– А что, возможности отключить активацию нет? – логично спросил Рольдо. – Должны же быть предохранители и опознавание «свой-чужой»…

– К сожалению, по требованию штаба армии такие предохранители еще полгода назад были сняты, – грустно ответил Самуэль. – Активация уже запущена и отключить ее невозможно.

– Убить бы тебя за такое, вот только ты и сам через полчаса умрешь, – потерянно произнес начальник охраны, глядя на Горацио и уже смирившись со своей участью.

Рольдо давно привык жить с мыслью, что эту войну ему не пережить, так что особо по поводу своей смерти не переживал. Долго говорить им не дали. Демоны начали атаку, так что пришлось спешно отправиться на помощь защитникам. Мины минами, но оборону никто не отменял. Так они и сражались минут двадцать, пока в самом пылу боя, неожиданно для обеих сторон, в рисунок сражения не вмешалась новая сила. Ослабленные боем с демонами маги не смогли оказать сопротивление атаке мин и нежити, что поднялась из павших защитников базы. Рольдо, раненный в первые же минуты боя, погиб моментально вместе со всеми, кого доставили в лазарет. На их месте уже через двадцать минут стоял отряд нежити с личем во главе.

Демоны не могли понять, что происходит. Вместо защитников завода против них сражалась нежить. Они, конечно, уничтожили ее всю и наконец смогли взорвать завод, но уже через пять часов со стороны города их атаковала новая волна нежити. А еще через сутки силы вторжения были уничтожены полностью. Горацио ошибся: его новые разработки оказались гораздо эффективнее, чем он мог предположить. На месте армии вторжения теперь встала новая армия во главе с архиличем. Простояв на месте почти сутки, эта неживая масса медленно пошла в сторону источников жизни, которые почувствовал архилич.

Южные земли империи были густонаселенными, но даже тут, где, казалось, один город расположен почти вплотную к другому, оставались места, где эльфов почти не было. В одном из таких мест, возле непримечательного холма, окруженного дикими лесами, стоял небольшой палаточный лагерь. Со стороны могло показаться, что это простые туристы, которые решили отдохнуть от городской суеты, но стоило только присмотреться, и возникали совсем другие мысли по поводу этого лагеря. Более внимательный наблюдатель сразу обнаружит горку земли и камней, что собрала явно не природа, а разумный. Если же присмотреться еще лучше, то можно увидеть, как от лагеря в сторону холма вся земля перекопана, а под самим холмом виден вход в туннель, явно рукотворный.

В самом лагере было относительно тихо и спокойно. Одни эльфы что-то увлеченно исследовали, отмывая какие-то кувшины и металлические изделия с помощью магии, другие иногда заходили в туннель, а через некоторое время, неся что-то в руках, возвращались обратно. Но самая большая группа эльфов, в которой без труда можно было заметить правителя светлых эльфов Кордэлиуса де Орланского и профессора Германа Рундаля, увлеченно беседовала, внимательно изучая огромную гранитную плиту с письменами на неизвестном языке.

Кордэлиус, когда началось вторжение демонов, смог отмахнуться от руководства военными действиями, сославшись на огромный потенциал находки и полностью возложив все прочие заботы на своего помощника Мориарти, так что, пока все вокруг сражались, номинальный повелитель светлых эльфов вместе со своей командой копались в земле и изучали найденное. К сожалению, старые храмы окружало весьма специфическое поле, которое очень остро реагировало на магию. От магии письмена и таблицы с информацией разрушались, рассыпались в пыль, так что приходилось практически вручную откапывать все реликвии.

– …таким образом, – вещал один из эльфов, присев возле плиты и водя рукой по выбитым письменам, – можно сделать вывод, что это язык изначальных эльфов с большим количеством символов из гномьего языка. И если рассматривать данную надпись именно в этом новом ракурсе, то можно примерно понять смысл написанного…

– Коллега, перестаньте тянуть вархуза за хвост… Говорите уже, что, по-вашему, тут написано, – раздраженно поторопил эльфа Кордэлиус.

