Она стянула с меня рубашку, с трудом справившись с тугими пуговицами, выпорхнула из своего платья точно птица.

Никаких лишних эмоций.

Исключительно желание заполучить чье-то тело в безраздельное пользование, желание полностью отдаться практически незнакомому человеку. Никакой нежности. Исключительно наскоки и взгляд глаза в глаза. Никаких намеков на доверие или прочую любовную мишуру. Каждое касание губ по телу оставляет на нем ожог.

Наше одиночество схлестнулось, чтобы на мгновение стать чем-то большим.

А после я смотрел, как она неуклюже приводит себя в порядок. Кира приглаживала волосы пятерней, наскоро одевалась, рассматривала продранные чулки. Её припухшие губы налились цветом. Она подмигнула мне по-свойски, как давнему другу, и скрылась за дверью.

Черт! Я не хотел остаться для неё другом.

Впервые за четыре года я почувствовал необходимость в ком-то, кроме себя.

Глупый мальчишка. Ты только что окончательно сломал себе жизнь. Теперь остается лишь принять случившееся как должное и продолжить влачить свое скучное существование.

– Кира, где тебя черти носят?! – Денис подлетел ко мне, кипя от негодования, но затем рассмотрел меня хорошенько и простонал: – Нет… Я убью его!

– Не трогай мальчика, Дэн. Я сама этого хотела. Давай не будем устраивать прилюдную истерику.

– Ты не могла, – отрезал он. – Он чем-то тебя одурманил. Кира, что он сказал или сделал?

Я лишь неоднозначно улыбнулась. Брата было жалко. При всей нашей близости интимные подробности – как-то слишком. Впрочем, я ведь ничего ему и не рассказывала. Сам додумал, сам обиделся. Очень по-мужски.

Игнат вернулся в зал спустя несколько минут. Собранный, отглаженный, ни единой волосинкой не выдающий того, чем был занят совсем недавно. Он общался с незнакомыми мне людьми, а я наблюдала за ним исподтишка, вертя в пальцах бокал. Фирсанов улыбался девушкам, шутил с мужчинами, обсуждал что-то, хмурился и смеялся. Даже не оглядывался на меня.

Наконец, он добрался до своей сестры, одетой в золотистое платье до пола. Игнат улыбался, а Ирина гневно поджимала губы, шепча ему что-то на ухо. Он отмахивался от неё, морщась точно съев половину лимона за раз, а после и вовсе растворился в толпе цветастого народа, оставив сестру в одиночестве.

Я потеряла его из виду и на мгновение даже опечалилась. Отхлебнула от бокала чуть больше, чем следовало бы.

– Не пей так много, развезет, – услышала за спиной насмешливое.

Я посмотрела в глаза темные, как сама бездна.

– Мы перешли на тот уровень отношений, когда ты можешь учить меня жизни?

Игнат расхохотался.

– О, нет!

– Тогда проваливай обратно к своим девицам, договорились? – Я демонстративно допила шампанское до дна.

– Ты подходишь своему жениху. Как ему там, Ген-надий? – он плотоядно осклабился. – Тот чуть не убил меня за то, что я посмел находиться рядом с тобой, а ты жест дружелюбности воспринимаешь как личную угрозу.

– Мне казалось, наша сказка уже закончилась? – Я не отвела взгляда, поджала губы, изучая сосредоточенное лицо.

– Только не надо строить из себя недотрогу, которую я соблазнил, унизил и оскорбил. Засосы на моей шее говорят об обратном.

Игнат оттянул воротник, демонстрируя мне налитую кровью кожу, а я зловредно так ухмыльнулась. Ну, перестаралась немного. Бывает.

– Соболезную тебе и твоим засосам.

– Если честно, я к тебе с заманчивым предложением. Встретимся как-нибудь в непринужденной обстановке?

Я поднесла руки к лицу, выражая крайнюю степень удивления.

– Нет, Игнат, ты что, я не гуляю с незнакомыми мужчинами!

О да, Кира, ты попросту с ними спишь.

– Я заеду за тобой завтра? – проигнорировал Игнат моё шутовство. – Считай, что мне захотелось продлить нашу сказку на денек-другой.

– Согласна. Только заезжать не нужно. Как-нибудь приеду сама.

