В порыве вперед подалась, а мужчина вздрогнул. Назад попятился. Обидно стало. Ручку котелка, молча, взяла да вперед пошла, мага по дуге огибая. Он догнал, за руку схватил, останавливая и прощения прося. Не смешная шутка получилась. Озорство слезами вылилось.

— Прости! — Покаялся Михай, ладонь сжимая. Но я не на него, на себя в обиде была, ведь знаю причину симпатии внезапной. Но от подарков Ростислава еще не скоро избавлюсь. Возможно, ходить вечно по свету красавицей писаной да мужские взгляды привлекать.

— Давай здесь привал устроим! — Предложил Лис, руку отпуская. Я огляделась. Полянка небольшая темно-зеленым ковром покрытая. Кое-где цветы: ветреница дубравная, горицвет кукушкин да зверобой пронзеннолистный спят, бутоны, закрыв и головы повесив. Деревья лунный свет пропускают. Он в листве запутывается, смеется с легким ветром вместе.

Михай в кустарник полез, бузину ломать стал, чтобы в качестве подложки на землю положить. Розетки с зелеными ягодами обламывал и выкидывал, не время им черноту набирать. Постепенно под раскидистой осиной перина выросла, на которую маг забрался и приминать стал. Потом пригласил жестом к нему присоединиться, но мои силы на исходе оказались. Как только забралась к Лису, голову на листья положила, уснула. Никаких сновидений не видела. Оно и к лучшему.

Утром солнце в глаза било, заставляя рукой закрываться. Просыпаться совсем не хотелось. Но руки да ноги затекшие размять нужно, а оказалось в плену объятий Михая лежу, потому ночью не замерзла. Тихонько выбралась, вступила на сырую траву. Роса выпала. Запах свежести заставлял новому ню радоваться.

Я решила отправиться за ягодами. Малина созревшая висела и манила ароматом. За черникой пришлось в лес углубиться. Ягод в подол набрала, рот и руки испачкала. И совсем про Верховную ведьму позабыла. Мысль о возможной встрече заставила остановиться, вздохнуть обреченно. Но бежать, покуда Владлена на обозе в клетке сидит, не могла. С ее видениями хоть какой-то шанс ведьму перехитрить.

— Что застыла на месте, словно истукан? — У Михая от вчерашнего настроения осталась одна злость.

Я попыталась понять, что опять натворила, но ответа не нашла. Создавалось впечатление, что в одном теле две души живут: ласкового и заботливого мужчины да озлобленного и вечно недовольного мага.

— Долго по лесу искать тебя должен? Катерина, сюда иди! — Приказал Лис, и я послушалась. Страшно от ноток рычащих стало. Ринулась к мужчине, роняя собранные ягоды и ногами растаптывая.

Рыжий маг очертил круг, который выглядел как кольцо из дыма. Он на расстоянии вытянутой руки отдалился. Заклинание повторил трижды. Потом несколько взмахов и родился треугольник, который Михай вложил в первый круг. Два других оплели их и засветились. Вверх взметнулись, а в небе яркой вспышкой заискрились.

— Теперь ждать будем, пока наемники к нам не выйдут.

Через четверть часа Прохор, как медведь, через кустарник ломился. Ветки к земле прижимались, плакали, пощады просили. Но мужика беда их мало волновала, когда наказание от Верховной ведьмы грозит.

Я обрадовалась, увидев знакомое улыбающееся лицо, а Лис нахмурился. А когда Прохор вперед ушел, дорогую показывая, за рукав потянул и историю неприятную рассказал.

— Зря со стариком так приветлива. Небось, навешал вранья на уши, про печальный уход дочери от морока неизвестного.

Я от слов этих вздрогнула, напряглась. Не желала слушать плохого о человеке, который единственный по-доброму относился. А маг, словно чувствуя мое настроение, продолжал.

— Неправду сказал тебе Прохорович. Дочь свою до летнего костра на Ивана Купалу продал купцу. Хорошая девка была, щеки румяные, грудь наливная и коса до колен. Да с хозяйством справлялась играючи, еще и папеньку всячески ублажать пыталась, то пирогами, то похлебками заморскими. Не оценил отец стараний, душегубу отдал. По зиме три жены сменил, от деревенского старосты с вопросами разными золотом откупился.