– Набор слов без всякого смысла. «Чистый, достигший, познает, сотворив, подарив, что, полный, потеряет, разум, просветления, волю бога, то к чему стремишься, жизнь, способно, магической силы, все столкнувшись, без магии, и осознавший себя, что сотворил этот выбор, и воплотив силу разума в желании своем, тому, вобрать в себя саму сущность силы и жизни, с созданным руками твоими», – прочитал, переводя, эльф.

– Ну не такой уж и бред, но смысл неясен… – задумчиво прокомментировал Кордэлиус.

– Подождите, – вмешался в разговор один из эльфов, стоящих рядом, – вы ведь читали, как положено у нас, то есть слева направо, но ведь раньше в некоторых государствах писали сверху вниз…

– Хм… Действительно, – задумался переводивший надпись эльф. – А вы знаете, в этом есть смысл. Тогда получается следующее: «Чистый разум без магии, достигший просветления и осознавший себя, познает волю бога, что сотворил этот выбор. Сотворив то, к чему стремишься, и воплотив силу разума в желании своем, подарив жизнь тому, что способно вобрать в себя саму сущность силы и жизни. Полный магической силы потеряет все, столкнувшись с созданным руками твоими».

– Ну вот, уже что-то, – довольно сказал Кордэлиус, – осталось понять, что именно имелось в виду.

– Да вроде и так все понятно, – удивленно посмотрел на него один из эльфов, – не имеющий магии разумный может создать что-то, что будет вытягивать магическую силу из магов.

– Надо же, какой вы умный, – с сарказмом в голосе произнес Кордэлиус. – А я-то, глупый, и не догадался… Может, вы тогда расскажете, что за просветление и осознание? И заодно, как можно подарить жизнь артефакту?

– Это означает познать свой организм и душу, – пожав плечами, спокойно ответил эльф, – обычная практика магистра и выше. А подарить жизнь – возможно, заклинание нежити или что-то из лесной ветки.

– Да вы что? – с еще большим сарказмом спросил Кордэлиус. – Как же все, оказывается, просто. Осталось только найти разумного, который, не имея магии, сможет применить заклинание познания и смерти, при этом не используя артефакты.

– Об этом я не подумал, – смутился эльф.

– Пф… У нас тут пять разумных без магии и ноль эффекта у артефакта, – фыркнул недовольно Кордэлиус, – такими темпами мы и до конца войны не успеем понять, что это за артефакт. И кто его может использовать.

– Я знаю кто, – хмуро и задумчиво произнес Рундаль, до этого с мрачным лицом слушавший все, что говорили.

– Герман?.. – удивленно посмотрел на друга Кордэлиус.

– И ты, кстати, тоже знаешь, кто раньше мог использовать артефакт. Более того, стиль написания явно его. И это меня пугает, – произнес хмуро профессор.

– Ты о ком? – непонимающе спросил Кордэлиус.

– Неужели еще не догадался? – грустно улыбнулся Герман, глядя на все так же недоумевающего Кордэлиуса. – Чжан Саньфэн.

– Что?! – удивленно выкрикнул Кордэлиус. – Ну ты даешь!.. Чжан? Ха-ха-ха! Ну, насмешил… – Тут он вдруг замолчал и резко посерьезнел. – А ведь ты прав. Вот же вархузова задница… Даже тут видна рука этого хитрого старикана.

– Вот-вот, – покачал головой Герман, – мы не знаем, сколько он тут жил и где тот артефакт-сфера, куда он засунул Хана… Сколько было тайн у этого старика? И если мне не изменяет память, то именно он дал намек на первый старый храм.

– Нет, тут ты ошибся: это сделал не он, а его ученик, но сути это не меняет, – усмехнувшись, возразил Кордэлиус. – Значит, получается, взять этот артефакт сможет только твой Хан?

– Похоже, что именно так.

– Как-то слишком подозрительно вовремя все происходит, – мрачно произнес Кордэлиус, – просто кожей чую тут участие магов судьбы.

– Не исключаю такую возможность, – согласился Герман, – а возможно, прав Хан и к этому приложил руку старый бог.

– Но зачем?

– Боюсь, кроме него или магов судьбы, на этот вопрос никто ответить не сможет, – пожал плечами Герман.