Судно «Нева» — первая ласточка общегосударственного развития аппаратов на воздушной подушке.
Чуть позже «Невы» на Волге тоже парило над водой судно на воздушной подушке «Радуга». Это — детище рабочих и инженеров Сормовского завода. Размерами оно почти в два раза меньше «Невы», а вес его всего три тонны. Зато скорость вдвое больше — 100 километров в час. Конструкторы-сормовичи в своих поисках пошли другими путями. Например, у них совершенно по-иному создается воздушная подушка. Здесь воздух под днище подают не сплошным потоком, а направленными струями через особые сопла. Это позволяет поднимать судно в ходу на большую высоту. Катер свободно проходил над отмелями, льдами и заторами сплавляемого по реке леса. Это было опытное суденышко. Проектирование и плавание на нем позволило сормовичам перейти на следующую ступень парящих кораблей. Они построили более крупное пассажирское судно на воздушной подушке «Сормович».
Судно на воздушной подушке «Сормович».
Его длина — 26,5 метра, а ширина — 10 метров. Парить ему придется уже на высоте 300 миллиметров. Да и скорость его вырастает до 120 километров в час. Два четырехлопастных воздушных винта будут вращать газовые турбины. Вот откуда берется такая скорость!
Советские ученые и конструкторы верят, что скоро появятся морские крупнотоннажные корабли на воздушной подушке, которые с огромной быстротой помчатся по океанским дорогам, соединяющим континенты. В Англии уже разработан проект такого корабля. При скорости хода 250 километров в час он покроет расстояние от Гамбурга до Нью-Йорка за двадцать с лишним часов. Такие корабли будут свободно плавать с большой скоростью по трассе Северного морского пути над водой и надо льдами. Им не будут страшны разрушительные объятия льдов, не понадобятся ледоколы, чтобы вырваться из ледяных тисков. Льды окажутся под ними. Арктическая трасса станет работать круглый год.
В капиталистическом мире давно уже борьба за скорость превратилась в непрерывную и жестокую борьбу, в которой каждый капиталист старается «загрызть» конкурента. Ведь чтобы получать как можно больше прибылей, все стараются переманить пассажиров и грузы на свои суда. А для этого нужно во что бы то ни стало завоевать первенство — перехватить Голубую ленту — приз за наивысшую скорость перехода через Атлантический океан.
Судно на воздушной подушке.
И вот ради рекламы и престижа страны строились трансатлантические гиганты, один быстроходнее другого и один больше другого.
Английское судно на воздушной подушке.
Не всегда борьба за Голубую ленту проходила благополучно. Ради прибылей капиталисты не гнушаются никакими средствами. Бывали случаи, когда бешеная гонка приносила гибель сотням людей и самому пароходу. Об одном из таких случаев мы и расскажем.
Драма в океане
10 апреля 1912 года новый английский пароход «Титаник» вышел в свой первый рейс. Огромное судно водоизмещением около 52 000 тонн вел капитан Смис — старый морской волк. Свыше сорока лет проплавал он на пароходах компании «Уайт-Стар» и уже собирался уходить в отставку. Но его уговорили в последний раз провести рейс в Америку. Руководители компании рассчитывали с помощью опытного капитана завоевать Голубую ленту. И капитан согласился. Прельстила обещанная ему при отставке крупная пенсия. А среди пассажиров находились председатель компании — Исмей Брюс и сам строитель «Титаника» — инженер Эндрюс.
Три дня мчался пароход со скоростью в 22 узла. На исходе четвертого дня «Титаник» очутился уже у острова Ньюфаундленд. Было одиннадцать часов вечера. Только что закончился концерт-бал в музыкальном зале. Многие пассажиры готовились ко сну. Над океаном нависла густая тьма. Ярко освещенный пароход казался среди черноты океана сказочным островом. Но «остров» не стоял на месте. С огромной быстротой он шел вперед. Часть экипажа парохода несла напряженную вахту. На носу парохода и в наблюдательных постах на фок-мачте неотлучно дежурили дозорные. Вахтенный помощник капитана, Мурдок, неподвижно стоял на мостике. Он не отрываясь смотрел вперед. Похоже было на то, что именно оттуда он ждет какую-то беду. А беда действительно надвигалась. Час назад дежурный радист вручил Мурдоку тревожную радиограмму. Пароход «Калифорния», находившийся в нескольких милях от «Титаника», сообщал, что его окружают льдины. Встреча со льдами была неминуема. Надо бы об этом доложить капитану. Но Мурдок не торопился с докладом. Он хорошо помнил разговор, который произошел на мостике в начале его вахты. Вот о чем разговаривали тогда капитан Смис и председатель компании Исмей Брюс.
— Сэр! Разрешите доложить: пароходу угрожает большая опасность!
— Какая?
— Опасность столкнуться со льдиной. Сейчас время самого большого ледохода в океане. Мы можем натолкнуться даже на ледяное поле! Многие льдины достигают высоты большой горы, а под водой они еще больше! Столкновение с такой горой, да еще с полного хода, — верная гибель судна!
— Что вы предлагаете? — холодно прервал капитана Исмей Брюс.
— Я предлагаю изменить курс парохода и идти южнее — в обход льдов.
— Это невозможно! Мы должны двигаться по прямому, кратчайшему пути! Помните о Голубой ленте!
— Сэр! Разрешите хотя бы сбавить скорость хода! Меньше шансов будет столкнуться со льдиной! А если и случится несчастье, то удар о льдину будет не так опасен. Помните, что на нашей совести две тысячи двести человеческих жизней!
Но Исмей Брюс твердо стоял на своем. Капитан Смис не стал возражать. Зачем терять столь заманчивую пенсию?
Вот почему Мурдок решил не беспокоить капитана.
«Титаник».
Пароход продолжал свой стремительный бег. На палубах стояла мертвая тишина. Вдруг эту тишину нарушили резкие звуки гонга, доносившиеся с мачты. Потом оттуда закричали:
«Прямо по носу ледяная гора!» Действительно, спереди на судно надвигалась огромная льдина. «Лево на борт!» — крикнул Мурдок и лихорадочно рванул ручку машинного телеграфа. Стрелка указателя повернулась на «стоп». Не ожидая остановки парохода, Мурдок вновь повернул ручку на «полный назад». Но было уже поздно. Стальная громада столкнулась с громадой ледяной.
О катастрофе сразу узнали только вахтенные матросы да пассажиры третьего класса, размещенные в носовой части судна. Сюда через несколько минут спустились капитан Смис и инженер Эндрюс. Их глазам представилось ужасное зрелище. Десяти секунд оказалось достаточно, чтобы льдина пропорола обшивку борта на длине около ста метров. Вода с шумом вливалась в трюм. Пять носовых отсеков уже были залиты. Вода проникла на самую нижнюю палубу и через ее неплотные места переливалась в кормовые отсеки.
«Пароход продержится на воде не больше часа!» — сказал Эндрюс, и тут ему вспомнилась встреча с русским инженером Владимиром Полиевктовичем Костенко. Они разговаривали тогда, стоя у корпуса еще строившегося «Титаника».
Русский инженер специально приехал в Белфаст, чтобы познакомиться с устройством парохода. С каким знанием дела доказывал тогда Костенко, что корпус «Титаника» имеет крупные недостатки и они особенно касаются непотопляемости судна. Но Эндрюс не стал слушать русского инженера. Он свято верил в то, что лучше англичан никто не умеет строить пароходы. Эндрюс ясно дал понять, что со стороны русского по меньшей мере невежливо учить его — лучшего кораблестроителя Англии. Последними словами Костенко при прощании были:
