Единственная разумная, с кем он не мог найти общий язык и постоянно конфликтовал, это Луиза. Эта вздорная девчонка постоянно отвлекала мастера своими телячьими нежностями, не понимая, что тому нужна твердая поддержка, а не сопливая восторженность. Надо отдать должное, Луиза и сама терпеть не могла Сергея. У них уже состоялось две дуэли, и если на первой выиграла она, то вторая осталась за Громовым. Правда, после того, как они чуть не разнесли половину академии, новый ректор лично запретил им дуэли вне боевого полигона. На это обоим было наплевать, но вот такой же запрет от бывшего ректора Гримжоу де Ундо оказался куда весомее. Сначала они оба фыркнули в ответ, но после того, как темный эльф дал обоим по шее в прямом смысле этого слова, пришлось прислушаться.

Кстати, сам Гримжоу в первые два года был ректором академии, но его сняли общим числом голосов: слишком уж жестокие методы воспитания оказались у этого эльфа. Он, конечно, согласился в основном из-за личной настоятельной просьбы Хана, но с одним условием: если в академии произойдет что-то из ряда вон выходящее, он оставляет за собой право показать, как нужно воспитывать молодежь. Во всей империи был только один разумный, которого Гримжоу уважал, – это Хан. Почему, никто не знал, по слухам, они были очень дружны во время войны, но Громов считал, что все не так просто…

Закончив медитацию и оборвав воспоминания, Сергей перешел в состояние сатори, которое разрушила своим появлением Луиза. Раздраженно открыв один глаз, он наблюдал, как эта наглая девица, пройдя через весь тренировочный зал и как бы случайно задев при этом Сергея, демонстративно проследовала к мастеру. Весело подпрыгнув и обняв Хана, она принялась что-то ему оживленно рассказывать. И все бы ничего, но при этом она опять полезла к нему со своими советами. Будь эти советы личными, Громов бы и слова не сказал, но она настойчиво вторгалась в процесс воспитания студентов, и без того слишком мягкий. Сергей держался почти две минуты: немыслимый для него ранее результат по контролю себя. Но все же не выдержал и встал с татами, направившись к мастеру. В зале, как обычно во время его тренировки, никого кроме мастера не было.

– Учитель, прошу прощения, – уважительно поклонившись, произнес Сергей, – но не могли бы вы перестать слушать дурацкие советы?

– Ты кого это дурой назвал, а? Мелочь недоразвитая! – мгновенно вспылила Луиза.

– О, и вы здесь, многоуважаемая «герой» империи, – язвительно произнес Сергей, сделав вид, будто только что заметил Луизу, – прошу прощения за мое невежество. Просто очень сложно заметить такую миниатюрную мышь, как вы.

Хан с улыбкой смотрел на очередную перебранку двух ярых противников. Он прекрасно понимал, что оба хотят больше внимания от него. Но с другой стороны, он видел в их противостоянии нечто большее: возможность сбросить напряжение и тревогу. Просто кроме Сергея Луизу боялись почти все, ну а те, кто не боялись, были или сильнее, как Гримжоу, или умнее, как остальные члены элитного отряда, что смогли выжить. Потому ее жажду дуэлей удовлетворить никто не мог, а тут такой прекрасный соперник… И мотивы Громова были тоже просты. Хан знал о гибели его любимой девушки, и хотя сам Сергей ее называл лишь подругой, но его истинные чувства были на виду.

– Ах ты ж, недоразумение природы… Опять нарываешься? – вспылила Луиза, яростно смотря на Сергея. – Думаешь, раз нам запретили здесь дуэли, то все можно?

– Что вы, уважаемая! – изобразил фальшивое изумление Сергей. – Я детей и умственно больных не могу обижать…

– Ну все, гаденыш, ты нарвался!.. – вспыхнула злая Луиза, причем в буквальном смысле слова, окружив свое тело магией огня.

– А ну прекратили оба! – Голос, что раздался с другой стороны зала, заставил обоих отскочить друг от друга. Сергей недовольно поморщился, а Луиза зашипела, как рассерженная кошка. – Хотите дуэли – отправляйтесь на боевую арену, – неожиданно дал добро на драку подошедший Гримжоу.

Оба соперника даже растерялись на пару секунд, но тут же обрадованно и зловеще улыбнулись.

– Ну все, пришел твой конец, мартышка!.. – прошипела Луиза.

