Источник у магичек пробуждается в первые годы половозрелости, часто между двенадцатью и четырнадцатью годами. По словам Анаис, всякие родители спешат отвести дочь в храм, а инициация празднуется, словно, второе рождение — становление любимого чада в мире чистой энергии. И с этих пор юная дева всецело вступает во взрослую жизнь.

Наставница настоятельно рекомендовала мне, коль скоро я отмечу какие-либо изменения в собственном теле либо же в магическом фоне, немедленно отправиться в храм. Я всегда гнала эти мысли прочь, мечтая лишь выбраться с проклятого острова. А теперь лежу на койке в этих девственно-белых стенах, давно догадавшись, что нахожусь именно в храме, в ожидании некоего магистра Шиурга, волею которого должна решиться моя судьба.

Храбрюсь, а тело колотит мелкой дрожью. Подумаешь, какая-то инициация. Озябла, наверняка, из-за энергетического дисбаланса. Выпила водички, отвернулась к стене. Нужно восстанавливать силы. Задремала.

— А вот и она! Напугали вы стражей, юная леди! Просыпайтесь, просыпайтесь!

Не хочу просыпаться. Не хочу инициацию. Так спится сладенько.

— Флоренсия сказала, что Вас зовут Нити. Интересно! Откуда Вы, Нити?

Сон как рукой сняло.

— Деревня Верхние Торжки.

Пришла же я сюда из этой чудной деревни, разве не так? От каждого моего ответа зависят их судьбы, тех, кто остался на острове, да и моя собственная судьба тоже.

— Род?

— Я сирота.

Хмыкает.

— Уровень силы родителей?

Да, я знаю, что сан ребёнка-мага не может превышать сан того из родителей, чью магию он унаследовал.

— Мать была, как говорят, человеком, а кто выступил в роли моего физиологического родственника по мужской линии, не имею ни малейшего представления.

Сама себя ругаю. Слишком мудрено сказала для простушки-крестьянки. Магистр не доволен. И все пишет в воздухе этой своей магической палочкой, ужас, как раздражает. Сам он оказался таким пренеприятным: маленький, лысенький, с круглыми очками на самом кончике носа, а главное, совершенно бестактным.

— Ладно. Значит, полукровка, — кривится.

Стало быть, полукровка в мире магов — нечто постыдное. От этой мысли я ещё больше возненавидела их всех. Зазнавшиеся эгоисты.

А потом я одновременно поняла сразу несколько вещей. Во-первых: магистр — определенно маг, а значит, я наконец-то встретила кого-то, действительно обладающего магией. Даже захотелось попросить его продемонстрировать настоящее волшебство.

Дура. Как ребёнок, в самом деле!

Во-вторых, он совсем не похож на мага! Почти все они, по словам Анаис, выглядят очень молодо, не старше двадцати человеческих лет, многие по-настоящему красивы. Само собой, благодаря силе источника.

— А почему вы такой? — растерянно пробормотала я.

— Какой?

— Я думала, что маги выглядят молодо почти до самой смерти.

Я бы не сказала, что магистра задел мой вопрос. Равнодушно пояснил:

— Как служитель храма, я приносил обет не использовать силу в целях собственной выгоды. Я не лечу себя при помощи магии, проживая только отмеренные создателем годы, не следую прихотям или желаниям тела. Все мои действия посвящены служению богам, а собранную силу я использую для поддержания вечно-сияющего света всевышнего.

И жест такой замысловатый — хитрое скрещение пальцев, направленное вверх. Одно слово — фанатик. На мой взгляд, девочкам было бы приятнее, если бы их, это самое, инициировал, красивый молодой маг, а с другой стороны, и обижаться не будут, что он с одной, с другой и так далее. А то влюбятся ещё в служителя храма, а он что? Он при исполнении…

— Ну, пойдём.

В этот момент я поняла, что костьми лягу, но инициироваться с ним никуда не пойду.

— Да не бойся ты, уровень силы твоей проверим для начала. Нужно же знать, с чем имеем дело.

С «чем», а не с «кем». Однако, профессионально. Правда, на секундочку от сердца отлегло. А потом закралось подозрение. Вдруг обманывает? Ежели обманет, я ему быстро рога то пообламываю, маг не маг, даже не замечу.

Иду за ним. Силы вновь при мне, честь свою девичью буду отстаивать до последнего, пусть и нет такого понятия у магов, главное, у меня есть.

