– В понедельник по моей просьбе мистер Уилсон договорился с мистером Россом о том, что со вторника по четверг я буду его подменять. Как он уверял меня, мистер Росс довольно спокойно отнесся к этому, но, однако же, твердо настоял на том, что новый человек на этой должности непременно должен быть рыжим. Я со своим… м-м-м…в общем, с помощью своего метода, с прекрасным изложением которого вы можете ознакомиться, если пожелаете прочесть рассказ мистера Дойла…

– Уже, – буркнул я. – Признаться, не удержался.

– Прекрасно, – улыбнулся польщенный Холмс. – Так вот. С помощью этого метода я сумел предугадать это требование и успел принять все необходимые меры для соответствующей маскировки.

– Понятно. Прошу меня простить за предположение, если вдруг оно окажется нелепым, все-таки мне без дедуктивного метода догадки даются куда как труднее…

– Пожалуйста-пожалуйста, инспектор, не стесняйтесь.

– Возможно, я задам слишком личный вопрос, но просто чтобы это меня не отвлекало…вы сейчас в парике, потому что были вынуждены выкрасить голову?

– Ели уж вам непременно надо это знать, да. Именно так, – поморщился Холмс. – Теперь, по крайней мере, у вас не будет повода упрекнуть меня в том, что я небрежно подошел к делу.

– Безусловно.

– Так вот. Во вторник я явился туда и провел там все требуемое время. Одновременно с этим мой коллега наблюдал за домом Уилсона на случай, если к нашему клиенту станут проявлять интерес всякие нежелательные личности. То есть, как вы сами можете убедиться, мы взялись оберегать его со всех мыслимых сторон, и то, что в итоге на него все-таки напали…

– Постойте-ка, – я был слишком удивлен услышанным, чтобы дослушать его заверения о качестве проделанной работы. – Так предметом вашего внимания являлся Уилсон или его дом?

– Естественно, Уилсон. За домом мы были вынуждены следить, покуда он был там, чтобы с ним чего-нибудь не случилось. В то же время я проверил офис, где он работал, на тот случай, если ловушка, куда его заманивают, располагается там.

Такое направление мыслей подействовало на меня самым обескураживающим образом. Возможно, я злоупотребляю мудростью, обретенной задним числом, и мой вывод представляется элементарным после увиденного собственными глазами подкопа, но мне казалось абсолютно ясным то, что уже с самого начала можно было догадаться: Уилсона не заманивали, а выманивали, а значит, сосредоточиться следовало не столько на нем самом, сколько на том месте, где он, благодаря своей новой работе, перестал бывать. Это становилось особенно очевидным после того, как Уилсону вопреки строжайшим условиям с такой легкостью удалось взять отпуск, когда он сообщил, что ему необходимо уехать из Лондона. Отъезд – ключевой фактор, который должен был насторожить Холмса, тем более, что он сам его придумал. Почему ему не бросилось это в глаза? Что Уилсону позволялось бывать где угодно – на Попс-корт ли или в Йорке, лишь бы не у себя на Сакс-Кобург-сквер? Вариант с отъездом был даже предпочтительнее, поскольку в распоряжении мошенников на это время оказывалось не двенадцать часов, а полные трое суток. По крайней мере, после офиса всяко стоило осмотреть окрестности вокруг жилища клиента. Не исключено, что, наткнувшись на двери "Си Эс банка", Холмс ухватил бы необходимую догадку и решил бы это дело по-настоящему успешно, нам на зависть.

– Ну и что же в офисе?

– На первый взгляд все вроде бы вполне обычно. Но, понимая, что все может оказаться тоньше и коварнее, я, поскольку сам утратил возможность там бывать, поручил это дело Ватсону, и он день за днем, как полагается…

– А почему вы утратили эту возможность?

– Видите ли, инспектор, – с неохотой взялся отвечать Холмс, – ко мне во вторник обратился новый клиент, и мне пришлось отбыть по его делам.

– Подождите, я правильно вас понял? – я отказывался верить собственным ушам. – Едва начав с одним делом, вы взялись за следующее?

