Уже наступает вечер, солнце садится за горизонт, озаряя небо разноцветными всполохами предзакатного пламени. На одной из наиболее оживленных улочек я выхожу. Прислуге легко затеряться в толпе. К ней заведомо расположены и господа, привычные встречать служанок в каждом уголке своего дома, и простой люд. У всякого в родне или друзьях есть кто-то, кто состоит на службе у богачей. Прислуга не держится обособленно. Девушки в форменных платьях мечутся туда-сюда, видимо, выполняя поручения хозяев, и остаются незамеченными. Да и мало дела жителям столицы друг до друга. Все они слишком заняты, каждый куда-то торопится. Экипажи несутся, словно, их владельцам нужно преодолевать огромные расстояния. Вероятно, так оно и есть — дорога от одного конца города до другого, как мне сказали по пути сюда, занимает не меньше полутора часов.

Я оказалась на торговой улице, каждый дом которой пестрит объявлениями и витринами. Какое-то время брожу, разглядывая одежду и утварь. Даже самое простое платье здесь стоит в несколько раз больше тех средств, что выделил мне Роггарн. А, к примеру, посуда из тончайшего фарфора, обладает такой ценой, что мне приходится несколько раз пересчитывать нули на бумажках внизу витрин.

Какова же тогда стоимость нужных мне артефактов?

Вот вроде бы и к людям я привычная. Островок мой кишит людьми, а в залах во время боев их столько, что бывает толпа калечит не самых проворных. Здесь тоже толпа, да только совсем другая. Дома я чувствую себя ее частью, словно листик соединён с другими листиками могучими ветвями. А здесь, я-листик, будто бы в куче мусора, рядом с другими, такими же как и я, оторванными от дерева. Загнивающими.

В сумке на плече одежда, а переодеться и негде. То ли дело в лесу! Зашёл за куст возле тропинки, да никто тебя и не увидит, сколько не ищи. А здесь как? Всюду дома, да дома чужие. И не зайти, не попроситься, даже по нужде. И человек человеку не друг, даже не враг. Так, никто. И чувствовать себя этим самым никем начинаешь. Плохо станет посреди улицы, заметит кто? Заметит тот, кому пройти помешаю.

Останавливаюсь около окон дорогого ресторана. Как я определила, что он дорогой? Вон какая цаца за стеклом сидит, на людей с улицы, как на грязь под ногами смотрит, словно, червяков мерзких под туфельками своими замечает и брезгливо морщится. И хахаль с ней того же сорта, весь начищенный, зализанный, подбородок задран в параллель пола, да ручкой так затейливо машет, поди, подзывает кого. А скатерочки белые, совсем как в нашей академии у принцессы, а полы коврами устланы, да башмаками, что по улице топают, гости по ним ходят.

И окна то огроменные наружу всем на зависть выходят. Вроде как, вот она, жизнь красивая, к ней и стремиться надобно.

Тьфу.

Этот ресторан мне не подходит. А я уж было притормозила. Иду дальше. Два раза пришлось перейти широкие дороги и миновать мост через речку с темной водицей (такую, поди, выпьешь, сразу и откинешься), прежде чем я нашла то, что искала. Здесь, в отдалении от замка, уже не в самом респектабельном районе, передо мной возникло уличное кафе с невысокой сценой, на которой нашли место стойки с бумажками. Не такой уж помпезный этот ресторанчик, сильно он отличается от тех, что встречались мне прежде, да и явно не пользуется спросом у посетителей.

— Где я могу найти хозяина?

Парнишка, протирающий столик, не самым любезным образом оглядывает мою одежду.

— Чего надо? Работников и без тебя хватает.

— Хозяин, спрашиваю, где?

Фыркает. Но все же провожает внутрь помещения. Вдруг чего важное у меня, рассказывать то ему не собираюсь.

— Макарыч, к тебе!

Выходит Макарыч, пузатый дядька с кручеными усами. Он же протирает стеклянный бокал салфеткой. А говорят, что работников хватает.

— Чего надо?

Снимаю чепец и встряхиваю гривой чёрных волос.

— Предложение есть, деловое.

Усмехается.

— У тебя?

— У меня. С клиентами, я погляжу, у вас тут не густо.

— Чего надо, спрашиваю! Некогда мне, — злится.

Больная тема, значит.

