А теперь давайте перенесемся в Россию. В последние годы она стремительно наращивала золотые резервы. На 1 апреля 2019 года их объем достиг 2150,5 тонн. Это шестой показатель после США, Германии, МВФ, Италии и Франции (за Россией следуют Китай). Часто в СМИ и даже официальных документах мы встречаем словосочетание «золотые резервы Российской Федерации». Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это золотые резервы Банка России. В статье 2 Федерального закона о Центральном банке Российской Федерации черным по белому записано: «В соответствии с целями и в порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом, Банк России осуществляет полномочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом Банка России, включая золотовалютные резервы Банка России. Изъятие и обременение обязательствами указанного имущества без согласия Банка России не допускаются, если иное не предусмотрено федеральным законом. Государство не отвечает по обязательствам Банка России, а Банк России – по обязательствам государства, если они не приняли на себя такие обязательства или если иное не предусмотрено федеральными законами».

Итак, золото общей стоимостью под 90 млрд. долл. США пока принадлежит Банку России, который, как оказывается, не «отвечает по обязательствам государства». А оно заработано трудом миллионов наших граждан и должно принадлежать народу. Следовательно, должно находиться в государственной казне.

Последние события из Италии должны заставить задуматься наших политиков и «народных избранников». Нам в России срочно необходимы две аналогичные законодательные инициативы – о перемещении золотого резерва из Банка России в Казначейство Российской Федерации и о национализации Центробанка.

Что бы ни говорили лидеры Китая о строительстве социализма с китайской спецификой, на деле эта страна движется по рельсам капитализма. При этом китайский капитализм, действительно, имеет большую специфику. Наиболее крупные компании и банки Китая являются государственными или полугосударственными, имеют все признаки монополий. Стало быть, перед нами ярко выраженный монополистический капитализм. А такой капитализм неизбежно становится империализмом. Третий признак империализма, согласно известной работе «Империализм, как высшая стадия капитализма», -преобладание вывоза капитала над вывозом товаров.

Имеется много признаков того, что нынешнее китайское руководство предпринимает большие усилия к тому, чтобы экспорт товаров постепенно замещался экспортом капитала. Экстенсивное освоение китайскими компаниями мировых товарных рынков близко к своему завершению. Доля Китая в мировом экспорте товаров менялась следующим образом (%): 1983 г. – 1,0; 1993 г. – 2,5; 2003 г. – 5,9; 2017 г. – 13,2. Интересно, что позиции США, наоборот, постепенно ослабевали (%): 1983 г. – 11,2; 1993 г. – 12,6; 2003 г. – 9,5; 2017 г. – 9,0. Уже в 2009 году Китай вышел на первое место в мире по объему товарного экспорта, обойдя США. В 2012 году Китай занял первое место по оборотам всей внешней торговли.

В 2018 году товарооборот Китая, согласно предварительным оценкам, достиг рекордной величины в 4,60 трлн. долл, (против 4,10 трлн. долл, в 2017 г.), при этом экспорт был равен 2,46 трлн. долл, (против 2,26 трлн, в 2017 г.), а импорт – 2,14 трлн. долл, (против 1,84 трлн, в 2017 г.). Очевидно, что возможности дальнейшего расширения товарного экспорта Китаем близки к своему пределу. Особенно учитывая давление на Пекин со стороны Вашингтона, добивающегося более сбалансированной двухсторонней торговли (сейчас у Америки громадный дефицит в этой торговле), а также принимая во внимание усиливающийся торговый протекционизм во всем мире. Не исключаю, что рекорды в области внешней торговли для Китая закончились в прошлом году.

Пекин еще задолго до начала торговой войны с Вашингтоном стал готовиться к возможной остановке своей торговой экспансии. При этом существуют два принципиальных подхода к решению проблемы возможной остановки китайского товарного экспорта. Один подход – замещение внешних рынков быстрым развитием внутреннего рынка. Второй подход – замещение (или дополнение) экспорта товаров экспортом капитала. Китайские власти пытаются загодя подготовить экономику страны, используя оба подхода.

