– Вот тобой я горжусь. Молодой, богатый, красивый. Настоящий бриллиант!

Ага, правда, со сколом, который проявляется раз в месяц и нарезает вокруг меня круги, пока я читаю книжки о воспитании детей.

– Я рада, мама.

– Срочно тащи его в ЗАГС, пока он не сбежал от твоих загонов, – посоветовала она с материнской нежностью. – Главное – никаких брачных контрактов, иначе он отсудит у тебя всё, когда ты окончательно растолстеешь, и вы расстанетесь.

– Никаких брачных контрактов, мама, – повторила обреченно. – Поехали, а то опоздаем.

В этом году Денис праздновал тридцать лет, потому арендовал ресторан с открытой террасой на берегу реки, где сейчас суетились официанты. Потихоньку собирались друзья и коллеги Дениса. Алекс тоже приехал, но держался поодаль: всё-таки брат признался далеко не всем о своих предпочтениях, а потому Алекс был для него всего лишь знакомым.

Я подошла к самому берегу и почти стянула с ног туфли, чтобы шагнуть в воду, которая казалась такой теплой. Как парное молоко.

– Даже не думай! – Денис схватил меня под локоток и отвел подальше от реки. –  Никаких утопленников на моем юбилее, договорились?

Я обиженно надула губки.

– Вы когда-нибудь перестанете меня опекать?

Денис не успел ответить, потому что завидел мать, которая махала ему обеими руками, и шмыгнул в противоположную от неё сторону. Чудесные семейные отношения.

Игната нигде не было видно, и я со вздохом пристала к Алексу, который вяло ковырялся вилкой в закуске и старался ничем не выдавать своей близости с Денисом, потому даже сидел за другим столиком.

– Как дела? – улыбнулась ему.

– Терпимо.

Он бросил взгляд на Дениса, который смеялся над шуткой какого-то приятеля.

– Думаю, если бы ты хоть раз за день подошел к моему братцу, никто бы не почувствовал, что между вами искрит электричество.

– Нет, спасибо, не будем усугублять. – Он отложил вилку. – Где Игнат?

Развела руками, мол, не слежу за его перемещения. Что-то на моем лице не осталось незамеченным, и Алекс уточнил:

– Вы поругались?

– Совсем немного.

– Внимательно слушаю.

Короче говоря, я ему всё рассказала. Про четыре месяца беременности, за которые мы ни разу не обсудили будущее. Про отношение ко мне Игната, который, казалось, охладел и перестал быть тем мужчиной, который однажды свел меня с ума и заставил остаться с ним, несмотря на всех демонов ада. Про его сегодняшние слова.

Алекс нахмурился.

– Кира, погоди, вы ни разу не обсуждали, что будет, когда ваш ребенок родится? – с нажимом на «ваш».

– Как-то не выдавалось удобного случая.

– Кира! – он хлопнул по столу кулаком, привлекая к нам внимания всех гостей. – Ты вообще понимаешь, что с вероятностью в сто гребанных процентов родишь оборотня, которого должна будешь всему обучить?

– Я пока не хочу об этом думать.

На глазах выступили слезы. Чертовы перепады настроения.

– Вы должны были обговорить всё изначально и прервать беременность, если вам не нужен ТАКОЙ ребенок.

Да, должны были, но слов никогда не находилось. Игнат слишком ненавидел в себе волка, чтобы желать этой судьбы своему продолжению. Мы пытались обсудить спокойно дальнейшие перспективы, но в итоге всякий раз не находили слов. В какой-то момент меня окончательно перемкнуло, и я представила, что никакого оборотня во мне нет, а значит, мы можем жить, как живут нормальные люди.

Возможно, у нас действительно нет будущего?..

– Мы попытаемся.

– Никаких «попытаемся»! – окончательно озверел Алекс. – Сегодня же вы садитесь и обговариваете всё до мелочей.

– Договорились, – с легкостью солгала я.  – О, а вот и Игнат. Пойду-ка.

Алекс раздосадовано покачал головой и вернулся к закуске, что кашицей была размазана по его тарелке.

Игнат сидел за столиком с моей матерью и что-то рассказывал той, а она вся обратилась в слух и хлопала длинными ресничками.

– Любимая! – воскликнул Фирсанов, приметив меня. – Хочешь свежевыжатого сока?

