— Ах, я не знаю, где барон Енадаров! — воскликнула Люська. — При чем здесь барон Енадаров? Он не явился на венчание, и, если бы не любовь Андрэ, не знаю, что бы я делала! Возможно, покончила с собой.

Полина Федоровна схватилась за сердце.

— Что ты говоришь, Люси!

— Прошу всех в дом! — провозгласил Иван Платонович. — Отметим венчание моей дочери… с князем Андреем, — добавил он после некоторой заминки.

Гости начали возвращаться в усадьбу. Мы с Люськой, под ручку, прошли сквозь высокую дверь и оказались в просторной прихожей.

От места базирования гусаров усадьба Сыромятино отличалось разительно, в первую очередь отсутствием гусаров. Никто не пил шампанского из горла, ни у кого не висели на шее по три-четыре женщины (несмотря на то, что нарядных женщин и здесь было предостаточно), и никто не стрелялся на дуэли. Соответственно, здесь не было беспечного рационального беспорядка, обычно свойственного холостяцким жилищам. Напротив, в Сыромятино все было ухожено и вылизано до предела. Туда-сюда сновали слуги с тряпочками, в последний раз дотирая оставшихся микробов. Гости сияли аристократическим шиком: мужчины были во фраках, женщины — в бальных платьях. Только сейчас я обратил внимание, что моя Люська — несмотря на то, что невеста, — одета как будто обыкновенно. Ее платье весьма походило на будничное — во всяком случае, в сравнении с пышными нарядами других дам.

Люська как будто почувствовала и шепнула:

— Во время венчания, по нашей семейной традиции, я должна была выглядеть поскромней. Я тебе потом расскажу, почему. Но теперь я могу надеть свадебное платье. Ах, потерпи минутку, любимый!

И жена упорхнула от меня прочь.

Сквозь прихожую я прошел в бальную залу, представлявшую собой большое помещение с колоннами. Между колонн стояли высокие вазы с цветами. Посреди бальной залы находились уставленные в ряд сервированные столы. На столах располагались богатые закуски, виденные мной только в исторических фильмах: севрюжатина, расстегаи, маринованные грузди, не говоря об иностранных блюдах непонятного происхождения. Плошки с закусками перемежались множеством разноцветных настоек и вин, как самодельных, так и в фирменных бутылках. По залу прогуливались приглашенные, однако к ломящемуся от угощений столу не подходили.

Взглядами меня не сверлили, разве что некоторые из особо настырных девиц, но я чувствовал себя в центре внимания.

Подошла теща Полина Федоровна, со словами:

— Князь Андрей, позвольте побеседовать с вами?

— Конечно, конечно, дорогая Полина Федоровна, — ответил я, расшаркиваясь. — Когда вам будет угодно.

— Это так неожиданно… Я имею в виду ваше обручение с моей дочерью. Позвольте узнать, как вы с ней познакомились?

— Что вы, Полина Федоровна, — ответил я совершенно искренне. — Да я с ней и не знаком вовсе. Это была любовь с первого взгляда. Как только я увидел ее, такую скромную, растерянную, ждущую, то сразу понял: это моя судьба. Ну и, натурально, не стал медлить, благо дело происходило в церкви. И Люсенька полюбила меня с первого взгляда, едва обвенчалась. Так что, уважаемая Полина Федоровна, припадаю к вашим стопам с мольбой о прощении и заступничестве.

— Ах! — воскликнула теща. — Вы так складно говорите, князь Андрей. Разумеется, я не стану противиться выбору своей дочери, коли она его уже сделала. Люси вам рассказывала о старинной традиции, бытующей в нашей семье? Я имею в виду венчание в отдаленной церкви? Смысл традиции в том, что судьба сама назначает тебе избранника. И вот судьба назначила избранника моей дочери. Не того барона, которого мы ожидали, я имею в виде Енадарова — другого. Но это решение судьбы. И я так рада, так счастлива за Люси, как может быть счастлива только мать, выдавшая дочь замуж.

— Я вас вполне понимаю, сударыня, — сказал я, с достоинством кланяясь. — Вот у меня тоже был случай однажды. Представляете, однажды на первом курсе мы так нажра…

Я не успел рассказать свою историю, как подошел тесть Иван Платонович. Его пронзительные глаза оглядывали меня мягко, вместе с тем настороженно.

