Золотая маска плотно скрывала его лицо, и прочитать по интонациям голоса его настроение было совершенно невозможно. Его внешний вид меня жутко пугал, особенно это безжизненное, пустое лицо.

— Променять девушку на мать, которая хотела меня прикончить? — с сарказмом отозвался Арниэр, и его ладони вспыхнули ярким огнем. — Действительно, всю жизнь мечтал!

Парень с силой ударил по Темному магу, и этот жест заставил его чуть отстраниться, шагнуть назад. Расставив руки в стороны, я сконцентрировалась, отгоняя непрошеные чувства и переживания, после чего свела ладони вместе. Между ними заискрилось серебристое пламя, сквозь которое прорывались различные искры других стихий.

Изловчившись, Эридор направил в Арниэра несколько своих приспешников, и те ухитрились напасть сзади, подло и ничтожно. Сын советника зашипел от боли, теряя концентрацию и оказываясь уязвимым к удару, и Темный маг не преминул воспользоваться такой возможностью, обрушив на парня свой гнев.

— Нет! — вскрикнула, посылая в человека в маске вспышку, но его тьма бесследно поглотила подготовленный разряд, а следующая атака отбросила Арниэра в сторону. Парень ударился об одну из разрушенных стен и обмяк, повалившись на землю.

Сердце дрогнуло, я хотела было броситься к нему, но тени резким и плотным кольцом окружили нас с Эридором, отрезая от остального мира. Лишь нечастые лица мелькали в этой густоте, обезображенные и сломленные, обезличенные, и вид всего окружающего мира не вселял в сердце ничего, кроме паники.

— Наконец-то мы одни, — заявил Темный маг, оказываясь практически рядом, слишком близко, и мне пришлось запрокинуть голову чуть кверху, чтобы всмотреться в прорези для глаз на золотой маске. — И сможем поговорить.

Нервно сглотнув застрявший в горле ком, я попыталась отступить, но слишком быстро поняла, что это попросту бесполезно. Темная бездна сжала меня в свои тиски.

— Любовь моя… — прошептал он, и его глаза зловеще блеснули.

И почему же мне кажется, что разговор мне заранее не понравится?..

Его близость дурманила и страшила одновременно. Его взгляд, пристальный и внимательный, манил и буквально пронизывал душу насквозь. Ярко-зеленые глаза отражали гамму чувств и могли передать любой оттенок настроения. Не удивительно, что Амелия не могла устоять. Да хоть половую тряпку на него накинь вместо этой дурацкой маски, он все равно источал бы свой необъяснимый магнетизм и шарм. Даже сейчас я чувствовала глубоко внутри, как все ее естество, загнанное в закоулки моего сознания, откликается на его присутствие, жаждет вырваться, прикоснуться, ощутить…

Так, хватит!

Я тряхнула головой, разметав лохматые космы по плечам, и, стиснув зубы, с вызывающей дерзостью ответила взглядом на его взгляд.

— Что тебе от меня нужно? — проклятье, а вот голос подвел: прозвучал сипло и робко, будто я перед строгим учителем сейчас доклад держала.

Эридор, хмыкнув в свою маску, сощурился, удовлетворяясь моей временной покорностью. Поднял руку вверх, дотрагиваясь до моих волос и пропуская через пальцы прядку, глубоко вздохнул.

— Ты так на нее похожа, — произнес он, и голос прозвучал приглушенно из-за золотой маски. Так и хотелось до нее дотронуться, посмотреть, узнать, что скрывается под ней, но было страшно даже сделать вдох, не то, что движение.

— Ты только что утверждал, что я — это она, — пробормотала все так же хрипло, но взгляда не отводила.

Сердце отплясывало безумный ритм, набатом отдаваясь эхом в висках. Кровь пульсировала, тело пробивали волны легкой дрожи, и мне с трудом удавалось напускать на себя уверенный вид.

Что знала я об этом человеке? Бывший принц, обладатель одной из трех разрушительных стихий, убитый собственным лучшим другом и проторчавший во тьме сотни лет. Насколько он псих? Судя по двум другим представителям, его стоило бояться больше всех остальных.

— Она, — подтвердил мужчина. Коснулся пальцами моей щеки, и я нервно дернулась, прерывая контакт, — там, — следующее прикосновение было предназначено моей груди, там, где сердце.

Темнота вокруг была невероятно плотной, и у меня уже начинала развиваться клаустрофобия от этих давящих живых стен. Воздуха не хватало, выдержки тоже, и ноги предательски подкашивались. Дыхание участилось, и я сжала руки в кулаки, сглатывая застрявший в горле ком.