Я не хотела быть от него хоть как-то зависимой. Нет уж, исключительно самостоятельность. Сама пришла и сама ушла. Никаких обязательств. Никакого навязывания, ожидания.

– До встречи, Кира Алексеевна. – Игнат поймал мою ладонь и оставил на ней свой след-поцелуй, от которого меня бросило в жар.

– До встречи, Игнат Сергеевич, – с трудом вспомнила его отчество.

– Владимирович, – скучающе поправил Игнат.

– Владимирович, – легко согласилась я.

Мне понравились новые условия игры. Я изменилась. Словно бабочка переросла червяка, пожила в своем апатичном коконе и вдруг распустила крылья.

Я не хочу подчиняться прошлой себе, той девице, унылой до зубовного скрежета, спокойной и рассудительной. Мне хочется бунтовать и идти против течения, живя во имя себя одной. Мне пришелся по вкусу запах чуть горьковатых духов и ощущение мужской рубашки, соскальзывающей с рельефного тела. Я восхищена сильными руками и умелыми поцелуями. Словно алкоголем, я не могу насытиться воспоминаниями о сбитом дыхании. Мы не были парой. Нет. Врозь, стараясь перехватить инициативу на себя, не находя общих точек, но так правильно, так незаменимо. И будто к наркотику, меня тянет к нему. Подводным течением тащит в омут, где уже заждались его демоны.

***

Утро началось с того, что Денис попытался незаметно протащить в мою комнату букет алых роз, но уронил его вместе с вазой, запнувшись о плинтус. В итоге пробудилась я не под цветочный аромат, а от звона битого стекла, трехэтажного мата и воды, полетевшей в лицо.

– Доброе утро, – буркнул брат, отряхиваясь от листьев. – Вот, пришел мириться. Я не должен был осуждать тебя, потому что ты разумный человек и сама во всем разберешься. Прими этот букет в знак примирения.

Он развел руками, осматривая заваленную розами комнату.

– Допустим, я тебя прощаю, – рассмеялась я.

– Какие планы на сегодняшний день? – помялся Денис ради приличия, но потихоньку отходя к двери.

Было очевидно, что убирать «подарок» придется мне.

– Самые разнообразные. – Я потянулась. – Ты не хочешь знать.

– Не хочу, – согласился тот и добавил уже в дверях: – Принесу веник и совок. Ещё раз извини за моё поведение.

Я запулила в него подушкой, но братец уже юркнул в коридор.

Все-таки хорошо, что у меня есть Денис. Понимающий и готовый принять сестру любой, без всяких «но», осуждающих взглядов и попыток образумить.

Контрастный душ напомнил о прошедшем вечере. О запретном счастье, которое я испробовала вчера, которое украла у судьбы. Если до этого во мне ещё билась мысль: «Пора остановиться», то после тугих струн, что колотили по телу, пришла бодрость, а вместе с ним понимание – рано заканчивать.

А по дороге к Игнату, где-то на границе между «можно» и «нельзя», мне дозвонился – на свою голову – Гена. Наш диалог выдался коротким и односложным, но в итоге я высказала все свои опасения, мысли, выплюнула на него волну эмоций и пригвоздила очевидным:

– Нам никогда не быть вместе.

Гена шумно дышал в динамиках, но никак не реагировал, а после молча повесил трубку. Должно быть, я всерьез задела его, расколотила вдребезги мир иллюзий, но это давно должно было произойти. Если бы не моя мягкотелость…

Если уж ломать, то всё и окончательно. Чем больше человек оставляет нерешенных проблем, то сильнее они потом аукаются. Пусть он возненавидит меня раз и навсегда, чем будет медленно тлеть в своих чувствах, погружаться в уныние, мечтать о несбыточном, а в итоге сойти с ума от невзаимной любви.

У знакомых ворот я замерла на долгую секунду, сомневаясь. А затем надавила на звонок и, скрестив руки на груди, принялась ждать.

– Открыто, – донеслось из динамиков откуда-то сверху.

Мог бы и сам впустить.

Как оказалось, Игнат чаевничал с миловидной брюнеткой – одетой! – с копной волос до поясницы, но, увидев меня, извинился перед ней и быстренько выпроводил восвояси.

В его глазах затаилась настороженность, словно Фирсанов до последнего не верил, что глупая овца по имени Кира вернется в логово голодного зверя за добавкой.