— С меня полный зал народу, с тебя плата. Интересует?

— Эк, какая забавная ты. Народ откуда? Хозяева велели кафе снять?

— Народ с улицы придёт — представление мое смотреть. Если выгорит, буду у тебя частенько выступать, а нет — ничего не потеряешь.

— А денег сколько хочешь? Много не дам.

— Половину прибыли, что сверх нормы заработаешь. По рукам?

— Треть!

— На сегодня треть, а дальше половину.

— Ладно, разок попробуем. Чего делать то будешь? Петь, танцевать? Одежка такая не подойдёт.

— Другую с собой прихватила! — поднимаю вверх сумку. — Петь, танцевать тоже умею, да лучше всего выходит фокусы показывать.

— Ну ладно, девка, развлекай народ. Только поосторожней с фокусами, чтоб ни одна цацка у гостей моего ресторана не пропала!

— Слово чести! — заявляю серьезно, а он хмыкает в ответ, стало быть, не сильно мое слово ценит. — Только для представления мне кое-что понадобится…

«Дамы и господа! Многоуважаемые маги и магини! В ресторане «Сельдь и сбитень» только сегодня ровно в восемь часов вечера вас ожидает шоу заморского иллюзиониста! Совершенно бесплатно! Торопитесь занять столик!»

«Дамы и господа! Лорды и Леди! Сможете ли вы разгадать тайны фокусов известного заморского иллюзиониста? Никакой магии! Проверьте! Поверьте! Все происходит на ваших глазах. Ловкость рук творит чудеса!»

Пока мальчишки, которым я отдала последние деньги Роггарна, бегают вокруг квартала и зазывают посетителей в кафе, я переодеваюсь — натягиваю единственное вечернее платье из моего гардероба. Красное с высокими разрезами до середины бедра оно определенно вносит свои коррективы в мою шоу-программу. Впрочем, не столь принципиальные.

Наступает назначенный час. Семь занятых столиков это, конечно, не два, как часом ранее, но все же до желаемого очень далеко.

— Добрый вечер, дорогие гости! — звонко здороваюсь со зрителями. — Разворачивайте стулья в сторону сцены! Только для вас и только сейчас уникальный фокус! Называется «двойник». Кто-нибудь, одолжите мне кошелёк. Что, совсем никто не хочет расставаться со своим бумажником? Может быть, Вы, господин?

Грозный мужчина с изящной спутницей хмурится, но все же протягивает мне свой кошель. Такой, как он, не мог не принять вызов, больше всего боясь прослыть трусом. Секунда, и предмет оказывается внутри коробки, которая вскоре благодаря моим нехитрым манипуляциям становится пустой. Спешу успокоить рассерженного господина, достав из-за ширмы ещё одну такую же коробку, в которой, разумеется, при помощи зеркала обнаруживаются сразу два одинаковых кошелька. Мужчина заметно нервничает, его дама хохочет. Прохожие останавливаются и с любопытством наблюдают за представлением. Люди садятся за свободные столики…

— Итак, я кладу в пустую коробку оба кошелька, — демонстрируют то, о чем рассказываю. — Интересно, в каком из них больше денег?! Закрываю крышкой, встряхиваю! И возвращаю владельцу! Вуаля!

Мужчина открывает коробку, а из неё вылетают птицы. Публика аплодирует. Вслед за птицами из емкости гость извлекает жемчужный браслет.

— Как щедро, уважаемый! Подарок вашей даме? Браво!

— Все смеются, а злой господин недовольно смотрит на меня.

— Где мой кошелёк?

— Какой кошелёк? Разве я что-то у вас брала?

Начинает подниматься, сжимает кулаки.

— Не припомню! Проверьте карманы, может быть, он все ещё при Вас?

И, конечно, герой моего первого номера достает искомый предмет из внутреннего кармана своего жилета. Под смех и бурные авиации он пересчитывает купюры.

— Все на месте.

— Браво!

— Подумаешь, обыкновенная магия, — кричит кто-то из толпы.

— Магия? Здесь есть настоящие маги? Отзовитесь!

Несколько рук в толпе у входа взлетают вверх.

— Скажите, пожалуйста, уважаемые маги, почувствовали ли вы изменение магического фона?

— Нет, — звучит стройный хор голосов.

— Вот вам и ответ! А сейчас я продемонстрирую вам то, что не под силу даже магам…