— Зачем?
— Потому что огненная лава, которая бурлит под земной твердью, как предсказал королевне седой колдун, может зажечь в гордячке искорку любви к тому, кто добудет ее…
— Значит, принцесса все-таки хотела полюбить?
— Не знаю, — пожал плечами Георгий. — Думаю, что ей просто было любопытно узнать, как это бывает. Тем более что ни один смельчак не возвращался обратно. А она, бессердечная, тут же забывала о тех, кто ради нее навеки заточал себя в подземных сводах… Они никогда больше не могли увидеть солнечного света, без еды и питья таяли на глазах, превращаясь в бледные тени, и все долбили и долбили твердые скалы, и только любовь поддерживала в них угасающие силы… Довольно скоро на всем побережье не осталось ни одного мужчины — все добровольно ушли в глубокие ущелья, каждый надеялся, что ему-то и повезет… Матери рыдали, удерживая своих сыновей, девушки старели, так и не узнав мужской ласки… И весь род человеческий мог прекратиться, потому что дети не рождались больше… Только бессердечная красавица была все так же молода и хороша и ничуть не волновалась, что жизнь стала угасать в пустеющих селениях…
— И тут, конечно, явился к ней рыцарь… — вставила Рита.
— Угадала.
— И он добыл огненную лаву…
— Добыл. Правда, за это время рыцарь превратился в седого дрожащего старца. Он принес в хрустальный дворец сосуд с кипящей лавой из сердца земли и преподнес его своей любимой. Но королевна глянула на него и не пожелала взять из его рук лаву, которая могла пробудить в ней любовь. Разве можно любить уродливого старика? Она велела заточить его в глубокое подземелье вместе с его подарком, чтобы вернулась лава в сердце земли, и не воспылала принцесса любовью к недостойному ее.
— У тебя бывают сказки со счастливым концом? — спросила Рита.
— А тебе непременно хочется хэппи-энда? Так не всегда бывает… — усмехнулся Георгий. — Бедный рыцарь кончил свои дни в этой самой пещере. Горячая лава остыла и превратилась в холодное черное озеро… Однако люди говорят, что если бессердечная красавица окунется в него, то сможет полюбить первого встречного.
— На фига же ей тащиться сюда, если она сидит в своем хрустальном замке, в башне из слоновой кости, и в ус не дует? — засмеялась Рита.
— Замок раскололся, башня разрушилась от времени, и королевна переселилась в уютную квартирку. А чтобы не вызвать справедливый гнев остальных женщин, стала осторожнее, и только изредка позволяет себе загубить очередную мужскую душу…
— Мораль сей басни такова, что ты отыскал коварную царевну и притащил ее сюда, чтобы макнуть в эту вонючую лужу? — усмехнулась Рита.
— А что, на воре шапка горит?
— А знаешь пословицу, что насильно мил не будешь?
— У тебя гипертрофированное самомнение, — помолчав, ехидно сказал Георгий. — Царевна-королевна была раскрасавицей… И к тому же не висла на всех мужиках подряд…
Рита молча отвернулась и попыталась вскарабкаться обратно по узкому лазу.
Слишком тесно и круто… Плечи царапают мелкие камешки… Она просто застрянет здесь навечно…
— Не старайся, бесполезно, — хмыкнул Георгий. — Тут есть только один выход. Так что окунуться все же придется.
Он нырнул в черное озеро и… исчез… Рита ждала минуту, другую… целую вечность… Жуткая паника охватила ее. Куда же он пропал? Теперь она останется здесь одна, навсегда… и тоже превратится в призрак, в бледную тень…
— Эй, ты еще там? — раздался сверху, из лаза, голос Георгия.
— Дай мне руку! — потребовала Рита. — Вытащи меня!
— Ныряй, — засмеялся он. — Сразу под скалой есть выход в море.
…Рита принципиально с ним не разговаривала. Даже в его сторону не смотрела, когда они шли по берегу обратно.
Такого жуткого страха она никогда еще не испытывала. Бросить ее одну в этой кошмарной пещере?! Да она чуть не утонула, пока выплывала под толщей скалы!
Георгий шел впереди, насвистывал как ни в чем не бывало.
