А вот Михая исчезновение ключа насторожило. Рассказывать о том, что ключи исчезают, как только приведут в нужное место или к нужному созданию, не стала. Сколько бы не пережили вместе, но доверия помощник Верховной ведьмы не вызывал, только сердце тревожил.

Влади показался из парной обернутый в полотенце. Тонкие ноги мальчика и озорные глаза девчонки своим видом больно ранили душу. Я тяжело вздохнула, а Лис безразлично посмотрел на печаль в глазах и вышел.

Выделенная комната для отдыха блестела и вкусно пахла свежими цветами и малиной. На столе стояла посуда с наваристым бульоном, кажется из крольчатины, и тарелка с лепешками. Помощница, которая накрывала обед, явилась другая. Тонкая, как палка, женщина с грязными немытыми волосами и черными, как уголь, глазами выглядела больной. Она постоянно дергалась, пролила на пол компот, уронила ложку, быстро подняла и вытерла о подол. Есть резко расхотелось. Не то, чтобы я отличалась брезгливостью, но коли в мелочах женщина так нерасторопна и невнимательна, что же на дне тарелки ждет.

— Велено явится к хозяйке ближе к закату! — сухой приказ вызвал раздражение не только у меня. Владлена сдерживаться не стала, а съязвила.

— Чем мы хозяюшке доброй не угодили?

Однако, женщина намека не поняла и повторяла, как заведенная одно и тоже предложение.

Марьяну встретили после сытного ужина, который на удивление аппетитным оказался, хоть и выглядел неказисто. И даже помощница испортить впечатление не смогла.

Ведьма стояла у окна и внимательно наблюдала за теми, кто стучался в ворота. Каждый подходящий вызывал в ней дрожь. Она даже не сразу заметила, что позади стоят трое. Помощница быстро удалилась, по взмаху руки тетушки.

— Здравствуйте, племянницы! — по-отечески заговорила Марьяна, но слова звучали сухо и бесстрастно. Пустые и бесцветные звуки лились из уст женщины о том, как она рада встречи, но обмануть ни меня ни Влади ей не удалось. Когда женщина поняла бессмысленность своего лепетания, она превратилась в настоящую ведьму и заговорила совсем по-другому.

— Вас отец, — она сделала паузу, — никогда никого не слушал. После смерти родителя я осталась за старшую, Михай взбунтовался и ушел из дома. Ему не нравилась чрезмерная забота и внимание. Они душили его. Сейчас, спустя столько лет, согласна с ним.

Марьяна, словно каялась в грехах своих, голову опускала, глаза платком промакивала, но не чувствовалось в ней раскаяния, одна досада, что не удалось характер брата сломить.

— Вернулся в лоно семьи брат с молодой женой, — ведьма на реакцию нашу смотрела, рассказ про отца снова начав, — Никто беды не почувствовал, а мое сердце защемило от одного взгляда на иностранку. Красивая кожа белая, волосы волнистые шелковые, а в глазах ведьмин огонь. Знал Михай о сути жены, но слушать никого не желал, любил ее больше жизни собственной.

Наталина силу опасную контролировать не умела. Как только не старалась я вывести черное нутро наружу, все напрасно было. Михай подлоги находил, да пуще прежнего серчал. Темная мгла в доме собиралась. И я отчасти тому виной.

Лицо Владлены поменялось. От веселого нрава остались одна ненависть и гнев. Я, затаив дыхание, слушала рассказ о собственных родителях, но раньше времени выводов не делала. А Марьяна, пройдясь по комнате, историю продолжила:

— В один ненастный день пришла весточка от брата с вороном серым, одно крыло которого окрашено было в оранжевый цвет солнца. Почуяла беду, обернулась пташкою, но когда к дому Михая подлетела, увидела воронку перевернутую — знак злой, который беду притягивал со всей округи.

Внутри все тихо было. А потом в детской раздались крики. Ворвавшись в комнату, единственную которую обвешала в последний визит защитными магическими амулетами, увидела брата мертвого. Не зря сердце болело и беду чуяло.