– С каких пор драные кошки стали что-то уметь? – парировал Сергей.

– Через десять минут на арене, – только и бросила раздраженно Луиза и, быстро поцеловав Хана, побежала к выходу из зала.

– Я буду там быстрее, – тут же бросил Сергей и опередил ее, выбежав из зала еще раньше.

– Ну и зачем ты их обоих выпроводил? – усмехнувшись, спросил Хан, глядя, как оба близких ему человека умчались на дуэль. Луизу он любил, а Сергей стал одним из лучших его учеников. – Что-то случилось?

– Не совсем, – уклончиво ответил Гримжоу, – через полчаса будет собрание тех, кто понимает, что скоро случится, и я бы хотел, чтобы ты присутствовал.

– А поточнее? – слегка удивился Хан.

– Увидишь, – уклончиво ответил Гримжоу.

– Опять твоя идея по поводу мирных переговоров?.. – вздохнул тяжело Хан.

– Ты против? – хмуро поинтересовался Гримжоу.

– Нет. Но слабо верю в эту возможность, – покачав головой, произнес Хан. – Ну раз уж пришел, пошли на твое собрание.

Он тяжело поднялся и неспешно пошел к выходу из зала. С каждым годом его состояние становилось все хуже. Глядя на то, как тяжело его друг идет, Гримжоу только печально покачал головой.

В личном трехэтажном доме Гримжоу де Ундо собралась весьма колоритная компания. На крыше имелась восхитительная цветочная оранжерея с удобной беседкой. Именно там, в окружении цветов, и сидели шестеро разумных. Те, кто согласился участвовать в столь странном разговоре. Когда к ним поднялись Гримжоу и Хан, Ольга де Моунти сидела рядом с Франческой де Торо и тихонько обсуждала с ней окружающие цветы. Изредка в их разговор встревала Ауэль де Амидал: она, будучи на последнем месяце беременности, блаженно вдыхала аромат редких цветов. После смерти Эльнориэля де Амидала Гримжоу полностью перенял от учителя болезненную любовь к цветам. Может, просто в память о нем, но в любом случае только за это Ауэль была безмерно благодарна ему. Эрик фон Ульдрих, сидевший слегка особняком, витал мыслями где-то далеко, что-то сосредоточенно обдумывая. Рядом с ним сидели Лагун де Мориль и его жена Розалия де Мориль, и если Розалия оказалась тут по зову сердца, то вот Лагун только из любви к своей жене решил составить компанию.

– Всем добрый день, – поздоровался Хан, присаживаясь возле Ольги.

Гримжоу же только приветственно кивнул, наблюдая, с каким огромным уважением каждый из гостей поздоровался с Ханом. Еще бы, разумный, что убил трех посланников и даже смог сражаться с аватаром богини, при этом не будучи магом! И хоть сам Гримжоу убил четырех посланников, но тут ради честности стоит признать, что убил все же не он, а его фея. Которая, после боя с богиней, была уже четыре года зла и раздражена, категорически отказываясь общаться с Гримжоу.

– Итак, мы собрались здесь для того, чтобы обсудить весьма важный вопрос, – произнес торжественно хозяин дома. – У нас появилась реальная возможность достичь планеты Изонель и попытаться выйти на переговоры с богами. Здесь собраны те, кто изъявили желание отправиться в столь опасное путешествие.

– И Хан тоже? – удивилась Ольга.

– Мы надеемся, что к тому времени, как будет готов межпланетный корабль на нашей лунной базе, будет готово и новое тело для Хана, – уклончиво ответил Гримжоу.

– Хан, а Луиза знает? – усмехнулась Ольга.

– Так же, как и твой Эльдар, – улыбнувшись, ответил ей он, на что Ольга только поморщилась.

– А что насчет защиты? – спросила Франческа де Торо, внимательно рассматривая свои руки. – Насколько я помню, там все было плачевно.

– Защита есть, – произнес твердо Эрик фон Ульдрих вместо Гримжоу. – Там еще много работы, но то, что мы создаем на межпланетном корабле, не имеет аналогов в мире. Даже боги не смогут проникнуть на этот корабль или уничтожить его.

– Кто это «мы»? – удивленно посмотрела на него Франческа.

– Мне активно помогает семья де Орланских, – гордо вскинув голову, ответил Эрик. – Хоть они и светлые эльфы, но тем не менее согласились помочь.