Коридоры все белые, как волосы у той эльфийки, своды арочные, окна с цветными матовыми стеклами. Красиво, но ничегошеньки вне храма не видно. Заходим в комнату, такую же, как и прежняя. А посреди комнаты — клетка. Самая обыкновенная клетка, прутья такие толстенные, металл с завитками чудными. Снова магия. Плетения диковинные. Вот бы и мне такому чародейству научиться. А Шиургу этому ответственно заявляю:

— Я туда не полезу.

Смотрит на меня так терпеливо, по-отечески. Вздыхает. Видать, не я первая в этой комнате брыкаюсь. Наверняка, и не только в этой.

— Нити, деточка, — чувствую, как закипаю от его слов. — Это защита от твоей магии. Ты зайдёшь в клетку. Покажешь, что можешь. Сама не поранишься. Никому вреда больше не причинишь. С лошадью то твоей нехорошо получилось.

Холодею. Сердце пропускает удар.

— Что с Зорькой?

Молчит. А у меня внутри все дрожит.

— Что с Зорькой???!!! — кричу и чувствую, как бурлят потоки.

— Вот видишь, тебе нужна помощь, уже и огонек вырывается.

И действительно, живое пламя течёт вниз по пальцам, вместо слез из глаз катятся горящие капли.

— Жива твоя Зорька, ожоги серьёзные получила, но мы вылечим. Заходи!

И так мне стыдно стало перед животинкой. Подвела я ее доверие. Смиренно ступаю в клетку. Надо. Вот же грамотный манипулятор этот их храмовник. Но сейчас мне уже все равно, пусть хоть сто раз инициирует, а потом забуду все, как страшный сон, и буду делать своё дело.

— Начинай, — сурово велит он.

— Что начинать?

— То, что умеешь.

Пожимаю плечами.

— Ничего кроме этого, — поднимаю вверх и поворачиваю в его сторону свои горящие ладони.

— Да ну? И ничего другого прежде не делала? — спрашивает, а я качаю головой. — Закрывай глаза.

Ох, как не хочется его слушать. Ладно. Закрываю.

— Все внимание внутри тебя, прямо под грудью. Источник огня. Жар. Пламень. Ты чувствуешь?

— Да.

Действительно, горит. Да жжёт так, что дышать становится тяжело.

— Твоя лошадь не давала тебя забрать. Горела, но отбивалась.

Согнулась от боли. Жар охватил все тело. Открываю глаза. Я действительно полыхаю. Вся клетка в огне. Становится страшно. Хватаюсь за прутья, трясу.

— Тебя заперли, потому что ты опасна. Тебя больше не выпустят, Нити. Теперь ты будешь жить в клетке. Огонь — подвижная стихия. Самое страшное для мага огня — заточение.

Кричу. Яростно, дико. Я только вырвалась с острова. И так глупо попалась: сама зашла в эту его западню. Огня на мне стало меньше — сгорела вся одежда. Свою лютую ненависть я направила на прутья решетки. Они раскалились докрасна, символы ожили, сплелись в живые узоры. И зашептали мне. А я что-то кричу в ответ на древнем языке, который вроде бы и не знаю. И всюду пламя. А потом по храму разнесся мой оглушительный рёв, и алые угольки решетки разлетелись в разные стороны. А я встретилась взглядом с перепуганным храмовником. Шаг к нему, другой, третий. Огненные змеи уже подбираются к его ногам.

Магистр хватается за амулет на балахоне и шепчет заклинание. Идти становится трудно. Ноги наливаются тяжестью, тело оседает. Но змеи ползут.

Он шепчет торопливо, губы дрожат, в глазах паника. Делает один шаг назад, другой, третий. Пытается спастись. Кто-то кричит. Эльфийка. Последнее, что я вижу — открывающийся портал.

Мои слишком тяжёлые веки смыкают глаза. Но змеи ползут — я это знаю. Осталось совсем немного. Змеи желают сожрать их всех, разрушить храм, вырваться на свободу. Внезапно становится очень холодно. И огонь исчезает.

— Как раз вовремя, лорд Роггарн. Ещё бы минута, и мы с Вами больше никогда бы не встретились!

Как близка я была к тому, чтобы расквитаться с ненавистным храмовником!

— Вы вызвали меня с совета старейшин, Шиург! — гремит недовольный мужской голос. — В чем дело?! Если не справляетесь со своими обязанностями, в министерстве быстро подыщут Вам замену!