Но это не самое страшное. Когда со следующей первой капелью, Настасья в дом отца вернулась в слезах и синяках кровавых, отправил назад к мужу. Да деньжат еще попросил. На что потратил, сам не помнит.

А Настасья пропала, не дошла до купеческого дома. Сколько не искали, не кликали, не нашли. Чуть позже выяснилось, что на дне болота вечный покой девка встретила. Не выдержала душа предательства родного человека, а к мужу возвращаться побоялась.

Я вздохнуть не могла, слушая, и верить магу не желала. Головой замотала, назад попятилась, к дереву спиной прислонилась. Слезы тихо из глаз закапали. Михай посмотрел, языком поцокал и пошел к Прохоровичу, который рассказ слышал, но перебивать не пытался.

С надеждой на старика взглянула, а он в ответ голову опустил. Значит, правда рассказ мага. Страшные люди нас с Влади окружили, лиходеи да душегубы, которые близких своих не жалеют, что уж говорить о незнакомых девушках.

Успокоилась не сразу, сползла по стволу, на землю села. Боль со слезами из души вымывая, но большая ее часть навсегда в сердце поселилась.

— Зачем рассказал ей? — Вдруг гневно спросил Прохор у Михая, а тот без всякий эмоций и жалости ответил:

— Чтобы пустых надежд не питала.

Поняла, что с рассветом красота на мага меньше действует, оттого и настроение испортилось.

Влади сидела в клетке, обхватив колени руками, и раскачивалась. Охраняющий ее наемник поведал, что от еды паренек отказывается. Пытались решетку открыть, так кусается, выходить не хочет.

Меня сестра в облике мальчишки не сразу заметила, но с появлением Михая оживилась. Поднялась, заметалась, между прутьями руки просовывая, в намерении схватить подошедшего близко мага.

— Влади! — Позвала севшим голосом от истерики недавней. Мальчишка серые глаза в сторону метнул. Заметил и улыбнулся широко.

В одну клетку нас посадили. Сестра стала тут же о случившемся расспрашивать. А я, не таясь, все рассказала. Все равно наемники на обед отправились. Долго и подробно душу изливала. А когда на руках черных от ягод остановилась, Владлена еле улыбку сдерживала. Но сказать ничего не успела, лиходеи с предводителем вернулись.

— Красота целой деревни? — Полушепотом спросила Влади. — А видит ли он ее? — Девушка звонко рассмеялась. Я на Михая взглянула, а он глаза карие отвел.

А когда мысль о том, что истинный облик магу доступен (и видит он настоящую Катерину) посетила бестолковую голову, обоз показался.

Женщина посмотрела на старые морщинистые руки, кожа на которых покрылась бежевыми пятнами. Время истекало. Договор с Вершителем, заключенный в день смерти Михая, выполнить не удалось. Ключи, разбросанные по свету, не желали попадать в руки Верховной ведьмы и указательный палец на место возвращать. Но на удивление легко за регулярным постоянством возникали рядом с племянницей. Что же придется дождаться родственницу и попросить отдать заветные магические предметы. А том, что может не получится договориться, Марьяна старалась не думать.

Думала, нас привезут в таверну без названия, излюбленное место ведьмы, но перед глаза встал частокол с неровными зазубренными наконечниками. В высоту он устремлялся на четыре косых сажени.

— Настоящая крепость, окруженная с трех сторон непроходимым болотистым лесом, — неожиданно поведал Прохорович. Метнула на него осуждающий взгляд. Он лошадь правее взял, чуть отдаляя от телеги. Пусть знает окаянный, как голову простой девушке дурить.

Лис, за картиной наблюдая, одной ухмылкой обошелся. Настроение мага менялась, как погода по осени: то улыбка яркая да смех звонкий; то брови хмурые, словно тучи дождем полные; а то безразличие, словно штиль полный.

На рыжего мужчину старалась не смотреть. Впрочем, как и он на меня.

— Катерина, смотри! — Владлена за спину мою спряталась и прижалась посильнее. Сама Марьяна встречать нас вышла.

Красивая высокая женщина с тонкой талией оделась в цыганские одежды: длинная юбка солнышком и подъюбниками, белая рубашка на мужской манер с рукавами подвернутыми и лента синяя в волосах распущенных. Они были насыщенного черного цвета. Губы ярко-алые, словно ниткой красной вышитыми. И голубые глаз, как у отца.