– Мисс Ренделл, как часто вы посещаете "Мглу"?

Ренделл откидывается на стуле. В большинстве случаев люди, дающие свидетельские показания, чувствуют потребность защититься, когда сторона обвинения начинает задавать вопросы. Они стараются физически дистанцироваться.

– Я там зависаю почти каждые выходные, – отвечает она.

Её развязная уверенность дает Эдди прекрасную возможность разорвать на клочки это лживое заявление. Эдди облокачивается на трибуну свидетеля. Слово за словом, он возвращается к событиям того воскресного вечера, подтвержденным ей и обвиняемым. Так он монотонностью усыпляет её бдительность и спрашивает:

– Вы волшебница, мисс Ренделл?

Свидетельница опускает взгляд и по-настоящему улыбается.

– А, нет-нет.

Эдди улыбается в ответ, сверкая своей фирменной ослепительной улыбкой успешного адвоката. Обожаю эту часть.

– А вы уверены? – подначивает он, – просто мне сложно представить, как обычный человек может находиться в двух местах одновременно.

– Протестую, Ваша Честь, – вклинивается Ловелл. – Разве мистер Вагнер задает прямой вопрос? Он давит на свидетельницу.

– Успокойтесь, советник. Протест отклонен, – Судья Мазерс окидывает взглядом Эдди. – Ну, так что, какой вопрос вы хотели задать свидетельнице?

– Прошу прощения, Ваша Честь. Вот, что я имел в виду, – Эдди идет к столу обвинения и забирает папку. Пока он намеренно медленно возвращается к трибуне свидетельницы, он пролистывает страницы с файлами внутри.

– Мисс Ренделл, в ту самую ночь, приблизительно в одиннадцать сорок пять, GPS в вашем телефоне зарегистрировал вас в другой локации – резиденции "Бристол Хайтс".

Она почесывает руку, забегав взглядом по залу суда. Явный признак того, что упоминание о притоне, где она получает дозу, делает её показания ложью под присягой. Но зато это объясняет, как она стала проплаченным свидетелем на стороне Шейвера. Обещание бесконечного запаса шмали на выбор, кого угодно соблазнит.

Бросаю взгляд на Портер. В свою очередь, она поднимается с места.

– Протестую, Ваша Честь. Этой информации не было среди улик, пришитых к делу. Как мистер Вагнер получил к ней доступ?

Судья смотрит на Эдди, в раздражении подняв брови.

Эдди прочищает горло.

– Я сам узнал об этом лишь этим утром, Ваша Честь. Но это доказывает, что мисс Ренделл лжёт, и никакого алиби у мистера Шейвера нет, а, следовательно...

– Предоставьте стороне защиты ваши материалы, – прерывает Вагнера судья, – а у защиты будет время до полудня провести собственное расследование.

Портер Ловелл недовольна.

– Ваша Честь, но это слишком мало...

– До завтрашнего утра управитесь? – спрашивает судья на грани. Хотя он должен оставаться непредвзятым, даже ему трудно не смотреть на Шейвера с презрением.

С моей точки зрения Портер выглядит недовольной – губы сжаты, брови нахмурены. Но она не спорит с Мазерсом.

– Да, Ваша Честь. Благодарю.

Судья закрывает заседание на сегодня, и все присутствующие поднимаются со своих мест.

Эдди смотрит на меня с ожиданием, задавая невысказанный вопрос: "Мы его сцапали?"

То ли киваю, то ли пожимаю плечами в ответ – это собьет с толку всех, кто мог заметить нашу беседу.

– Спасибо, – проговаривает он одними губами.

Знание того, что кто-то хочет сделать, отличается от знания того, что он на самом деле сделает. В случае с присяжными, когда они находятся за закрытыми дверями зала совещаний, я волнуюсь так же, как и подсудимый.

Это держит в тонусе.

У Ренделл был запасной телефон на имя бывшего мужа, и это здорово помогло Эдди, т.к. я на 99.9% уверен, что Шейвер и его банда ничего о нем не знали. Ренделл заботится о пожизненном запасе дозы больше, чем о том, что с ней сделает Шейвер за то, что подвергла риску его алиби.