– Что значит, едва начав? – отозвался он раздраженно. – В конце концов, я ж не бросил его. Да, я порой одновременно занимаюсь делами нескольких клиентов. В этом нет ничего предосудительного. Я пользуюсь высоким спросом, если вы не заметили…

– Я заметил.

– Ко мне приходит по нескольку человек за день. Что, прикажете отказывать им? Тогда, когда они так нуждаются в моем участии! Они не хотят идти к вам, инспектор, они желают иметь дело со мной, с Шерлоком Холмсом.

– Хорошо. И вместо себя вы…

– После того, как я понял, что обстоятельства вынуждают меня на время покинуть Лондон, я перепоручил дело Уилсона своему верному помощнику Ватсону. Поэтому, как видите, я вовсе не пренебрег взятыми на себя обязательствами. Все остальные дни вплоть до закрытия их офиса в субботу Ватсон исправно посещал его и выполнял всю возложенную на него работу. Думаю, вам следует взломать дверь и произвести там обыск. Вы увидите, сколько он успел переписать всевозможных статей на букву "Б", и убедитесь тем самым, что мы сделали все возможное, чтобы не допустить того, что все-таки, если вы не заблуждаетесь, произошло. Возможно, если б мы взялись за следующую букву, банк был бы спасен. Не смею этого утверждать, поскольку не знаю подробностей ограбления, но в любом случае, Ватсон просто физически не успел бы перейти к ней.

Я и раньше замечал, что Холмс странным образом коверкает фамилию своего друга. Это только подчеркивало то ощущение, что у меня успело сложиться, а именно, что их союз даже и близко не представляет собой отношения на равных. Доктор с его собачьей преданностью слишком боготворил своего кумира, и божество в ответ предсказуемо платило той же снисходительностью, и теми же насмешками, как и везде и со всеми, но сглаженными чем-то вроде милой привязанности, отчего насмешки, не теряя язвительности и гонора, уже казались дружеским подтруниванием. Как известно, легкий шлепок может быть не менее оскорбительным, чем грубый пинок, однако Холмс, придумав доктору шутливое прозвище, искренне полагал, что в этом нет ничего унизительного, тогда как мне со стороны в этом виделось явное пренебрежение. Тем более меня удивило, что, несмотря на вышесказанное, он оказал доктору Уотсону такое доверие, что после него тот проторчал в офисе "Союза рыжих" всю вторую половину недели, убивая драгоценное время. Или здесь что-то не сходилось, или же мне решительно не давалась логика дедуктивного метода.

Тем временем доктор Уотсон, понемногу избавившийся от робости и оживившийся при упоминании о его сыщицкой деятельности в загадочном офисе, счел нужным внести свою лепту и со всей серьезностью обратился ко мне:

– Если вы, инспектор, считаете, что с мистером Уилсоном обошлись так прискорбно оттого, что я, подменяя его сменщика мистера Холмса, не должным образом отнесся к исполнению собственных обязанностей, то я готов настаивать на том, что такое утверждение несправедливо. Я видел и материалы, составленные мистером Уилсоном, и те материалы, что успел оставить после себя мой друг Холмс за свой трудовой вторник. Поэтому, располагая возможностью сравнивать, смею утверждать, что моя работа не уступает им ни в чем, в смысле прилежности, разборчивости, аккуратности в обращении с чернилами, бумагой и прочим. Надеюсь, я довел это до вас достаточно вразумительно, чтобы вы приняли это к своему сведению.

Я понял, что больше ничего здесь не добьюсь, и покинул обещающий в будущем стать еще более популярным дуэт в не самом благополучном виде.

5 августа 1891

– Кто такой мистер Трепов?

Этим вопросом вчера уже поздним вечером огорошила меня миссис Хадсон. Чем едва не испортила мне настроение на весь предстоящий такой важный день. Между прочим, хотя Холмсу, а не мне предстоит прокрасться в логово таинственного "Союза рыжих", я на предстоящий вторник тоже не останусь без дела, и речь здесь вовсе не о черном парике, если кто-то вдруг так подумал. Холмс поручил мне следить за домом Уилсона и за теми, кому вздумается тоже следить, как и мне, за нашим подопечным.