На конвертах неизменно присутствовали два имени – некие Артур Стэнджерсон и Джейн Хадсон от письма к письму менялись друг с другом ролями адресатов и отправителей. Адресы – "тот самый", и еще один, тоже лондонский.

– Миссис Хадсон! – сердце Хьюза заколотилось. Против воли он как муха в сиропной ловушке все крепче прилипал душой к этой сладостной обманке. Фикция, перевертыш, да что угодно, не все ли равно, если внутри все обмирает от счастья!

– Я же говорю, восхитительно! – снова с удовольствием рассмеялся человечек. – Что бы это ни было, у хозяина определенно прослеживается отличный вкус. Фальсификации, знаете ли, порой симпатичнее подлинников.

Покончив с делами, двое мужчин спустились и молча присоединились к ним. Склонив голову так, что подбородок почти упирался в грудь, Питер раскачивался на носках своих блестящих ботинок. Глаза его пытливо ощупывали содержимое ящиков, и то же положение рук – в карманах – нисколько не мешало общему ощущению прижимистой собранности, исходящему от его фигуры. Не то что у Хьюза, который пихал их туда, когда не знал, куда деть и их, и всего себя.

– Удалось определиться? – спросил наследник, не подняв головы и глядя прямо перед собой, как человек, которому не особо интересно наблюдать на лицах окружающих реакцию на его слова.

– Молодой человек из газеты, – улыбаясь начал человечек, доброжелательно подмигнув Дэнни, – мистер…

– Хьюз.

– Мистер Хьюз предложил любопытную идею. Посвятить этой замечательной коллекции что-то вроде описательного репортажа или рецензии. Мы взялись решить, что для этого лучше всего подойдет. Но сначала, естественно, надо получить ваше одобрение. Как вы на это смотрите? Реклама, думаю, совсем не повредит.

Молчание нового хозяина казалось Хьюзу невыносимым, но эксперт, похоже, лучше разбирался в оттенках безмолвия Питера Лестрейда. Он бодро перечислял нужное, Хьюз же, понимая, что лучше бы не вмешиваться, чтобы не испортить, отвернулся и, как зачарованный, смотрел на дневники. Более его ничто не интересовало. Без них все теряло смысл. Настолько, что не хотелось и браться.

– Ну, вот. Если договорились, тогда вроде бы и все.

Хьюз прослушал, о чем же в итоге договорились.

– Вы какую газету представляете, мистер Хьюз? – впервые подал голос поверенный.

– "Финчли-ньюс", – отозвался Дэни как можно небрежнее, хотя сердце его сжалось.

– Угу, – промычал без энтузиазма юрист. – Я так понимаю, это не в Лондоне.

Остальные переглянулись с одинаковым выражением. Не Бог весть что, впрочем, здесь подобрались люди тертые, и никто особо не надеялся, что ответ превзойдет ожидания. Дэниэл Хьюз не походил на лицо из "Таймс" или "Гардиан".

– Итак, мистер Хьюз, – обратился к нему эксперт, добавив своему напутствию ту малость торжественности, какую допускала его не убиваемая ирония. – В общих чертах все обговорено. Можете приступать и, пожалуйста, чувствуйте себя свободно. Я здесь тоже еще некоторое время побуду.

– Нам с мистером Карвером уже пора, – сказал Питер и повернулся к эксперту. – Ключи оставляю вам. Мой адрес вам известен.

– А бумаги? – Дэни взялся двумя пальцами за краешек одной из тетрадей хоть и аккуратно, но так отчаянно, будто пытался зацепиться якорем за дно спасительной гавани. – Как насчет них?

Эксперт тоже выжидающе посмотрел снизу вверх на Питера, и у Хьюза екнуло в душе: "Самое важное-то не выяснили!"

– Что вы имеете в виду? – уклончиво отозвался Питер.

– Вы позволите ознакомиться? Возможно, это стоит того, чтобы опубликовать, – голос Хьюза лишний раз подтвердил то, что и так уже было известно. Ни один лондонский журналист не опустился бы до столь молящих интонаций. – Хотя бы отрывочно.

Питер пожал плечами, что означало, что он раздумывает.

– Поймите, если удастся привлечь к ним интерес, от этого все только выиграют. И больше всех – вы.

– Мистер Лестрейд, вам предлагают дело, – вкрадчиво протяжно, словно размазывая мягким нажимом на собеседника собственный тон, добавил человечек.

Питер вновь пожал плечами, что означало, что ему все равно.

