Пережив цепь неприятных событий, закрывшись в квартире, Кирилл лег спать. Спал долго, дольше ночи. Уже стал уставать ото сна и пытался проснуться, но сознание еще где-то блуждало, и потому будто бы просыпался не он, а какая-нибудь частица, молекула, внедряемая в этот мир, в перестук поездов, в завывание ветра, в любое многообразие, – куда захочется! Наконец, сознание решило вернуться, Кирилл начал осознавать себя, готовиться к тому, чтобы быть кем захочется, или, в крайнем случае, кем придется, – и от ощущения перспектив многообразия на лице появилась улыбка.

Телевизор, в задачу которого входило будить, уже давно включился, передал все последние известия и самостоятельно выключился.

Наверное, Кириллу нравилось находиться на грани между сном и реальностью, между человеком и молекулой. Возможно, его сознание, возвращаясь обратно, случайно заблудилось в переданных телевизором новостях, и уже совершало вместе с героями этих новостей поступки.

Наконец, Каркушин открыл глаза и с ужасом обнаружил, что проспал и опоздал на работу! И где те перспективы? Он, кажется, вспомнил всё о себе и о своем месте в мире. И даже за это место ещё надо бороться.

Подбежав к перекрестку, Каркушин увидел остановившуюся маршрутку и, сломя голову, бросился наперерез, на красный, чтобы успеть. Всё сконцентрировалось в одном месте, нужная деталь, нужный объект материализовались и попали в резкость. Визгнули тормоза, кто-то ахнул, скрежет металла, непонятное бормотание, напомнившее молитву (испуг породил молитву), глухой удар поставил точку.

А Каркушин уже подбежал к маршрутке №154. Та оказалась переполненной. Единственное место, на которое он мог претендовать, быстро занял другой. Каркушин даже не успел возмутиться.

К радости Кирилла, со стороны аварии тут же вынырнула другая маршрутка. В ней сидело всего два пассажира: сгорбленная старушка и мужчина неопределенного возраста в наушниках. Оба почему-то раскачивались, мужчина взад-вперед, старушка из стороны в сторону.

Каркушин уже стал заходить в маршрутку, даже занес ногу, но сознание разорвал резкий автомобильный гудок, вслед за гудком услышал свое имя (такой звук, словно в вакууме):

– Кирилл!.. Каркушин? На работу? Садитесь, подвезу!

И он как бы увидел себя со стороны. А потом увидел соседку. Его соседка по лестничной площадке Вера выглядывала из своего автомобиля и щедро улыбалась. И Кирилл перешёл в автомобиль Веры.

– Вы что ещё не проснулись?.. Сигналю, не слышите. На вас авария так подействовала?.. Такое ощущение, только что видела вас во дворе. Потом появилась уверенность, что скоро увижу! И точно – стоите на остановке! – поделилась впечатлениями словоохотливая Вера.

Кирилл уже привык к такому поведению соседки, при встрече с ним она всегда становилась словоохотливой и говорила путанно.

Его очумелый взгляд, зажатая в руке десятка, предназначенная для оплаты маршрутки, вызвали в Вере прилив нежности. Кирилл растерялся и долго соображал, то ли отдать Вере ставшую теперь ненужной десятку, то ли добавить ещё денег, то ли, чтоб не обидеть, отплатить чем-нибудь ещё, потом, по-соседски.

А Вере ничего и не нужно было, она и так рада была, что подвозила Кирилла. Кажется, она готова была доставить его куда угодно, даже на край света, даже по лестнице в кабинет, на руках, пусть и ценой личного опоздания на работу.

Вскоре Кирилл забыл о десятке, всем сознанием устремившись туда, куда мчал автомобиль, где жила его надежда, где в пробирках для опытов происходило что-то очень важное, может, самое важное, где должен был быть успех! Количество неудач и провалов когда-нибудь обязательно должны перерасти в успех.

Кирилл не имел привычки обращать внимание на то, что происходит вокруг, и не видел, что их преследует маршрутка. Маршрутку увидела Вера.

– Смотрите, ваша маршрутка… за нами по пятам… Чего это она?!

– Они сейчас быстро ездят, – рассеяно кивнул Кирилл.