— Что тебе от меня нужно? — процедила сквозь зубы, и Эридор вновь безжизненно усмехнулся.

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной, — произнес он бесцветно, и мои глаза в ужасе округлились.

Здесь? В этом отвратительном мире смерти? С ним? Да ни за что!

— Прежде, чем давать свой ответ, — предостерег меня Темный маг, — я озвучу тебе свои условия. А ты хорошенько подумай.

Порывалась было ответить нечто ехидное и злое, да так и захлопнула рот, не успев ничего сказать.

— Сражаться со мной бесполезно, — сообщил Эридор, чуть склонив голову на бок, но продолжая с пристальным любопытством разглядывать меня. Выглядело… дико и жутковато. — Особенно в моем царстве. Хаос поглощает вашу магию с каждым ее применением. Он разрушает абсолютно все, и чем дольше вы бьетесь с ним, тем быстрее он лишает вас всяческих сил. Опустошает, — мужчина вновь дотронулся до меня, на этот раз властно.

Схватил за шею и подтащил ближе к себе, сокращая расстояние между нами. Провел большим пальцем по моим губам, наслаждаясь, а я побоялась дернуться, так как хватка оказалась крепкой и достаточно болезненной, чтобы не играть с огнем.

— Его тело предназначалось мне, — продолжил говорить мужчина, имея в виду Арниэра, и теперь я начинала осознавать, насколько диким, безрассудным и несправедливым был план матери Аринэра, с чего-то вдруг решившей, что с помощью сына сможет воскресить мага Хаоса.

Использовать родного ребенка в качестве пустого сосуда! Да как ей вообще в голову такое могло прийти?

— И как бы это сработало? — поинтересовалась скептически.

— С тобой ведь сработало, — усмехнулся он. — Амелия сумела бы… найти общий язык с Карнелисом, — имя куратора прозвучало в устах Эридора с особым презрением. — И я готов оставить в покое мир живых, моя дорогая Лилия, — продолжил Темный маг, всматриваясь в мои испуганные глаза, — а мальчишка пусть живет, Хаос еще не наложил на него своего отпечатка, как он сделал это со мной, — зеленые глаза зловеще блеснули, и мужчина небрежным жестом указал на свое лицо под маской. — Но ты, моя дорогая, останешься здесь. Со мной. Навсегда.

По спине пробежались холодные мурашки. От произнесенных слов стало совсем не по себе. Я в принципе подозревала, что все Темные маги прошлого — те еще психи, но не до такой же степени, чтобы подменять одного человека другим, заставляя его вечно томиться в темноте всепоглощающего Хаоса.

— А если я откажусь? — пробормотала сухо и облизала губы.

Эридор ухмыльнулся, кротко и небрежно.

— Откажешься, — произнес он, — и мальчишка останется здесь. Ну а я последую за тобой по пятам и найду любой уголок, где бы ты ни спряталась. И обращу в прах все, что тебе дорого.

Прозвучало слишком жутко. А задавать вопросы про то, как он намерен выбраться и охотиться за мной, если брешь все-таки закроют, совершенно не хотелось. Почему-то была уверена, что и на это действие у мага Хаоса найдется своя лазейка.

— Поверь, не так-то просто простить своего убийцу, — напомнил Эридор, вкрадчиво и злобно. — Забыть его лицо, выбросить из памяти его предательство.

Сердце дрогнуло при воспоминании об Арниэре. Из-за меня он оказался здесь, это я приложила руки к его смерти, и кому, как не мне, расплачиваться за содеянное? Он должен жить, иначе я просто не прощу себя. И как бы мне ни хотелось вырваться отсюда, как бы ни стремилась моя душа обратно, не знать всего этого ужаса и магических перепетий, но теперь у меня просто не оставалось выбора. И как сбежать, если Хаос поглотит всю мою магию?

Оставался лишь один шанс…

— Я… я согласна… — прошептала дрогнувшим голосом.

Эридор, чуть склонив голову, ослабил хватку с моего горла. Опустился пальцами ниже, вдоль оголенного плеча, вызывая на коже мурашки, и все нутро жаждало отозваться на эти прикосновения чем-то большим. Но я сдержалась, не позволяя себе даже шелохнуться. Мужчина наклонился, подаваясь чуть вперед, и мои губы коснулись холодного металла маски. Ладонь Темного мага легла на мое правое запястье, неожиданно обжигая огнем. Змея отозвалась магией мироздания, протестуя, и я, понимая, что иной возможности у меня просто не будет, воззвала ко всей своей силе, томившейся внутри.