Я беру ее руки и провожу ими вниз по бедрам, а затем встаю с дивана. Я стою так близко к ней, что могу вдыхать ее лавандовый запах. Ощущаю, как ее тело прижимается к моему. Я поддеваю пальцем ее подбородок и заставляю запрокинуть голову.

– Ты святая. И в твоем святом сердце хватит места для нас обоих.

Я чувствую ее учащенный пульс под своим пальцем.

– Как и у тебя.

Я целую ее, поначалу неуверенно, ожидая, когда она ответит мне. Затем я углубляю поцелуй, приоткрывая ее губы. Вдыхаю ее. Это медленный обжигающий поцелуй. Из тех, что разжигают пламя, а потом угли тлеют в аду.

Я ласкаю ее изгибы, руки исследуют ее тело поверх бархатного платья, затем они неторопливо пробираются к ее спине, где я нахожу эту приводящую в бешенство молнию. Я опускаю ее, мои пальцы скользят по ее коже, пока я стаскиваю платье вниз вдоль ее тела, и она позволяет ему соскользнуть на пол.

Поначалу это должно показаться странным или непривычным. Целоваться с Портер. Но мое тело реагирует на ее прикосновение, ее вкус, как будто она затрагивает записанные воспоминания. Может быть, из другой жизни или альтернативной вселенной. Где между мной и Портер никогда не было никаких барьеров.

Ее руки скользят по моим плечам, и она толкает меня на диван. Это самое эротичное зрелище – смотреть, как она раздвигает ноги, чтобы оседлать меня. Потом я почувствовал ее на своих коленях...

Я издаю шипение.

– Будь осторожна, – предупреждаю я. – Уже прошла минута. – Гораздо больше...

Ее волосы создают завесу вокруг нас, тусклый свет свечей делает ее янтарные блики сияющими, неземными. Грешный ангел, посланный погубить меня.

– Уэст, это как раз та самая причина, чтобы не быть осторожной. – Она хватается за пояс моих брюк и расстегивает пуговицу с невыносимой легкостью.

Не хочу показаться грубым, но я был тверд как скала с тех пор, как она пригласила меня к себе домой. Я одна пульсирующая вена, и каждый раз, когда ее пальцы прикасаются к моим боксерам, мой член дергается, жаждая внимания.

Затем она полностью обводит меня, ощущение ее мягкой руки, поглаживающей меня, доводит до грани. Контроль потерян.

Я зарываюсь рукой в ее волосы и притягиваю ее губы к своим. Взрыв чувств ошеломляющий. Мой клапан сорвало. Я ловко снимаю ее лифчик, и я впечатлен, что все еще могу это. Оставляю горячую дорожку вниз по ее шее, посасывая шелковистую кожу, пока мой рот не касается ее соска. Я обвожу языком сначала один, потом другой, отчаянно стараясь уделить каждому равное внимание.

Она тяжело дышит под моими прикосновениями, воспламеняя мою плоть. Ее пальцы играют у меня на затылке. Господи, я весь горю. Я обхватываю ладонями ее задницу и прижимаю Портер к груди, прежде чем уложить на диван. Я срываю с себя пиджак и бросаю его.

Бесшумный смех Портер веселит меня, пока она развязывает мой галстук.

– Иди ко мне, – приказывает она, и я, да, подчиняюсь.

Я накрываю ее тело своим, падая на нее. Поглощаю. Она расстегивает пуговицы на моей рубашке, снимает ее с плеч, мы оба в горячем неистовстве убираем все барьеры. Когда ее шелковистая кожа ласкает мою, наши тела сливаются в единое целое, меня охватывает ощущение полной завершенности.

Ее ногти скользят по моей спине, зубы покусывают мочку моего уха, вызывая отчаянное желание овладеть каждым дюймом ее тела. Мои пальцы ищут точку между ее бедер, и я глажу ее мягкие трусики, сводя себя с ума от влажного, гладкого ощущения ее тела.

– Иисусе, – выдыхаю я, приходя в себя. Я так сильно хочу ее... просто избавь меня от страданий.

Она прижимается к моей руке, покачивая бедрами, чтобы я оказался там, где она хочет, и это сводит меня с ума.

– Я хочу тебя внутри. Сейчас, Уэст.

На этот раз я не думаю. Я человек действия. Весь страх и тревога исчезают, когда я стягиваю с нее трусики и, просунув руку под ее бедра, поднимаю ее навстречу себе. Сильная дрожь сотрясает мои мышцы, когда я напрягаюсь от ощущения ее тела.