— Дай мне руку, дорогая, — повернулся он к ней. — Здесь очень скользкие камни…
— Без тебя обойдусь!
Он обхватил пальцами Ритино запястье и помог преодолеть коварное место. Они остановились, глядя друг на друга…
Что это, неужели так действует остывшая волшебная лава?
Лава… лав… любовь?..
Ноги внезапно ослабли, а внутри горячими толчками закипало бешеное, первобытное желание… И словно ток пробежал из руки в руку, от него к ней… от нее к нему…
Нет-нет, разве можно заниматься любовью средь бела дня на совершенно открытом месте, на виду у всех?
Глупости, да кто их здесь увидит?
А вон вдали проплывает мимо белый теплоход… Наверное, все пассажиры высыпали на палубу с биноклями…
Ну и начхать! Пусть завидуют!
Ошалевшие чайки носились над самой водой, почти касаясь крыльями волн. Багровая полоса заката прорезала небо, и нестерпимо красный диск солнца тонул в окрашенном багрянцем море…
На железном листе запекались на костре черные раковины мидий.
Они приоткрывались от жара, и пузырилась по краям закипающая влага…
Острый запах будил зверский аппетит. Рита жадными глазами смотрела на мидий и нетерпеливо теребила Георгия:
— Ну, скоро можно есть?
За эти несколько дней она научилась радоваться таким простым вещам, как скудная еда, сон на твердой земле, и каждому новому утру, и каждой ночи.
Наверное, через эту бухточку проходила неведомая магнитная аномалия. Время здесь тянулось бесконечно, неторопливо, давая возможность прожить и прочувствовать каждый миг.
Соленые морские ванны вместо джакузи, печеные мидии вместо устриц, сосновые иглы взамен итальянской спальни… Оказывается, всему можно найти вполне сносную замену, кроме одного…
Никого другого, только Георгия могла представить рядом с собой Рита. Ни с кем, кроме него, закат не был бы так ал, луна так полна, а счастье не казалось бы таким бесконечным… Остановись, мгновение…
Глава 12
ВСЕ КОНЧАЕТСЯ…
Ночью разразилась гроза.
Море вскипело, вздыбилось огромными волнами и с шумом обрушивало их на берег. Оно скрыло под собой весь пляж и теперь подбиралось к поляне.
Хилый ручеек тоже забурлил, вышел из берегов и растекся широко, до самой палатки.
Ливень обрушился на ущелье сплошной стеной, нескончаемые потоки хлестали иссохшую землю.
Палатка сразу же подмокла и стала протекать. Сквозь прорехи в крыше прямо на Риту проливались ледяные струйки.
Укрывшись спальником, они выскочили из палатки и побежали к машине, поскальзываясь в липкой грязи.
Когда-то джип Георгия казался Рите Ноевым ковчегом, спасающим от потопа единственную на земле пару. Теперь же ей было не до романтических сравнений.
Мокрая, как мышь, она дрожала под влажным тяжелым спальником и проклинала все на свете.
По ущелью рокотали раскаты грома, а райское местечко превратилось в кромешный ад.
Зачем он притащил ее сюда? Должен был подумать, что не вечно будет сиять солнце, что идиллия может окончиться внезапно, что дождь и холод могут в одночасье перечеркнуть все, что было у них хорошего за эти дни.
Ей вспомнились все обиды, все его издевательства. И проклятая перловка, и полуголодное дикое существование, и унизительные походы «в кустики» в его сопровождении…
Да он и грозу эту подстроил нарочно, лишь бы сделать ей хуже, лишь бы досадить и помучить лишний раз!
К тому же все тело зудело, и Рита то и дело почесывалась, как блохастая кошка. Ее прекрасная нежная кожа сползала ошметками, и тело покрывалось безобразными ярко-розовыми пятнами, будто лишаями.
А у этого гада был ровный бронзовый загар, у него не болел красный облупленный нос, не стучали от холода зубы…
Да ему все нипочем и совершенно плевать на страдания и лишения, которые она по его милости испытывает.
Она отодвинулась подальше, забилась в угол кабины и решительно пресекла его попытку обнять ее.
— Не трогай меня! — голос вдруг стал противным и истеричным. — Терпеть тебя не могу!
