На последней фразе голос дрогнул, и Рита крепко закусила губу, чтобы не разреветься.
Ну, скоро он там оденется?!
Сухо щелкнула зажигалка, и по спальне поплыли колечки сигаретного дыма.
— Вообще-то я хотел закурить, — спокойно заметил Георгий. — Но если ты привыкла, что мужчины уходят…
— С чего ты взял, что я к этому привыкла? — раздосадованно буркнула Рита. — Просто… ты говорил, что у тебя рабочий день…
— Ах, так это забота обо мне?
— Естественно…
— И мне можно остаться?
— Сколько угодно.
— Кому угодно? — коварно осведомился он, извлекая ее из-под простыни.
— Конечно, мне, — улыбнулась Рита. — И мне тоже…
Их тела умели договориться гораздо быстрее своих владельцев. Стоило им прикоснуться друг к другу, как будто кремень о кресало высекалась искра, от которой вспыхивал пожар.
И в этом огне они оба все горели и горели, не сгорая.
Не женщину держал Георгий в своих объятиях, а огненную Саламандру, древнее мистическое божество, которая манила, дразнила, ускользала и опять разжигала еще сильнее, чем прежде.
Теперь я тебя помучаю… Ну что, нравится? Ишь какой быстрый… Не так легко овладеть Саламандрой…
Нет, это русалки выплывали из глубоких омутов, из тенистых чащоб, чтобы защекотать, зацеловать до смерти очарованного простака…
Из огня да в полымя, из жара в струящуюся прохладу сказочной реки. От нетерпения к ожиданию, от порывистой бури к легкому бризу…
Сквозь прижмуренные ресницы Рита наблюдала за лицом Георгия, упиваясь своей властью.
Он стал похож на мальчишку. Жесткие черты сгладились и размягчились, а на затылке она нащупала непослушный торчащий вихор, который он умело скрывал под зачесом мужественной стрижки.
Этот сильный мужчина боялся причинить ей боль и из последних сил сдерживал себя, чтобы не скрутить, не подмять под себя Риту.
И от этого становился еще осторожнее, еще трепетнее и ловил воспаленными губами ее ускользающее тело, словно молил о пощаде.
Так вот он какой на самом деле… И вовсе не неприступный… Куда подевалась дерзкая ирония, которой он прикрывался, как броней?
Рита словно вынула из раковины улитку, и теперь играла с ней, беззащитной и растерянной…
Ну ладно, сжалюсь над тобой… Вижу, ты понял, кто из нас двоих госпожа и повелительница, а кто робкий проситель…
Маргарита взяла его лицо в ладони, быстро и шаловливо провела язычком по пересохшим губам Георгия и медленно поцеловала оба измучивших ее колючими взглядами глаза.
И вовсе они не холодные… Теплые, как у сонного ребенка…
…Помнишь, как пожалел мне пригоршню воды? Никогда не поверю, что не знаешь, о чем я… Нахально пробрался в мой сон, и еще насмехался…
А вот мне для тебя ничего не жалко. Бери меня всю, до последней клеточки, сколько хочешь. Утоли жажду, выпей меня до дна…
…Полное изнеможение. Даже пальцем нет сил шевельнуть.
Если люди умирают от любви, то, наверное, такое состояние можно назвать предсмертным.
Георгий по-хозяйски крепко прижал к себе Риту, и она уютно улеглась в словно для нее заготовленной ямочке возле его ключицы.
Он спал, ее прирученный хищник, ее укрощенный непредсказуемый зверь, ее нежный мальчик… Ее Мужчина…
Мерное сонное дыхание, и грудь его то вздымается, то опускается, укачивая и убаюкивая Риту, как на волнах.
Она осторожно приподнялась на локте и посмотрела в его лицо.
Сквозь сон Георгий почуял ее движение и еще крепче прижал к себе, судорожно перехватил…
Ого! Такой своей добычи не упустит!
Только опять ты ошибся, милый… Это не Рита твоя добыча, а ты ее.
Она закинула руку и тоже обхватила Георгия.
Теперь, дорогой, тебе не вырваться из этих лапок… У них обманчивая мягкость, но в бархатистых подушечках кроются весьма крепкие коготочки.
Пусть только кто-то попробует покуситься на Ритино законное владение!
