— Правду говорю, — теперь уже она перебила его, дернув головой, чтобы освободиться из железных тисков его пальцев. — Последнее, в чем я стала бы лгать тебе, Реймонд. Я не знаю, где твоя жена. Мне тоже есть что сказать ей…

— Объясни, — потребовал он.

— Твоя Марисса спасла мне жизнь. Она была единственным человеком, после тебя, кто беспокоился обо мне. Если бы не твоя жена, я не разговаривала бы сейчас с тобой.

— Что случилось?

— Когда вы попали в аварию, Марисса отделалась легким испугом и сотрясением, — ответила Элейн. — Пока она хоронила отца, я сидела возле тебя. В тот день, когда она вернулась в Бостон, я не спала почти трое суток, была на себя не похожа, и она буквально выгнала меня. Тогда я еще не знала, что жду ребенка. Дома у меня случился выкидыш, — голос Элейн сорвался на шепот.

Закрыв лицо ладонью, Рей медленно опустился на диван. Все внутри похолодело, а затем оборвалось и упало куда-то вниз. Казалось, сердце остановилось. Странный вязкий звон повис в ушах, когда бывший Кларк снова взглянул на любовницу. Голову сдавил стальной обруч, который с каждой секундой сжимался все сильнее, лишая возможности мыслить и чувствовать.

— Рей? — голос Элейн прозвучал издалека, словно она звала его откуда-то сверху, в то время, как сам он находился в бездонной сырой пропасти. — Реймонд?

— Что ты сказала? — выдохнул он, выныривая из мглистой серости, что окутала сознание. Ориентиром служили только ее теплые руки, что касались в эти моменты его лица.

— Прости меня. Я не уберегла нашего малыша…

— О, Элейн, — прошептал Реймонд, привлекая ее голову к плечу. Закрыв глаза, он отчаянно пытался уцепиться хоть за что-то, что могло удержать его в сознании. Реальность стала слишком тяжелой, чтобы можно было легко выдержать то, что он только что услышал.

…огненные сполохи, смешанные с ярко-синими пятнами — вот что вернуло его в настоящее. Солнечно-красные пряди волос, что блестят и переливаются, развиваясь на ветру и ласковый взгляд синих, словно вечернее небо, глаз… Она смотрит так строго, но в то же время ободряюще, с намеком на нежность, и говорит, что непременно вернется…

Это обещание помогает прогнать одуряющую слабость, поднимает с колен. С исчезновением тошнотворной дурноты приходит способность дышать полноценно. Мысли становятся яснее, комната приобретает прежние очертания. Он снова жив.

— Ты сказала, Марисса спасла тебе жизнь…

— Да, — Элейн провела пальцами по лбу Реймонда, где выступила холодная испарина. — Эта девочка самый неравнодушный человек в мире. Она не смогла дозвониться мне тем вечером и приехала. Они с Майклом нашли меня уже без сознания.

— Майкл?

— Да, — подтвердила брюнетка. — Правая рука Тайлера.

— Ты ничего не путаешь? Откуда она может знать его? — усомнился «Лоренс».

— Пока Марисса не исчезла, я пару раз видела их вместе. Это точно мистер Ройс. Он отвозил меня в больницу тогда, — уверенно ответила Элейн.

— Так, — Рей попытался подняться, но не смог. Ног он почти не чувствовал, поэтому указал любовнице взглядом на дверь. — Тебе пора. С этим я разберусь потом. Сейчас ты должна снова стать Николь и уйти, помнишь?

— Но…

— Кошечка, — не принял он возражений. — Даже при хорошем раскладе, Лоренс Максвелл уже отымел тебя пару раз, поэтому если ты задержишься — это будет выглядеть странно.

— Может, она запала на красавца, — выгнула бровь мисс Дарлинг. — Немецкое кино.

— Очень смешно, — фыркнул Рей, чувствуя, как по позвоночнику расползается тянущая боль. Поскольку он не взял с собой лекарств и умудрился забыть трость, Лоренс Максвелл имел все шансы до утра зависнуть в клубе. Он мог сделать это, но только не в обществе Николь, потому что эта девушка никогда не оставалась с клиентами до утра.

Понимая, что от нее сейчас много зависит, Элейн натянула парик, поправила платье и направилась к двери. Перед тем как выйти, она оглянулась. Попрощавшись с Реймондом долгим взглядом, «Николь» покинула VIP-кабинет.

