Адриан мотнул головой и, перехватив руку, скользнувшую на плечо, поднёс к губам для поцелуя. Поддавшись секундной слабости, он глубоко вдохнул запах кожи на женском запястье, а после прижался щекой к раскрытой ладони в надежде обрести хотя бы иллюзию покоя.

Манон засмеялась легко и беззаботно. Какое-то время она позволяла молодому человеку направлять её ладонь, но стоило ему ослабить контроль, как тонкие пальчики прошлись по его губам.

— И что же тревожит мэтра Сиверейна? — Манон тоже села на постели и прижалась грудью к руке любовника. — Диплом у тебя в кармане, и, насколько мне известно, ты уже нашёл место, где будешь работать. С чего бы тебя мучили дурные сны?

Женщина была права. Куратор помог-таки с практикой, и Адриан получил диплом. Денег на счету за последние месяцы изрядно прибыло, и неважно, что произошло это во многом благодаря щедрости господина ла Лэкре. Кстати, он же помог Адриану с местом работы. Вот только в широком жесте аристократа молодой человек увидел насмешку судьбы — вакансия, которую он выбил для начинающего лекаря, появилась в каком-то провинциальном городке на Од.

Нельзя сказать, будто такой поворот стал для Адриана сюрпризом. Он даже ожидал чего-то подобного! В силу воспитания и склада характера молодой человек научился быть благодарным. Однако опыт показал: когда ты проклят, на всё смотришь иначе. Осознание неотвратимости возмездия поселило в сердце равнодушие. Чужие хлопоты о его благополучии, положительные изменения в жизни и радужные перспективы не вызывали и сотой доли тех чувств, как это бывало раньше.

Адриан желал бы обсудить своё положение с Лоупом Макэром, а тот, как назло, внезапно исчез в неизвестном направлении, не оставив адреса, но оставив дома галофон. Молодой человек сомневался в том, что мужчина смог бы подсказать, как избавиться от проклятья, но, возможно, он посоветовал какой-нибудь оберег от нехороших снов. Лесную кошку оступившийся лекарь видел всякий раз, стоило ему закрыть глаза. Наверное, он узнал бы её при личной встрече, однако понимал: она уже никогда не состоится. Рассерженный дух неустанно напоминал о долге, показывая, чьей жизнью расплатились за выздоровление Лили ди Орзане.

— Почему ты молчишь? — Манон куснула задумавшегося любовника за плечо. Осеннее утро наполнило её рабочую комнату бледным светом и прохладой, от которой тело пробирал неприятный озноб. Женщина сильнее прижалась к единственному источнику тепла, к Адриану.

— Просто дурной сон, — он повернул голову в её сторону. — Неужели у тебя их не бывает?

Манон серьёзно отнеслась к вопросу.

— Я никогда раньше об этом не думала, — она широко распахнула глаза, — но сейчас, когда ты спросил… представляешь, оказывается, я не запоминаю сны!

Адриан с интересом выслушал её признание. Оно вызвало улыбку, и Манон поспешила этим воспользоваться.

— Но в одном я точно уверена, — заговорщически шепнула она, — в моём обществе никому еще не снились плохие сны!

— Да! — с серьёзным видом согласился Адриан. — Вот только вся штука в том, что в твоём обществе крайне редко спят!

— Это точно, — Манон потёрлась грудью о руку молодого человека, намекая тем самым на желание заняться кое-чем, более приятным, нежели разговоры. В глазах Адриана проскользнуло понимание, и по телу женщины пробежала лёгкая дрожь, не имевшая никакого отношения к прохладе. Это было предвкушение.

Манон обожала удовольствие, потому с самого первой встречи Адриан попал в число её любимых клиентов. Она даже прощала ему не очень-то частые визиты, но при случае старалась восполнить количество качеством. На какие только ухищрения женщина не шла, чтобы вдохновить его на новые подвиги, когда казалось, что запал иссяк окончательно. Адриан, в отличие от некоторых мужчин, никогда не возражал против её неожиданных инициатив, и это ей безумно в нём нравилось.

Сам молодой человек признавал: с чувством меры у Манон дела обстояли неважно, но было в этой бесконечной жажде нечто, что не позволяло отказать. Хотя изредка он задумывался над возможной реакцией своих знакомых на такое поведение. Адриан полагал, что Стефан, к примеру, давно бы потребовал у госпожи Иро скидку, а то и плату за то, что вынужден удовлетворять неуёмные аппетиты её подопечной!