Она делает эту штуку своими бедрами, отчего я проникаю еще глубже.

– Блять. Ты пытаешься убить меня?

Ее руки поднимаются к моим волосам, пальцы цепляются и сжимаются, когда она вращает бедрами.

– У меня накопилось много фантазий... это может занять всю ночь.

Иисусе. Я зарываюсь лицом в ее шею и толкаюсь в нее все глубже. Сильнее. Мой член уже пульсирует от давления, желая освободиться.

– В тебе слишком хорошо... – Черт. У меня нет контроля. Я обхватываю ее плечи, когда она выгибается ко мне, ее чертовски идеальные сиськи чувственно трутся о мою грудь с каждым голодным толчком.

Мы похожи на завернутый крендель на диване, ее ноги переплетены с моими, и я не могу насытиться. Вколачиваясь в нее, словно гребанная машина, мне приходится поцеловать ее, чтобы снизить нарастающее желание втрахнуть ее в этот диван.

Она отвечает на поцелуй, наши языки переплетаются также отчаянно, как и наши тела. Тяжело дыша, она поворачивает голову и шепчет мне на ухо:

– Не сдерживайся.

Ее слова дразнят мою кожу, бросая мне вызов.

Безумие – вот на что это похоже. Когда грубое, неподдельное желание овладевает вашими чувствами, и вы становитесь его рабом. У меня нет собственной воли. Я беру ее тело, отчаянно желая каждый хриплый стон, каждый крик удовольствия, пока не чувствую, как она сжимается – так чертовски сильно, что я разрушаюсь – и она разрушается подо мной.

Я опускаюсь на нее, наслаждаясь ощущением ее тяжелого дыхания, которое обдувает мое лицо. Ее грудь вздымается синхронно с моей, гул моего сердца затихает вместе со мной, насытившись.

Она проводит пальцами по моим волосам, и я целую ее в шею.

– Мы можем сделать это еще сотню раз... тогда ты, возможно, будешь близок к тому, чтобы загладить свою вину передо мной.

Смех вырвался на свободу.

– Значит твоя месть – смерть от секса. – Но я целую ее, медленно и нежно. И я буду тратить каждую минуту своего бодрствования, чтобы наверстать с ней последние три года.

Доктор Йен Уэст

Я чувствую себя возрожденным. Я тот же самый человек, но меня подняли и отряхнули. Взбили и наполировали. Покрестили в церкви Портер.

Мелодраматично? Может быть, немного. Но это не просто секс (который был умопомрачительным, кстати); это то, что за ним последовал пугающий шаг, а я не свалился на задницу с эпичным провалом.

Я психолог, если помните, и прекрасно понимаю, что три года – нездоровый отрезок времени для целибата после потери партнера. И еще, если вы также помните, я не люблю общую психологию. Поэтому вы не видите меня в большом удобном кресле, спрашивающим невротиков, как они себя чувствуют.

Учитывая, что процесс скорби для каждого разный, я решил принять долгое путешествие для себя. К черту пять стадий Кюблера-Росса. Я сделал это по-своему! Поется в версии Сида Вишеса (не Синатры). Сарказм и Нетфликс были моими компаньонами, когда я не был поглощен работой.

Работа – отличный способ избежать этого.

Я стою у раковины в мужском туалете здания суда, восхищаясь здоровым цветом своей кожи, тем, как мой серый костюм хорошо сидит сегодня. Я мою руки и поправляю волосы, прежде чем уйти.

Я похож на ребенка в его первый день в школе, только это намного лучше. Сегодня первый день суда. Совершенно новое дело. С чистого листа.

Вроде как.

– Захожу внутрь, – говорю Мие. – Ты проверила биографию присяжного номер семь?

– Чарли проверяет. Наш учитель истории не голосует. За ним никаких следов.

– Ладно. – Тогда оценю его лично. Посмотрим, смогу ли я уловить его настрой. Присяжный номер семь, Эндрю Смит, наша темная лошадка. Его ответы были такими, какие мы хотели услышать во время допроса, но не уверен в какую сторону его качнет.

Один присяжный может изменить приговор. Я не могу допустить, чтобы это произошло во время самого процесса.

Прохожу через двери суда, чувствуя трепет в животе, когда смотрю туда, где обычно сидит Портер. Она отстранена на еще одну неделю в фирме, но это дело громкое. Ее фирма все еще хочет, чтобы она пристально следила за ним.