С большим трудом, слабея от потери крови, М. Т. Романов и сопровождавший его красноармеец двинулись по обочине вслед за ушедшими вперед бойцами. Вскоре им удалось остановить автомашину, в которой сидели два штатских врача и медицинская сестра, правда для этого генералу пришлось перегородить дорогу и несколько раз выстрелить в воздух из пистолета.
Медицинские работники сделали генералу новую перевязку, и машина тронулась на большой скорости в путь. Вскоре у д. Тишовка удалось догнать своих, встретили даже военкома дивизии полкового комиссара Л. К. Черниченко. Комиссар также был ранен, ему перевязывали ногу, но он сохранял способность передвигаться самостоятельно. Комиссар переговорил с комдивом, возможно, о складывавшейся боевой обстановке, а может, еще о чем-то. До конца дня они оставались вместе, руководя боем в районе Тишовского леса, но генералу становилось все хуже и хуже.
В вечерних сумерках, после очередной атаки противника, комиссар приказал трем работникам особого отдела отнести комдива вглубь леса. Среди них находился старший лейтенант госбезопасности П. С. Чернышев. Укрыв раненого генерала М. Т. Романова в густом ельнике, последний отправился, как он сам рассказывал после войны, «в одну из деревень, где можно было бы переодеться в гражданскую одежду, оказать помощь Романову, так как он в лесу несколько раз терял сознание, и выйти из окружения» [458, с. 19]. Вернувшись через четыре часа, П. С. Чернышев в ельнике уже никого не застал, и решил, что генерал ушел в одиночку.
В действительности уйти в таком состоянии комдив-172 никуда не мог. Его случайно обнаружил младший лейтенант М. И. Набатов. Вместе с группой старшины Г. Н. Бабака они перенесли раненого в д. Барсуки и оставили на лечение в доме семьи Асмоловских. Здесь генерал М. Т. Романов оставался до 22 сентября 1941 года [458, с. 20–22, 24].
Отдельно от основной группы прорывался 394-й полк Я. С. Слепокурова. Приказ на выход из окружения он получил за два часа до назначенного времени, поэтому приготовиться как следует не успел. Собрав наличные силы, он двинулся на запад по Минскому шоссе, но вскоре наткнулся на встречную колонну противника. В завязавшемся бою отряд полковника Я. С. Слепокурова и следовавшая с ним группа полковника И. Ф. Живолупа понесли потери, были сбиты с дороги и стали выходить к Бобруйскому шоссе. Но здесь никаких советских войск не встретили, и полковник Я. С. Слепокуров принял решение идти на юг вдоль русла Днепра. Днем 27 июля отряд был обнаружен противником и атакован. В завязавшемся бою в р-не д. Селец и Новоселки полковники Я. С. Слепокуров и И. Ф. Живолуп погибли.
Также неудачным оказались действия 61-го и 20-го корпусов. Перед прорывом в районе д. Сухари собрались остатки 110-й и 53-й дивизий, 601-го гаубичного, 747-го и 507-го стрелковых полков,3 отдельная часть 1-й мотострелковой дивизии, батальон 543-го полка 161-й дивизии и некоторые другие части. По немецким оценкам все они насчитывали около девяти тысяч человек. Прорыв осуществлялся тремя группами вдоль Днепра на юг с последующим поворотом на Чаусы. Командовали группами генерал Ф. А. Бакунин, военком корпуса бригадный комиссар И. В. Воронов и командир 747-го полка подполковник А. В. Щеглов.
К 26 июля колонны вышли в район деревень Темнолесье, Самулки, Благовичи. Разведка донесла, что деревни заняты противником, но о том, что в Благовичах располагался штаб немецкой 78-й пехотной дивизии, никто даже и не подозревал. Поэтому генерал Ф. А. Бакунин направил в этом направлении колонну комиссара И. В. Воронова, а сам решил нанести удар через д. Самулки. В течение 26 и 27 июля части 61-го корпуса безуспешно пытались пробиться через спешно сформированный фронт обороны 78-й пехотной дивизии. Потери были огромными. Только у д. Самулки погибли около 1200 человек, у д. Мошок – еще около 1300 и среди них бригадный комиссар И. В. Воронов. В плен попали около 5300 красноармейцев и командиров. Немецкое командование с удовлетворением сообщило об уничтожении окруженной группировки и ликвидации угрозы своим тылам на смоленском направлении.