Через пару дней "Финчли-ньюс" со всем своим провинциальным усердием разразилась долгожданной статьей. Но совсем иного рода. Год от года и без того скромный тираж неуклонно падал. Руководствуясь сим тревожным обстоятельством, главный редактор одобрил идею продолжительной публикации заманчиво-сомнительных материалов и, скрепя сердце, позволил Хьюзу в предисловии выплеснуться на читателей в ретивом духе открывателя сенсаций.

"Так уж случилось, что в распоряжении редакции оказался самый настоящий сундук с сокровищами. Да простят нам читатели столь выспреннее выражение, но речь идет о материалах, имеющих прямое отношение к самой известной части творчества величайшего нашего соотечественника сэра Артура К. Дойла, т.е. к приключениям Шерлока Холмса. В случае подтверждения назревающей сенсации в скором будущем под изумленный взор всего мира попадут документы, являющиеся ни много ни мало реальными записями людей, которые при всей любви воспринимались нами лишь как плоды чужой фантазии, т.е. вымышленными персонажами.

В настоящее время найденные дневники и письма проходят тщательную проверку на подлинность. Предстоит не только определить время, в которое они были созданы, но и установить действительную причастность к их появлению лиц, принимавших участие в событиях более чем вековой давности, а значит, под вопрос достоверности подпадают и сами события. В связи с этим было бы наивным рассчитывать на скорое прояснение пока еще весьма запутанной ситуации, ведь для того, чтобы обнаружить хоть какие-нибудь следы пребывания этих людей на нашей грешной земле, придется перетряхнуть сверху донизу не один архив. Неслыханно, но, в случае положительного заключения экспертов, мы можем оказаться поставленными перед фактом реального существования по крайней мере трех героев историй о Шерлоке Холмсе – доктора Уотсона, инспектора Скотланд-Ярда Лестрейда и миссис Хадсон, а, поскольку в их записях присутствуют практически все персонажи рассказов сэра Артура, включая величайшего сыщика всех времен и народов, то… страшно даже вообразить себе подобное! Поэтому с присущей нам ответственностью и твердым пониманием всей щекотливости создавшегося положения мы пока что находим для себя единственно возможным и уместным представить записи перечисленных героев исключительно как литературное произведение, и лишь осторожно позволим себе публикацию некоторых отрывков из них. Ценность их заключается прежде всего в том, что в них содержится новый и весьма неожиданный взгляд на события, описанные в цикле произведений о Шерлоке Холмсе.

Откроет наш цикл документ с присвоенным нами условным названием "Записи инспектора Лестрейда" (своего заголовка обнаруженные бумаги не имели). Сложностей, связанных с ним, прибавляет то обстоятельство, что не все записи инспектора отмечены датами. Та их часть, что была датирована, записывалась, как говорится «по горячим следам», т.е. в самый разгар событий, и такой их характер больше подходит дневнику. Они полны эмоций и загадок, подчас неразрешимых для самого автора. Другая же часть записана значительно позже – автор обращается к своей памяти и в спокойном неспешном стиле переносит на бумагу свои богатые и весьма своеобразные воспоминания. Против репутации этого документа, как, впрочем, и остальных, достаточно веско играет то обстоятельство, что, по всей видимости, автор не пытался опубликовать свои записи в то время, когда труды его были завершены, во всяком случае, о таких попытках ничего неизвестно. С другой стороны, при тщательном прочтении воспоминаний инспектора становится понятно, что для предъявления их на суд общественности ему, даже отошедшему от дел, потребовалось бы невероятное мужество. Слишком увлекла его откровенность. Вместо того, чтобы воспользоваться возможностью самолично переписать историю на свой удобный лад и выставить себя как угодно лицеприятно, он, нет-нет, да проговаривается о темной изнанке своей деятельности на страже закона. Это больше исповедь, нежели подчищенные и приглаженные мемуары для публики, и в этом особое значение воспоминаний инспектора. И все же, при очевидной их ценности, нельзя не учитывать известную всем предвзятость автора в отношении своего вечного визави. Наша публикация вышла бы непростительно однобокой, если бы мы полностью доверились инспектору и не предоставили бы слова одному из его принципиальных соперников. А потому, объективности ради, отстаивая честь великого друга, эстафету подхватит доктор Уотсон. Наш цикл будет построен на чередовании эпизодов из записок инспектора и дневника доктора, так что читатели получат уникальную возможность напряженно следить за увлекательным диалогом, в котором ни один выпад не останется без достойного ответа. Следить, оценивать и, быть может, принять чью-то сторону. Почему бы и нет? Мы будем счастливы и горды, если предоставленного материала им хватит, чтобы составить собственное мнение о приключениях Шерлока Холмса.