Ты, Катерина, качала голову отца на своих окровавленных руках, а Владлена по полу ползала, приближаясь к смерчу и не понимая опасности. Я схватила малышку и знак охранный очертила. Но сила Наталины долго выход искала, женщина руку подняла, и мое колдовство разлетелось, словно стекло тонкое. Осколки больно ранили, а от тела матери твоей змеи темные поползли. Одна на руку кинулась и отхватила указательный палец. Вторая по ноге забраться пыталась, да сил не рассчитала против ведьмы лесной.

Она продолжала говорить, а душа моя слезами обливалась да печалью. Сон, который заставил пару дней назад дрожать от страха, явью оказался.

— Топнула ногой, — с придыханием сказала Марьяна. Воспоминания давались ей с трудом, спотыкалась, губы закусывала, чтобы слезам волю не дать. Верить ей начала, а вот Влади хмурилась, да кулаки сжимала-разжимала. — Злая гадюка слетела, а вот с руки чернота уходить не хотела. Сжала с такой силой, что выть захотелось. А кожа буграми вен покрывалась. Страх обуял душу, затопил с головой и отпускать не желал. И сдалась бы я, бросилась прочь с Владленой вместе, но ты смотрела голубыми глазами полными ужаса, я не могла отступиться. Сделала несколько пассов магических из твоего тела, Катерина, магию забирая, восполняя ей силы истощенные, а потом стала звать того, кто нейтралитет держит. Но он по зову не явился. Смотрел, как губит темная сила невинные души, наслаждался. Давно подозревала, что Вершитель соблазнился силой нехорошей.

Стоило подумать об этом, как замер вихрь, который Наталину окутывал. Женщина бессильно висела в воздухе, а по щекам слезы скатывались. Не желала она зла никому. Совладать с силой неизвестною не смогла.

Вершитель прошелся вокруг, языком поцокал, будто человек. А потом ко мне обратился. Сделку предложил.

— Сохраню жизнь вам, если поможете в шкуре человека побывать, — голос приятный завораживающий убеждал душу в необходимости созданию высшему помощь оказать.

Голова кружилась от потерянной крови, оттого кивнула, соглашаясь, себе на погибель.

Желало высшее создание тьмою упиться, нарушить нейтралитет свой и среди людей пожить. Вкусил он порока и легкости черного колдовства, отказываться от манящего зла не хотел. Страшно стало в тот момент, но отказаться от сделки уже не смела, согласие заранее дала.

Я слушала, затаив дыхание. Если в деле божество замешано, то не видать нам облика прежнего. Где же это видано, чтобы простой человек высшую сущность обхитрил. Но Марьяна не простой ведьмой была, не зря носила титул Верховной.

— Хорошо, — сказала Вершителю, — спасешь семью мою, подсоблю. Но не ведала, что задумал и какие беды впереди ждут. Обернулся он духом, в магическое кольцо с драгоценным камнем грязно-зеленого оттенка забрался и велел с собой везде носить, покуда время не придет расстаться. Время от времени чернел ободок и камень прозрачнее становился. Значит, насмотревшись на людские пороки, исчезал Вершитель. Перейти тонкую грань, в тело чье-нибудь вселиться, не решался.

Из-за скучающего божества стала я Хранительницей границ. Если заметили, три дороги ведут в поселок, частоколом обнесенный. Первая, по которой вы пришли, людская тропа. Вторая, что рождается с восходом солнца, ведет в земли светлые, где твари живут чудесные, сказочные. Третья, которую свет луны рождает, направляет в земли опасные, темные, откуда колдуны и ведьмы силой питаются.

Ведьма замолчала, с мыслями собираясь, а потом добавила:

— Вам с сестрой я память почистила, о дне страшном позабыть велела. Но любая магия со временем рассеивается. Правда, Владлена?!

Марьяна обратилась к сестре, а я задохнулась от осознания того, что одна Влади все давным давно вспомнила. Одна крест несла. Не сдержала слез я и заплакала.

— Полно! Не все рассказала вам, — погладила ведьма кольцо на безымянном пальце, в котором камень отсутствовал.

— Достаточно! — закричала Владлена, набрасываюсь на тетку. Виновата та отчасти была, потому что спровоцировала нападками да колдовством силу темную, которая в душе матери спала. Но вот насколько можно верить словам ее вопрос открытый. Стоит на страже границ, а белого праведника боится. Решает вместо Вершителя кому какой дорого отправится, неправильно это.