохие?

– Дерьмо. Хорошего же нет?

– Нет.

Он обзывает меня, и я смеюсь.

– Шейвер выстраивает психоз-защиту. – Этот наукообразный жаргон ничего не значит для него, и я объясняю. – Он выйдет через два года.

– Проклятье. – Спустя пару напряженных секунд он говорит, – Что, если мы сделаем то, что не смогли сделать наркотики?

– Я заинтригован. Что ты предлагаешь?

– Непредумышленное убийство, возможно, не имеет такого веса, как убийство в первом случае, но это легче доказать. И с профессией Шейвера...

– Служит основанием для доверия его внезапному психозу. – Его рухнувшей защите. – Все, что тебе нужно сделать, – это убедить присяжных, что уличная наркоманка может спровоцировать психоз. – Что, учитывая печально известную репутацию Шейвера, может сработать.

Не так бы я хотел засадить Шейвера, но иногда приходится соглашаться. Ради общего блага.

– Это все, что я должен сделать? – Повторяет Эдди с издевкой в голосе. – Фигня, док.

– Да ладно тебе. Избалованные богатые детки всегда получают желаемое.

– Ага. А иногда их лишают звания адвоката. 

Доктор Йен Уэст

В системе правосудия нет ничего романтичного. Это неповоротливый организм с наросшим от многих лет неподъемного груза панцирем.

И это очень дорого!

Процесс создания нового дела Шейверу – это медленный обход с большим количеством плетей. Эдди получает удар – но не такой сильный, как тот, который нанесла защита. После сегодняшнего дня я думаю, что Портер, возможно, обдумывает мою смерть.

И хотя формально я не являюсь консультантом по судебному разбирательству, я поймал судью Мазерса на том, что он бросил на меня косой взгляд во время сегодняшнего заседания.

Эй, что я могу сказать? Я выявляю лучшее в каждом человеке.

Улики остались те же. Но все остальное изменилось. Игроки меняются местами, как в игре в музыкальные стулья. Эдди больше не пытается доказать вину Шейвера, скорее он сейчас – с помощью моей команды – строит дело, чтобы обвинить его в состоянии сильного опьянения и опровергнуть утверждение защиты о временном помешательстве.

Портер получила удар по рукам от своей фирмы и была отстранена на две недели. Не уверен, что это значит для ее повышения, в качестве партнера, или что это значит для нас... но мне хотелось бы думать – даже если она ненавидит меня за это – что она защищена.

Убрав её с этого опасного пути, я могу достаточно ясно мыслить.

Почти.

Портер жестоко обошлась с моей головой. Но сейчас я не могу об этом думать.

Скамьи заполнены моим любимым типом людей.

Потенциальными присяжными.

Я откидываюсь назад и кладу руки на спинку скамьи. Женщина рядом со мной кашляет достаточно громко, обозначая, что я вторгаюсь в ее драгоценное личное пространство.

– Простите, – шепчу я и убираю свои конечности.

Это время для отбора присяжных, моя очередь блистать. Для меня это тот случай, когда дело либо будет выиграно, либо проиграно.

Отбор присяжных – это целая наука. Но дело не столько в отборе присяжных, сколько в их устранении. Перед первым судом мы составили композицию того, как должен выглядеть наш идеальный присяжный. Не физически, а с точки зрения личности.

У этого человека не будет никаких сомнений насчет невиновности Квентина Шейвера.

Самое важное условие – у них не должно быть предубеждений против смертной казни.

Но Шейвера не судят на смертную казнь, скажете вы. Концепция та же. Человек, который твердо убежден в теориях типа «око за око», – это люди, которые нам нужны. У них нулевая терпимость к несправедливости.

И если мы сможем найти этих двенадцать человек... (ох, в идеальном суде!) значит, мы уже на полпути к успеху. Поскольку суд над Шейвером основан на его признании вины, этим людям будет трудно поверить в его демонические галлюцинации и защиту от безумия.

Но эти же самые люди полностью бы поддержали наркоманскую паранойю, когда он преследует Тиллман до мотеля, после истязает ее, связывает, наносит удары восемь раз, затем разделывает ее труп и вырезает сердце.

Кровавые детали. Но эти детали существенны для суда. Наши идеальные присяжные восстанут против системы, которая позволяет такому животному разгуливать на свободе.

Утром по защищенной электронной почте я отправил обновленное описание нашего идеального присяжного Мие и Чарли. Чарли ждет имя, чтобы начать расследование.

Поскольку у нас нет доступа к списку присяжных (это незаконно) для предварительного расследования потенциальных возможностей, у нас есть всего несколько минут, чтобы изучить присяжных и принять решение, оставить их или устранить.

Это возбуждает.

В то время как Миа, Эдди и я работаем над допросом, мне нужен кто-то, кто будет работать с изложением фактов. Этот человек должен подружиться с детективом по делу... и черт, это будет нелегкий союз. Для любой из сторон.