— Ну, что ты! — Манон капризно надула губы, якобы обидевшись на бездействие любовника. — Я и так и эдак… а ты…

Её жалобы рассмешили Адриана.

— Не преувеличивай! — пожурил он. — Ты ещё не предприняла ни одной толковой попытки получить желаемое.

— А что, без «толковых попыток» у меня не получится получить это самое «желаемое»? — пропела она ему на ухо.

— Получится! — Адриан резко опрокинул женщину на кровать, заставив вскрикнуть от неожиданности.

Мужская ладонь медленно прошлась от ключиц до лобка, и Манон замерла от неожиданной ласки. Чуткие пальцы любовника скользнули ниже, стремясь подготовить к вторжению, но женщина желала не нежности, а удовольствия. Ночь выдалась слишком бурной, поэтому Манон сжала бёдрами руку и отрицательно качнула головой в ответ на недоумение, отразившееся во взгляде карих глаз.

— Хочу так, — шепнула она.

С её губ уже готово было сорваться предложение помочь приобрести нужный настрой, но Адриан подобрался ближе, и к бедру женщины прижался его член. Если кто и нуждался в её помощи, то это был точно не он!

Дыхание Манон участилось, она широко развела колени в молчаливой просьбе не томить дальше ожиданием, и ей вняли. Женщине хотелось, чтобы любовник двигался сильно и глубоко, но он осторожничал, однако её телу нравилось такое обращение. Вспышки острого, болезненного удовольствия горячили кровь, заставляли стонать и впиваться ногтями в плечи нависшего над ней мужчины.

Когда тело Манон откликнулось в полной мере, Адриан прижал её колени к груди. Он яростно задвигал бёдрами, буквально вколачиваясь в лежащую под ним женщину. Её стоны тут же перешли в короткие крики, пальцы сжали простынь, выкручивая ткань. Адриан отстранённо наблюдал за тем, как Манон выгибает шею и зажмуривает глаза. Ему всегда нравилось то, насколько искренне она проявляла свои чувства, но сам он старался сохранить контроль и дал себе волю лишь тогда, когда почувствовал, как сокращаются вокруг него её мышцы.

Адриан вытянулся на постели рядом с Манон и устало прикрыл глаза. Его изрядно удивило, когда её пальцы вцепились в короткие повлажневшие пряди на затылке, вынуждая посмотреть ей в лицо.

— Как же я буду скучать по тебе! — женщина произнесла фразу на одном дыхании.

В серо-зелёных глазах не было притворства. Вместо ответных заверений, Адриан подался вперёд. Поцелуй пришёлся в самый уголок рта, но он почувствовал, как губы Манон расплылись в улыбке.

В полдень Адриан стоял возле огромного окна внутри здания воздушного порта Солонже. В отличие от прочих наблюдателей он не пытался разглядеть взлетающие дирижабли, ему вполне хватало клубов тумана. Их непрестанное движение отражало его внутреннее состояние, для точного описания которого подошли бы два слова: смятение и неопределённость.

Рядом раздался тихий звук удара и невнятное ругательство. Молодой человек не шелохнулся. Он уже сбился, считая пассажиров, не заметивших его кофр. Поначалу лекарь недоумевал, как можно не разглядеть такую махину песочного цвета на тёмной плитке пола, но спустя пять минут после первой атаки рассеянного прохожего на багаж выбросил эти мысли из головы.

— Господин Сиверейн!

Адриан вздрогнул от неожиданности, искренне надеясь, что пальто скрыло непроизвольную реакцию на голос господина ла Лэкре. Прежде чем обернуться, молодой человек нацепил на лицо приятную улыбку, а когда обернулся, почувствовал, как она приклеилась к губам.

— Добрый день, господин ла Лэкре, — поприветствовал он неожиданного покровителя, стараясь при этом не глазеть, подобно деревенскому увальню, на красавицу, которую аристократ привёл с собой.

— Мелина, — обратился мужчина к своей спутнице, — разреши представить тебе господина Адриана Сиверейна. Именно он спас нашу Лили. Господин Сиверейн, а это моя невеста — госпожа Мелина да Мерод, — ла Лэкре перевёл взгляд на Адриана.