Вот теперь можно наконец-то заснуть… С чувством выполненного долга… с пьянящим удовлетворением от удачной охоты…
Долго же ты сопротивлялся чарам всемогущей Марго… Но и ты не смог устоять!
А разве Рита сомневалась в этом? Разве допускала обратное?
Почему-то люди говорят всегда только: «Я был счастлив», или: «Я буду счастлив»… И никогда это слово не произносят в настоящем времени. Сглазить боятся? Или не понимают своего истинного счастья?
А оно ускользает… Не поймаешь капризный миг… То в будущем маячит, то глядь — оно уже в прошлом…
А Рита не боится! Она поймала его и, будьте покойны, уже не упустит…
«Я счастлива… — пело все внутри. — Я счастлива… Сейчас, теперь и отныне — навсегда!»
Мой! Только мой! Наконец-то мой!
И все счастье мира — в этом коротеньком слове.
Глава 12
РОЗЫ И ШИПЫ
День уже клонился к вечеру, когда Львица наконец выспалась, потянулась сладко и открыла сияющие глаза.
Зажмурилась от яркого света и опять зарылась лицом в подушку.
Мягкий пух, казалось, впитал в себя будоражащий свежий запах мужского одеколона и пшеничных волос…
Рита вдохнула его в себя полной грудью и тут только осознала, что его обладателя нет рядом с ней.
Милый, он решил ее не будить… Наверное, готовит кофе на кухне… Кажется, теперь он должен это сделать…
Она счастливо мурлыкнула, соскользнула с кровати и хотела уже выбежать из спальни, как была, обнаженной… Но тут взгляд упал на пуфик, на котором прежде лежала одежда Георгия. Пуфик пуст.
Следовательно, он одет в свою «броню», глупо будет выскакивать к нему, как из бани.
Ну, для такого случая у нее есть прелестный утренний пеньюар. Что надо, вроде как скрывает, а что следует, приоткрывает, будто невзначай… Густой, полупрозрачный мягкий нейлон точь-в-точь цвета тела…
И причесаться следует. Вон как растрепалась грива от сумасшедших ласк…
М-м-м… Сумасшедший мой… Мой!
Она выплыла павой из спальни, мягко ступая тапочками, подкралась к кухне и заглянула.
Странно… Где же он? Может быть, в душе? Наверное, она проснулась сразу, как только он встал…
Рита тихонько толкнула дверь ванной, и она без усилия поддалась.
Внутри темно… и пусто…
Она вихрем пронеслась по квартире, даже чуть под диван не заглянула…
Неужели ушел?! Как воришка, потихоньку, даже не разбудил ее, чтобы попрощаться!
Или исчез по-английски, чтобы больше не появляться?
А может, его вообще не было? И все это просто приснилось?
Хоть бы записку для приличия оставил! А может…
Она опять метнулась в спальню, лихорадочно оглядела туалетный столик, даже на полу посмотрела…
И тут звонок. Он прогрохотал на всю квартиру.
Ну кто еще может звонить так нахально и требовательно?! Кто вообще может звонить в Ритину дверь в такое время?
В одно мгновение она оказалась у двери, быстро поправила сбившийся локон, сонно надула губки и прищурила глаза. Протяжно зевнула, прикрывая ротик ладонью… «Ах, ты меня разбудил… А ты разве уходил? Я не заметила…»
В распахнутую дверь просунулся огромный благоухающий букет, искусно составленный из пунцово-лиловых и нежно-кремовых роз.
Очень мило… Значит, он вышел за цветами… Ей-богу, он заслужил за это поцелуя…
Но вместо Георгия вслед за букетом просунулась лощеная физиономия юноши-курьера.
— Дом двадцать восемь, квартира сто тридцать три?
Он быстро скользнул нахальным взглядом по ее полуодетой фигуре, и Рита тут же сменила «сонное непонимание» на высокомерную надменность. Ишь, сопляк! Вытаращился…
— Здороваться надо, молодой человек, — холодно заметила она. — И кроме того, у адресата есть имя, а не только адрес.
— А у меня в квитанции имени нет, — стушевался он.
— Дайте сюда, — потребовала Рита.
Действительно, только адрес… Странно… Она расписалась и вернула квитанцию посыльному.
— Хоть бы спасибо сказали, — уязвленно буркнул он.
— За что? Ведь это не вы заказали для меня этот букет…