Поняв, что организованно пробиться не удастся, генерал Ф. А. Бакунин приказал уничтожить всю технику, разогнать лошадей по лесам и выходить самостоятельно группами по 100–200 человек. Пробиться из окружения удалось немногим. Из состава 172-й дивизии вышли батальон майора Н. Л. Волкова и части Сводного полка майора В. А. Катюшина. Еще 161 человек вывел за линию фронта полковник В. А. Хлебцев, вырвался и сам генерал Ф. А. Бакунин во главе небольшого отряда из 140 красноармейцев и командиров.
Но еще больше советских воинов погибло, пропало без вести, попало в плен или осталось в окружении. Ничего не известно о судьбах заместителя командира 110-й дивизии Б. А. Сорокина, начальника штаба полковника Я. П. Чистопьянова, при прорыве из окружения погибли начальник политотдела 61-го корпуса полковой комиссар А. И. Турбинин, начальник ОО НКВД бригадный комиссар А. П. Обухов – у д. Драчево, начальник артиллерии 172-й дивизии полковник Ф. И. Соловьев и командир 340-го артиллерийского полка полковник И. С. Мазалов.
Остались в окружении многочисленные раненые и медицинский персонал. В числе медиков, не бросивших своих пациентов, были начальники медицинской службы 61-го и 20-го корпусов военврачи П. Ф. Дуришин и В. И. Тарасенков. Они добровольно разделили участь раненых ППГ-134 г. Могилева, когда в город вошли немецкие войска.
По-прежнему не установлена судьба одного из героев обороны Могилева – полковника С. Ф. Кутепова. В настоящее время существует несколько различных версий его гибели, и все они так или иначе противоречат друг другу.
Согласно одной, автором которой был все тот же военком 172-й дивизии полковой комиссар Л. К. Черниченко, С. Ф. Кутепов был убит разрывом снаряда в помещении штаба еще в самом начале выхода из окружения [458, с. 18]. Однако в 1963 году бывший комиссар поведал писателю А. А. Елькину иную историю со слов бывшего пулеметчика 388-го полка Василия Пяткова. Согласно этому рассказу, С. Ф. Кутепов был жив в ночь на 27 июля, и его видели в расположении полка [345, с. 37], следовательно, погиб он позже и в другом месте.
А вот ряд ветеранов 172-й дивизии на встречах в Туле, Ефремове и Могилеве в начале 60-х гг. утверждали, что полковник был убит немецкими диверсантами еще 25 июля вместе со своим начальником штаба С. А. Плотниковым, когда они возвращались с совещания в штабе генерала М. Т. Романова [345, с. 37; 473, с. 156].
Наконец, еще по одной версии он погиб уже в ходе прорыва и был похоронен вместе с заместителем командира 172-й дивизии полковником Б. А. Сорокиным у с. Тишовка [423, с. 303].
В апреле 1964 года писатель К. М. Симонов в своем письме к А. А. Елькину ссылался на слова капитана Д. С. Гаврюшина, который говорил, что С. Ф. Кутепов «был вынесен из окружения с перебитыми ногами и умер от потери крови, уже находясь у своих» [345, с. 37].
При этом в своих собственных воспоминаниях о событиях на Могилевщине 1941 года Константин Михайлович предпочел иную версию. И если ей верить, то полковник С. Ф. Кутепов при прорыве был только ранен и попал в плен. Он содержался в Бобруйской крепости, откуда совершил побег в конце ноября 1941 г. и в дальнейшем воевал в партизанском отряде, которым командовал Балахонов. Погиб С. Ф. Кутепов в конце декабря 1941 г. в бою на станции Ратмировичи.
И, наконец, есть свидетели того, что полковник С. Ф. Кутепов остался в Могилеве и возглавил оставшийся здесь отряд прикрытия, с которым сражался до самого конца.
Не миновал плена и сам командир 172-й дивизии генерал М. Т. Романов. Обстоятельства своего пленения он описал следующими словами. Когда 26 июля стало известно о полном окружении Могилева, он «поспешил на угрожаемое направление, а именно на юго-западный фронт, где огонь немецких танковых войск оказался наиболее действенным. Здесь немецкие танковые войска совершили прорыв, который привел к краху обороны. Во время возникшей там паники каждый имел стремление спастись самому; командование стало невозможно. Генерал оказался отрезан от своего штаба и попытался вместе с некоторыми людьми прорваться самостоятельно. При этом он получил ранение в левую лопатку. Однако ему удалось ночью просочиться через немецкие боевые порядки. Лежа на подводе, он сумел добраться до лесов юго-западнее Могилева. Вследствие своего ранения он ослабел и был неспособен к длительным маршам».