Посмотрим, что происходит на втором направлении. Если все называть своими именами, если экспорт товаров предполагает захват рынков, то экспорт капитала -захват экономик других стран. Первые решения по стимулированию экспорта капитала были приняты руководством страны в начале нулевых годов. Динамика экспорта капитала из Китая в виде прямых инвестиций выглядела следующим образом (млрд, долл.): 2002 г. – 2,7; 2005 г. – 12,3; 2010 г. – 68,8; 2012 г. – 87,8; 2013 г. – 107,8; 2014 г. – 123,1; 2015 г. – 145,7; 2016 г. – 196,2; 2017 г. -124,6; 2018 г. – 129,8 (предварительная оценка)[30].

А вот как выглядит картина по показателю накопленных прямых инвестиций Китая за рубежом в отдельные годы (на конец года, млрд, долл.): 2000 г. – 27,8; 2002 г. – 29,9; 2005 г. – 57,2; 2010 г. – 317,2; 2017 г. -1.482,0[31].

Как видим, в период 2002-2016 гг. наблюдался непрерывный и очень стремительный рост вывоза капитала из Китая. За этот период он увеличился в 72,7 раза. Это несравненно более высокая динамика, чем рост вывоза товаров (за это время товарный экспорт вырос с 325,6 млрд, до 2.097 млрд, долл., т.е. в 6,44 раза).

Следует принять во внимание, что одним из мощных средств стимулирования экспорта капитала из Китая стал запуск с конца 2013 года Пекином глобального проекта под названием «Новый шелковый путь», или «Один путь – один пояс» (ОПОП). Проект предусматривает создание глобальной транспортно-логистической инфраструктуры в десятках странах мира. Официально Пекин заявляет, что такая глобальная инфраструктура необходима для развития взаимной торговли и других форм сотрудничества стран-участниц проекта. На самом деле этот проект призван прежде всего способствовать продвижению по всему миру китайских товаров, а также китайских интересов в самых разных сферах. В том числе в продвижении китайских капиталов, за счет которых предполагается строительство объектов инфраструктуры и создание предприятий, которые будут обслуживать инфраструктуру.

Обратим внимание на то, что в 2017 году наблюдалось падение абсолютных объемов вывоза капитала, а в 2018 году, согласно предварительным оценкам, прирост был очень скромным. Возник какой-то сбой в набиравшей обороты инвестиционной экспансии Китая. Отчасти этот сбой можно объяснить тем, что во всем мире произошло замедление и даже абсолютное сокращения экспорта и импорта капитала в форме прямых инвестиций. В первой половине прошлого года вообще ЮНКТАД было зафиксировано сокращение объемов прямых трансграничных инвестиций на 41% по сравнению с первой половиной 2017 года. А в целом по итогам 2018 года, согласно предварительным оценкам, падение инвестиций составило около 20%.

Более серьезным фактором сдерживания китайской экспансии инвестиций стал усиливающийся инвестиционный протекционизм Запада. Особенно он явно проявился и проявляется со стороны США. Америка на протяжении нескольких десятилетий была абсолютным и недосягаемым лидером как по экспорту, так и импорту капитала. Выше мы привели цифру, согласно которой на конец 2017 года объем накопленных прямых инвестиций Китая за рубежом оценивался (округленно) в 1,5 трлн. долл. Примерно таков же объем накопленных прямых инвестиций нерезидентов в китайской экономике. А вот данные по США на тот же момент времени (также согласно данным ЮНКТАД): американские накопленные прямые инвестиции за рубежом – 7,8 трлн, долл.; накопленные прямые инвестиции иностранного происхождения в американской экономике – также (округленно) 7,8 трлн. долл. Примечательно, что активы от экспорта капитала за рубежом и активы от импорта капитала в собственной экономике у обеих стран примерно одинаковы, экспорт и импорт капитала достаточно сбалансированы. На конец 2017 года Китая отставал по обеим международным инвестиционным позициям от США примерно в пять раз.