Оставшись в одиночестве, Реймонд снова попробовал встать, но тут же со стоном откинулся на спинку дивана. На мгновение ему показалось, что кто-то невероятно жестокий и безжалостный вонзил длинную тонкую спицу вдоль позвоночника. Выругавшись, «Максвелл» повел плечами, в который раз вспоминая слова своего лечащего врача в Австрии. Тот неоднократно говорил ему, что покидать клинику рано, что требуется еще курс реабилитации и прочих медицинских наворотов. Вот только для этого совершенно не оставалось времени. Пока бы он валялся в шезлонге у бассейна с минеральной водой, здесь Кларк наворотил бы такого, что потом не разгрести за всю жизнь.

— Вот черт! — выругался Рей сквозь стиснутые зубы, когда очередная попытка подняться не увенчалась успехом. — Только этого не хватало.

— У вас все в порядке? — заглянул в комнату Майкл Ройс.

— Это вы вовремя спросили, — усмехнулся Реймонд. — Не могли бы вы помочь мне подняться?

— Николь так вас утомила? — у неулыбчивого наемника объявилось чувство юмора.

— Не то слово, — в тон ему ответил «Максвелл».

— Почти три два часа ночи, — заметил Майкл. — Давайте, отвезу вас в гостиницу, — подал он руку, легко поднимая «Лоренса» на ноги.

Впрочем, большего и не требовалось. В подобных ситуациях трудности наблюдались именно с тем, чтобы подняться — вот для этого требовалась трость. В остальном Рей почти не ощущал последствий травм.

— Давно это у вас? — поинтересовался Ройс, когда они вышли на крыльцо.

— Осложнения после операции, — лаконично ответил «Максвелл». — Делали межпозвонковую грыжу.

— Не рассчитали вес в зале, стало быть… — то ли себе, то ли Реймонду сказал наемник, словно думая вслух.

— Вроде того, — подтвердил Рей, садясь в «Джип» Майкла.

***

Перевернувшись на спину, Марисса перевела дыхание. Душная ночь не давала спать. Темнота таила размазанные тени, которые тянулись к девушке из углов. Мягкие лапы ночных чудовищ забирались в самые отдаленные уголки души, оплетали важные воспоминания, делая их серыми и безликими. От этого на грудь ложился такой груз, что становилось трудно дышать. Сделав несколько глубоких вдохов подряд, Марисса поднялась с постели. Собрав волосы в высокий хвост, она завязала их поясом от пеньюара и подошла к столу. Небольшая лампа осветила спальню мягким желтоватым светом, разогнав тени по углам. Следуя советам Клайва Миллза, Марисса подробно записала все, что чувствовала в эти минуты. Аккуратно обозначив время — час тридцать ночи, девушка закончила запись.

Бросив ручку, она встала со стула и подошла к окну. Подышав на стекло, миссис Кларк нарисовала непонятный каракули, все стерла и прижалась лбом к прохладной поверхности. Странное чувство овладело Мариссой. Снова… Последние несколько дней, наравне с паническими атаками, ее посещало еще кое-что. Все чаще девушке казалось, что где-то происходит нечто важное, а она не знает об этом. Удивительное стремление влекло ее прочь, как можно дальше отсюда, где ей было так хорошо. Конечно, очень трудно назвать происходящее в ее жизни хорошим, но здесь было все, что ей нужно. Почти все.

Вернувшись в постель, какое-то время девушка пыталась уснуть. Бессонница неустанно подкидывала ей все новые и новые темы для размышлений. В результате Марисса снова встала, чтобы попить воды. Отыскав в шкафу пижамные короткие шортики и маечку, девушка сменила сорочку и отправилась на террасу. Настроив беговую дорожку на средний темп, который не был ей в тягость, Марисса прикрепила к предплечью телефон и взяла наушники. Музыка всегда помогала ей справиться с тягостными мыслями.

Пробежав несколько километров, миссис Кларк провела ладонью по лицу. Она чувствовала себя взмыленной лошадью, что дало хрупкую надежду на сон. Вынув один наушник, девушка наклонилась вперед, упираясь ладонями в колени. Долгий вдох и не менее долгий выдох вернули дыханию равномерность. Голова немного кружилась, мышцы приятно ныли. Выпрямившись, Марисса попрыгала на месте, прежде чем направиться в гостиную.