Однако не только сама по себе трагедия оказалась источником её плохого настроения. Нацисты и ку-клукс-клановцы всех мастей разразились настоящим шквалом дифирамбов в адрес югославов и Вацлава. Коричневорубашечники и белобалахонники, размахивая флагами со свастиками и горящими крестами в видеороликах, пылко объяснялись в любви к Короне, отважно отправившей вонючих унтерменшей прямо в ад без покаяния. Правое дело Великой Белой Расы в надёжных руках, бесновались блоггеры-расисты, – да здравствует могучая Белая Держава в Центре Европы, вера и слава, кровь и честь! «Несмотря на техническое поражение Третьего Рейха, понесённое от рук объединившихся в ненависти к Белому Человечеству красных большевиков и еврейских плутократов, последовательные усилия по ариизации занятых Рейхом территорий принесли свои плоды! Отважно воевавший с чёрными бандитами в Африке, став королём, Вацлав V, опираясь на укоренившийся в славянских народах арийский дух, теперь возглавит священную борьбу Белой Расы!» Что за феерическая гнида, зло рассмеялась Елена. «Теперь мы знаем, – показное жидолюбие Вацлава V, поселившего у себя под боком отвратительных хасидов-мельников, было продиктовано особыми, высшими соображениями», – вещал следующий автор. – «Держа в заложниках мельниковского реба, Вацлав V намерен добиваться от международного сионистского кагала необходимых уступок, позволяющих неуклонно проводить в жизнь его, как мы теперь убедились, гениальную политику. Можно надеяться, что в скором времени оборона будет построена и Белый Монарх окончательно перейдёт в наступление на всех фронтах!»

Безумие какое-то, подумала Елена, переключаясь на новую вкладку браузера. В противоположном лагере царило столь же трогательное единодушие: либералы, интеллектуалы и антифашисты, – а также, разумеется, приверженцы исламских ценностей по всему спектру, от евромусульман до ваххабитов – призывали на головы Вацлава и югославов все кары небесные и земные, объявляя джихад до победного конца и требуя от американского президента и генсека НАТО немедленно приступить к гуманитарным бомбардировкам Белграда, Праги и зачем-то совершенно ни в чём не повинного Дубровника. Многочисленные комментарии политиков, известных и неизвестных, стремящихся непременно засветиться по столь роскошному поводу, изобиловали полунамёками-полуугрозами, когда завуалированными, а когда и не очень. Люди, которых Елена привыкла считать единомышленниками, почему-то ни на секунду не желали прислушаться ни к голосу разума, всегда звучавшему в её душе, ни к аргументам обвиняемых. Похоже, их нисколько не интересовали ни аргументы, ни даже факты: главной задачей было вымазать Корону с ног до головы в грязи, а что там случилось на самом деле – неделю спустя никто и не вспомнит. А результат будет, как в бородатом анекдоте: не то он шинель украл, не то у него украли, – одним словом, нехороший человек. Невзирая на свою нелюбовь к политическому режиму в Короне, Елена понимала: мотивы короля отличаются от приписываемых ему обеими сторонами точно так же, как божий дар – от яичницы.

За развернувшейся медийной вакханалией прослеживалась рука, вернее, множество рук опытнейших кукловодов, – если обыватель и мог такого не заметить, то Елена, с её опытом и чутьём, не питала по этому поводу никаких иллюзий. Несправедливость как формы, так и содержания разыгрываемых, словно по нотам неведомыми дирижёрами, обвинений больно ранила её профессиональную честь. Я должна во всём этом как следует разобраться, твёрдо решила она. В конце концов, я гражданка, я люблю свою страну и уважаю свой народ. Раз на нас нападают – мы обязаны защищаться. Когда я пройду, наконец, на приём к этому скалозубу, усмехнулась Елена, я устрою ему такую взбучку, – он меня надолго запомнит! Когда же, чёрт подери, наше величество соизволит мне ответить?!

Услышав трель домофона, Елена захлопнула крышку ноутбука и порывисто поднялась. Кажется, я не жду сегодня никаких гостей, удивилась она.

– Да?

– Пани Томанова? Вам пакет из собственной канцелярии её величества. Прошу прощения, вам необходимо расписаться в получении.

– Поднимайтесь, – после мгновенного замешательства ответила Елена, нажимая кнопку дистанционного управления.

Минуту спустя на пороге вырос гренадёрского роста посыльный в фельдъегерской форме. Елена скептически поджала губы: страсть короля к мундирам, в которые он готов был обрядить всех подряд вплоть до водителей мусороуборочных машин, ужасно её раздражала. Она поблагодарила безукоризненно вежливого – тут уж ни убавить, ни прибавить – молодого человека, расписалась в электронном планшете и получила из рук в руки гербовый конверт роскошной бумаги, по фактуре напоминающей пергамент, да ещё и запечатанный настоящим – красным – сургучом.

Недоумевающая и заинтригованная, Елена взломала печать и достала письмо. От бумаги шёл едва ощутимый аромат – персик, роза и шипровый аккорд. Под вензелем королевы бежали написанные человеческой рукой округлые, аккуратные, но энергичные строчки:

То, что письмо было написано от руки – при несусветной компьютеризации всего на свете в Короне, и в первую очередь – документооборота, уже само по себе являлось без преувеличения историческим событием. А тут – ещё и содержимое!

Марина, оторопело повторила про себя Елена, едва не сев мимо стула. Сердечно ваша. Сегодня. Фельдъегерем прямо на дом. Да что же это такое происходит, чёрт подери вас всех совсем?!

Явиться в свитере и джинсах, с хвостиком на затылке, пред ясные очи монаршей особы, столь недвусмысленно продемонстрировавшей ей своё расположение, Елена, разумеется, не могла. Вызвонив знакомую хозяйку косметического салона, она помчалась наводить марафет.

Узнав причину невероятной спешки, Эва сама взялась за дело, подключив самых опытных из своих сотрудниц. В рекордные три часа всё было готово: укладка, расслабляющая и укрепляющая маски, маникюр. От наращивания ногтей Елена безоговорочно отказалась: я – это я, и ничего ни перед кем не собираюсь изображать!

– Ну вот, – с гордостью осматривая творение своих рук, проворковала Эва, осторожно проводя влажной салфеткой по лбу Елены. – Ты великолепна, моя девочка. Бровки, реснички, макияжик – высший класс!

Елена, рассматривая своё отражение в зеркале, осталась им, в целом, довольна. Убранные в причёску мягкие волосы открывали высокую шею и подчёркивали чуть-чуть вытянутый овал лица. Елена наморщила нос: все-таки длинноват, но – уж какой вырос! Её тонкие ноздри чуть дрогнули. Изобразив искусственную улыбку, Елена удостоверилась – зубы в полном порядке, и показала себе язык.

– Что мне надеть, Эва?

– Маленькое чёрное платье, – безапелляционно заявила Эва. – Если у тебя нет, могу попросить Беляну: у вас похожая комплекция, а она недавно купила, может, надела его раз или два.

– Ну, за кого ты меня принимаешь, – фыркнула Елена, – конечно, у меня есть маленькое чёрное платье!

– И обязательно – жемчуг: у тебя же осталась ещё эта нитка, прабабкина? Жемчуг носить надо, а то умрёт!

– Да, – кивнула Елена. – Ты права, дорогая. А это не будет слишком вызывающе?

– По-моему, в самый раз!

Во дворец Елена добралась на такси: при виде воображаемой картинки – «чижика» отгоняет на стоянку какой-нибудь двухметровый жандарм, скорчившись за рулём так, что колени упираются бедняге в уши – её разбирал смех.