Ну, а на что еще можно рассчитывать, если связываешься с наркоманами? Единственное, что могло сдать Шейвера суду, это если он допустит ошибку. Что ж, на мой профессиональный взгляд, он только что по-крупному облажался, вручив свою судьбу в руки Ренделл.

И к черту ДНК.

К черту, говорите? Знаю. ДНК в суде – это классика. Последний гвоздь в крышку гроба. Неоспоримый факт. И именно поэтому преступники находят способы использовать ДНК в свою пользу, а не против.

В нашем случае, сперма Шейвера была найдена на юбке Ренделл. Свидетельница утверждает, что они были вместе во "Мгле", и поэтому он не мог находиться в это время с Тиллман, убивая ее и расчленяя тело в мотеле.

Присяжные любят ДНК. Раньше они даже не знали, что это за хрень. Теперь они верят в нее, как в Евангелие. Хитрость в том, чтобы убедить их, что ДНК может не быть решающим фактором. Что в зависимости от того, кто проводит тестирование, её могут загрязнить или подбросить. После стольких лет убеждения людей в достоверность науки, мы пытаемся разрушить эту веру.

Это уловка двадцать два[1], ведь одновременно с этим мы просим их верить в достоверность ДНК с места преступления.

Что чертовски сложно, ведь номера в мотелях – это рассадник ДНК сотен, если не тысяч людей. Поэтому весьма высока вероятность того, что Портер повернет нашу ДНК улику в свою пользу.

И еще есть маленький раздражающий факт – поиск мотива. Чтобы доказать, что Шейвер совершил это отвратительное убийство, мы должны найти мотив. Недостаточно опровергнуть его алиби или даже подтвердить, что он был с Тиллман. Это все можно оспорить без четкого мотива.

В случае с Шейвером, человеком, которого я испытывал неудовольствие анализировать на протяжении всего судебного процесса, я могу засвидетельствовать, что он прирожденный психопат с антисоциальным расстройством личности – что означает, что единственный мотив, в котором он нуждается, – это желание убить в его чёрном сердце.

И это еще сильнее затрудняет аргументацию его мотива.

Пока Эдди складывает документы в портфель, я смотрю на присяжных. Как они принимают показания Ренделл? Верят? Доверяют ей?

Судебная наука – не точная. Это социальная наука. Ложка с горкой психологии, щепотка социологии. Всё смешать и запечь. И в результате получится торт с равной прослойкой разношерстных присяжных.

Но это, блять, сложнее, чем вы думаете.

У каждого члена общества есть свои предубеждения.

Но именно здесь и появляюсь я – чтобы сравнять счет. Читаю подсказки на лицах – микровыражения – распознаю предупреждения двенадцати отобранных присяжных, чтобы у моих клиентов был самый, насколько это возможно, справедливый судебный процесс.

Также полезно полазить по аккаунтам присяжных в социальных сетях, чтобы узнать, как часто они онлайн. Что им нравится. Что они комментируют. В социальных сетях много знаний, и мы их используем.

Я знакомлюсь с каждым присяжным лично, интимно. И уже в суде мы становимся любовниками.

Ну, нет, это слишком. Мы, скорее, как лучшие друзья. Я узнаю их болевые точки, их жизнь, и как это применить в суде. Если вы хотите убедить кого-то – а тем более целых двенадцать человек – в том, что убийство произошло определенным образом, вы должны расставить события в такой последовательности, чтобы им поверили. Чтобы история звучала плавно и складно.

Для этого у нас есть золотое правило – чем проще, тем лучше.

Вот так мы избавляемся от сомнений. На этом и строится их оправдательный или обвинительный приговор.

Если вы верите версии событий, если думаете, что умнее человека, пытающегося обмануть систему – вуаля. Вы попались.

Каждый верит, что он умнее среднестатистического индивида.

Все, что нужно обвинению, – это привести присяжных к источнику знаний. Налить им по коктейльчику. Или сварганить любую другую хреновую метафору, которую вы хотите применить здесь. Бывает, мы чересчур настойчивы в достижении цели, но это делается для общего блага.

По крайней мере, такое объяснение помогает мне спать по ночам.