— Как вам в Сыромятино, князь Андрей?

— Благодарю, у вас очень уютно. Но, позвольте узнать, почему вы не в столице? Здесь прифронтовая полоса, стреляют. Французы совсем рядом. Неужели не возникло желания эвакуировать семью в Петербург?

— Если бы не обстоятельства, я бы не остался в Сыромятино, — согласился со мной Иван Платонович. — Однако семейная традиция… Полагаю, мои женщины о ней уже рассказали?.. Эта традиция требует венчания дочери именно в той отдаленной церквушке, в которой некогда венчалась моя прабабка. Поэтому венчание не могло быть отложено из-за наступления французских войск. К тому же, как вам уже известно, у меня имеются некоторые дела в действующей армии. Если можно так выразиться, я воспользовался случаем и сочетал служебное с семейным. Однако, — обратился Иван Платонович к Полине Федоровне, — где Люси? Когда наконец она выйдет к гостям?

Полина Федоровна не успела ответить — в этот момент в зале появилась Люська в свадебном платье. В зале ахнули: мужчины — от восхищения, женщины — от зависти. Жена была великолепна в свадебном наряде.

Я взял Люську под руку, и мы проследовали во главу стола. За нами проследовали к столу гости. За нашими спинами засуетились слуги, вскрывая многочисленные бутылки и разливая жидкости по бокалам.

Когда все расселись, Иван Платонович провозгласил тост:

— Сегодня мы пьем за здоровье брачующихся: моей дочери Люси и ее мужа князя Андрея.

Выпив, Иван Платонович поморщился и произнес:

— Почему шампанское горчит? Горько!

Мы с Люськой поцеловались. Под свадебным платьем я почувствовал ее трепещущее от волнения тело.

Я, через несколько часов

В брачных покоях царил интимный полумрак. Широченное ложе было занавешено белой прозрачной тканью, комната украшена живыми цветами.

«Здесь протечки во времени точно нет», — сообщил внутренний голос.

«А ты помолчи! — гаркнул я на него. — Я сейчас занят.»

Люська была очаровательна в своем смущении.

— Ну, — сказал я ей. — Чем займемся?

— Будем спать? — предположила жена.

Я положил руки на ее тонкую талию.

— Ах, что вы делаете?! — воскликнула Люська, нервически вздрагивая и освобождаясь от моих объятий.

«Так, — подумал я. — Здесь придется поработать.»

«Совесть поимей», — вставил внутренний голос.

«Заткнись, пожалуйста. Это, между прочим, моя жена.»

Внутренний голос заткнулся.

— Сейчас начну тебя раздевать, — сообщил я Люське.

Та охнула, вырвалась и спряталась за стул.

— Ты порнуху когда-нибудь видела? — спросил я, усаживаясь на второй стул.

— А что это такое?

— Ну, такие запретные картинки.

По тому, как вскинулась жена, я понял: видела.

— Видела, — призналась она. — Мы с Ликой Венюковой разглядывали. Только не говори маман.

— Вот сделаем то же самое.

— Снова? — спросила Люська.

Я озадачился.

— А мы это уже делали?

— В карете. А потом за столом, когда кричали горько.

— Нет, — сказал я решительно. — Такие вещи за столом обычно не делают. На столе иногда бывает, но не за столом. А то, что ты видела, это вовсе не запретные картинки.

Теперь уже озадачилась Люська.

— Разве?

Я достал из кармана айфон и полез в браузер.

— У тебя такой необычный наладонник, — сказала Люська, подходя поближе.

— Последняя модель, — похвастался я. — Сюда, — сказал я, вспомнив, где нахожусь, — такие еще не завезли. Жди.

Я залез в браузер и принялся искать порнуху. Никаких проблем с порнухой в 1812 году не имелось: соответствующий сайт быстро отыскался. В первом попавшемся ролике два конюха жарили герцогиню, перекинув ее животом через перекладину. Рядом, при виде пикантного зрелища, всхрапывали лошади.

— Смотри, — протянул я айфон жене.

Люська взглянула и остекленела, как царевна в хрустальном гробу.