Ах, я танцевала до упаду! Андрэ оказался искусным танцором. Правда, в первые минуты он растерялся: пришлось показать ему несколько движений, — но, когда муж присмотрелся, его движение сразу обрели плавность и грацию.

Мы танцевали, танцевали и танцевали.

Я пришла в себя тогда, когда музыка неожиданно смолкла и взоры присутствующих обратились к дверям. В первый момент я испугалась, потому что в дверях появились настоящие французы — я имею в виду, военные. Французы были вооружены, их было несколько человек, все офицеры. Видимо, испугалась не одна я, потому что послышались несколько женских вскриков и даже одно неприличное слово, сгоряча произнесенное кем-то из мужчин. Однако, французы не предпринимали никаких неприличных действий — напротив, мило улыбались. Один из французов — вероятно, старший по званию, — произнес с галантным поклоном:

— Прошу прощение за вторжение. Узнав о том, что в Сыромятино состоится бал по случаю венчания, не сомневаюсь, прелестнейшей в мире женщины, французские воины не могли не посетить его. Позвольте выразить почтение всем собравшимся, а также заверить вас, что по окончании бала мы мирно удалимся в театр боевых действий. За время же бала с вами точно ничего не случится, потому что вы находитесь под защитой французской армии.

После таких слов напряжение в зале спало, и музыка вновь заиграла.

— Что он сказал? — спросил у меня Андрэ.

Ах да, я же забыла написать, что мой муж совсем не понимает по-французски! Так смешно: князь, а по-французски ни слова!

Я перевела речь офицера, и Андрэ тоже успокоился. Все продолжили танцы, причем французские офицеры танцевали в первую очередь.

По окончании очередного танца один из французских офицеров — тот, который произносил речь, — подошел к нам с мужем, со словами:

— Позвольте представиться, очаровательная хозяйка. Мое имя Огюст Демаре.

— Ах, как приятно! — сказала я, подавая руку для поцелуя. — Я Люси Озерецкая, а это мой муж Андрэ.

— Насколько понимаю, ваш муж не говорит по-французски, — сказал Демаре, целуя мою руку, при этом бросая проницательный взгляд в сторону Андрэ. — Вы не будете столь любезны, очаровательная хозяйка, послужить в нашей беседе переводчиком.

По тому, как напрягся Андрэ, я поняла, что они знакомы.

— Что вы, мосье Демаре, это не составит для меня ни малейшего труда, — ответила я французу, потом обратилась к мужу. — Андрэ, этого французского офицера зовут Огюст Демаре. Он хочет тебе что-то сообщить.

— Пусть сообщает, — улыбнулся Андрэ, при этом зачем-то разминая пальцы.

— Передайте вашему мужу, что мне известно, кто он такой, — сказал Демаре.

— Мосье Демаре с тобой знаком, — перевела я.

— Я тоже помню его, — ответил муж. — Однако, ты не хочешь потанцевать, дорогая? Идем, а то танец закончится.

— Ах, простите, мосье Демаре, но муж увлекает меня на танец, — пролепетала я французу. — И да, Андрэ тоже вас помнит и передает вам наилучшие пожелания.

Мы с мужем, оставив француза, влились в великолепный поток танцующих. Я полностью отдалась танцевальному безумию и воспарила ввысь, на крыльях музыки.

Из музыкального рая, часа через два, меня выдернула Лика Венюкова, которой не терпелось со мной пообщаться.

— Прости, дорогой, — сказала я мужу. — Я ненадолго отлучусь, чтобы поболтать с подругой. Если хочешь, можешь потанцевать с кем-нибудь из присутствующих дам.

И убежала с Ликой Венюковой в розарий, чтобы пообщаться наедине.

— Ну, Люси, — сказала Лика, когда мы отдалились настолько, что стало ясно: нас никто не услышит, — рассказывай. Вы смотрели с мужем запретные картинки?

— Смотрели, — ответила я страшным шепотом.

Лика охнула.

— И как? Ну расскажи же, Люси!

Я невольно рассмеялась наивности бедняжки.

— То, что мы с тобой смотрели, это никакие не запретные картинки. Запретные картинки другие.

— А какие? — удивилась моя непросвещенная подружка.

— Запретные картинки — это когда мужчина вставляет член вот сюда.