Какая-какая? Да он бы в жизни не назвал меня любимой. Как минимум, это безвкусно звучит, а как максимум – мы не говорим не только о детях, но и о любви.

– Нет, – я на всякий случай отодвинулась от него подальше.

– А сейчас? – Он подсунул мне под нос стакан.

– Всё ещё нет. У тебя солнечный удар?

Фирсанов гаденько подмигнул мне и расплылся в улыбке Чеширского кота, от которой мне стало дурно.

– Нет, просто сейчас тебе особенно необходимы витамины. В таком-то положении.

– В каком положении? – Мама округлила глаза.

Всё, пора сваливать, пока не огребла ещё сильнее и не услышала излюбленную мамину историю о том, как беременность вредит фигуре. Но сильная рука Фирсанова обхватила меня за талию, не позволяя вырваться.

– Разве Кира не рассказала о своей беременности?

– Предатель, – прошипела я на ухо Игнату.

Мне захотелось ткнуть его в бок вилкой и все-таки уехать отсюда куда-нибудь далеко-далеко, желательно, на край света, чтобы избежать родительской реакции, но было уже поздно.

– Какой кошмар! – Мама приложила ладони к щекам. – Вы плохо предохранялись?

– Нет, мама, мы предохранялись хорошо, – буркнула в ответ.

Правда, нечасто.

– То есть вы планировали ребенка? – Она вздернула подбородок и добавила: – Обе моих беременности были незапланированные, поэтому я так намучилась с вами. Никак не могла дождаться, когда вы появитесь на свет, и я вновь смогу жить нормальной жизнью! Как же меня разнесло, когда я носила Дениса. Кошмар! Кира, у тебя мои гены, ты поправишься как минимум на тридцать килограмм!

Спасибо, блин. Очень обнадеживающе. Судя по вытянувшемуся лицу Фирсанова, он и сам уже был не рад тому, что поделился с матушкой реальным положением вещей.

– Извини, я не знал, что у вас настолько близкие отношения, – сказал он, когда мама обернулась к своему бойфренду и защебетала ему что-то на английском.

– А ты думаешь, почему мы никогда не обмениваемся рождественскими открытками? – отшутилась мрачно. – Что насчет твоей сегодняшней фразы?

– Вечером, Кира.

Гости расселись по своим местам, и прозвучал первый тост в честь моего брата: найти себе невесту.

Алекс за дальним столиком окончательно скис и уткнулся в телефон.

***

Мы уехали одними из первых. В беременности были свои плюсы – например, можно всегда свалить с торжества, сославшись на недомогание.

– Как ты? – в машине взволнованно спросил Игнат.

– Всё хорошо, просто устала.

Неужели беременность развела нас по разные стороны баррикад? Фирсанов перестал быть колким, в его глазах исчезла звериная тьма. Он оберегал меня, водил к врачам, покупал витамины, но всё это делал с полнейшим равнодушием. Не иронизировал, не огрызался, не смотрел на меня заинтересованно и голодно.

Те нити, что накрепко связали нас, истончились.

– Кира, давай обсудим то, что я сказал утром.

– А нужно? – съехидничала я, отворачиваясь к окну, за которым проплывали хвойные леса. – Ты всего-то заявил, что нам не быть вместе. Так просто, будто пиццу заказать, да? Бросишь меня из-за ребенка, которому не повезло стать твоим продолжением?

Фирсанов вскипел и ударил по рулю.

– Да что ты несешь?! Я никогда не оставлю нашего ребенка!

Я вспыхнула от этой его формулировки. Нет, все-таки беременность сводит женщин с ума. Вроде и понимаю, что несу бред – но иначе не могу.

– То есть мешок с костями, который произвел его на свет, ты готов выбросить из дома при первой возможности? Немедленно высади меня.

Попыталась дернуть на себя ручку, но Фирсанов успел нажать на блокировку.

– Ты рехнулась? – взревел он, ударив по тормозам. – Ты вообще видела скорость?

– Высади меня, – повторяла до хрипоты, пытаясь дотянуться до руля, – немедленно! Как-нибудь доберусь сама!

Фирсанов остановился на обочине и открыл свою дверь, помог мне выбраться из машины. После чего одной рукой обхватил оба моих запястья, а другой вытащил из своих брюк ремень. В два движения обвязал им мои руки, потуже затянул узел и запихнул меня на заднее сидение как мешок с картошкой.