– Что-то подозрительно быстро. Она нагло нас преследует! Может, ревнует, что я увела у нее клиента?.. – напряженную улыбку Веры сменил испуг. – Куда мы, туда и она.

Маршрутка пошла на обгон, прижимая машину Веры к обочине. Резкий маневр позволил избежать столкновения. Машина Веры вильнула, дернулась и рванула вперед. Маршрутка повисла на краю дороги.

– Она что, с ума сошла?.. – растерялась Вера, когда маршрутка, набирая скорость, вновь стремительно стала сокращать расстояние.

Прибавив газ, на ближайшем перекрестке Вера проскочила на желтый. Маршрутка попыталась проскочить на красный и, кажется, попала в аварию. А Вера с Кириллом уткнулась в пробку.

– Опять пробка, – растерялся Каркушин.

– Может, где авария? Ждут гаишников, – предположила Вера.

– Может, переулками? Спасибо, Вера, я тут переулками.

– Нет-нет, я вас довезу! И не сопротивляйтесь.

– Я никогда не сопротивляюсь. Зачем тратить энергию на поддержание конфликта? Тут лучше налево. Там тоже всегда пробки.

– Так? – повернув налево, поинтересовалась Вера.

– Так… Видите, и здесь пробка. Маршрутка бы проехала по тротуару.

– Мы тоже можем попробовать по тротуару.

– Я… я уже безнадежно опоздал.

– Ну-ну, подвинься еще чуть-чуть. Ну, давай же, – раскачивалась за рулём Вера.

– Он, кажется, тоже застрял.

– Сейчас, развернется. И мы проедем.

– Пешком было бы быстрее.

– Ну, если вы так считаете… что сами быстрее.

– Да-да, спасибо. На самом деле, вы мне очень помогли.

– Да?!

– Да.

– В следующий раз будет быстрее! Я уже знаю, как тут проехать.

«Причем здесь следующий раз?» – подумал Кирилл.

Вера обратила внимание на зажатую в руке Кирилла десятку. Кирилл проследил ее взгляд, оба смутились. Выйдя из машины, Каркушин попытался незаметно выбросить денежную купюру в урну. Вообще-то, не очень-то хорошо выбрасывать что-либо с изображениями государственных символов в урну. Сэкономленную десятку, следовало бы, наверное, положить в бумажник. Но она стала виной маленького конфуза, и потому Кирилл ее решил уничтожить!

По дороге в институт на него постоянно натыкались люди, или он натыкался, двигаясь против течения. Надо было, наверное, перестроиться, перейти на другую сторону, влиться в другой поток, идти вместе с общим потоком в одном направлении, но Кирилл уже и так опоздал, а ему еще очень хотелось сделать дела, которые не успел сделать ранее.

На институтской лестнице Кирилл опять столкнулся с людским потоком. В ответ на его приветствие все опускали глаза, словно не замечали, за спиной шептались. Шепот устремлялся вниз по направлению кабинета директора.

На двери лаборатории – табличка: «Ответственный за пожарную безопасность зам. рук. лаб. Каркушин К.К». За дверью колбы, спиртовки, вещества, жидкости, двигаются, дымятся, меняют цвет, нащупывают себя, определяют валентность, чтоб объединиться потом в новом веществе с необычными свойствами, чтобы внедриться потом с этими свойствами в мир, в перестук поездов, в завывание ветра, в любое многообразие, куда захочется! Это его эксперимент!

Всегда, когда Кирилл начинал эксперимент, видел это бурление и брожение, искрящие пробирки с веществами и катализаторами, всегда он вспоминал детство, новогоднюю елку с разноцветными огнями, волшебную тайну, которая вот-вот должна открыться, подарки, спрятанные в красивых пакетах и упаковках, – и забывал обо всем. Он и сейчас от ощущения перспектив эксперимента на некоторое время забылся и потерял счет времени, но надо было спешить.

– Подождите, пожалуйста! Доложу по селектору, – краснея, еле выговорила секретарша, и осторожно, вытянув шею: Пришел Кар-ку-шин.

– Пусть подождет, – так же осторожно прошептал селектор.

– Может, попозже? У меня эксперимент. Там может начаться цепная реакция. Хотя еще точно не знаю. Это эксперимент.