Я показала, куда.

— Какой член? — не поняла Лика.

Я подробно объяснила.

— Не может быть! — воскликнула Лика. — Я думала, мужчины им писают!

Я снова рассмеялась.

— А вот и нет! Они его вставляют женщине между ног. Прямо внутрь.

Ликины глаза раскрылись до предела.

— А чем же они тогда писают? — спросила она.

Я задумалась. Признаться, я ни разу не видела Андрэ писающим.

— Какая ты, Лика, любопытная! Я же тебе рассказываю, что мужчины делают своими членами, а ты не веришь. Мне-то видней, наверное.

Подруга заморгала.

— Только сначала мужчина должен потренироваться на горничной, — предупредила я. — А то у него плохо получится. А пока муж тренируется, ты можешь посмотреть, как это происходит.

И тут мне в голову пришла великолепная мысль.

— Слушай, Лика! — сказала я. — Да ведь теперь у нас с тобой есть знакомый мужчина. Если хочешь, я попрошу Андрэ, чтобы он и в тебя вставил свой член. Ты сама увидишь, как это здорово. Только не знаю, когда. Бал продлится до утра. Завтра утром мы, возможно, улетим в Петербург, у папан там государственные дела. Но, Лика, ты ведь тоже собиралась в Петербург? Мы обязательно встретимся в Петербурге и все организуем.

Поболтав с Ликой еще немного, я поспешила в залу — мне так хотелось танцевать. Да и Андрэ без меня наверняка соскучился.

Я, на следующий день

Я все-таки решил переговорить с тестем по поводу линий электропередач. Очевидно, что поиски протечки во времени не могли продолжаться вечно: вселенная находилась под угрозой. Следовало поторопиться.

— Позвольте, Иван Платонович? — спросил я, заходя в рабочий кабинет тестя.

— Заходите, князь Андрей, давно жду. Полагаю, вы хотите со мной что-то обсудить.

Я уселся в кресле напротив.

Домашний кабинет министра государственных имуществ был просторным и светлым. Бархатные портьеры отодвинуты, открывая вид на озеро с березовой рощицей. Мебель массивная — явно из дорогого дерева. На книжных полках, занимающих три стены, множество старинных книг.

«Ну да, старинных — поймал я себя на мысли. — Еще бы не старинных, если ты находишься в 1812 году. Они здесь все старинные!»

Судя по однотипным корешкам, большинство книг были солидными подписными изданиями. А ведь это имение. Что у Ивана Платоновича тогда в Петербурге творится?!

— Ну-с, князь Андрей? — спросил тесть. — Так в чем заключается ваше дело?

— Собственно, это не дело… — начал я.

«А так, сущая ерунда, — тут же добавил внутренний голос. — Спасти вселенную от демонтажа.»

— А, скорее, любопытство человека с техническим образованием. Полагаю, Иван Платонович, вы легко разрешите мое недоумение. Очень мне хочется знать, откуда берут начало линии электропередач… то есть силовые дороги России, — поправился я, видя вскинувшиеся брови Ивана Платоновича.

Министр государственных имуществ не ответил. По его переносице прошла глубокая складка. Министр явно напряженно о чем-то размышлял.

— А еще, Иван Платонович, — добавил я, понимая, что лучшего случая пообщаться с тестем представится не скоро, — хотелось бы знать, откуда поставляются наладонники. Данный вопрос представляет для меня практический интерес. Я пробовал нагуглить место поставки наладонников, но не обнаружил по этому поводу никакой информации.

— Что, простите, вы пробовали?

Я вспомнил, что главная поисковая система образца 1812 года называется Poogle.

— Напуглить. Прошу прощения, оговорился.

Складка на переносице Ивана Платоновича разгладилась — видимо, размышления дали результат.

— Что вам на это ответить, князь Андрей? Относительно силовых дорог ничего не могу сказать, я этим вопросом не занимаюсь. Мне казалось, силовые дороги закольцованы. Однако, доподлинно утверждать не возьмусь. Попробую выяснить в министерстве. Что касается второго вопроса, по поводу наладонников, тут все просто. Вопрос мне хорошо известен, он по моей, имущественой, части. Конечно же, наладонники поставляются с демидовских заводов, на Урале.