— Я тебе не пакет, дурак, — проворчала я, видя перед глазами пакетик-маечку, как его в народе называют.

— Ты посмотри, как взъерепенилась! — засмеялся парень. — Ладно, больше не буду так называть тебя… Майка! Опять надурил!

Ударив Дениса по плечу, я окончательно надулась и уставилась в окно. Шутник.

— Эх, как маленькая девочка, — уже более серьезно сказал парень.

— А ты сам-то не лучше.

В итоге мы улыбнулись друг другу, понимая всю забавность ситуации, и Денис завел машину.

— Поехали!

Пейзаж осеннего города, совсем недавно проснувшегося ото сна, проносился то медленно, то быстро, в зависимости от того, с какой скоростью двигалась машина. Картинки сменялись под аккомпанемент песни «Famous Blue Raincoat» Леонарда Коэна, отчего атмосфера давила на меня, и грусть проникала во все уголки души. Но я бы не хотела, чтобы грусть покидала мое существо, а движение прекратилось. Это печальное чувство совсем иное. Оно словно дымка — мягкое, нежное. Хочется быть в ней, стоять с закрытыми глазами и чувствовать почти неуловимые прикосновения тумана.

Мурашки забегали по моему телу, перебегая от спины и плеч к ногам, пока не исчезли, оставив ощущение холода и пустоты. Пока не закончилась песня.

— Нравится? — спросил Денис Тернов, словно почувствовав мое встревоженное состояние. — Я и сам словно улетаю в небеса, когда еду и слушаю свои любимые треки. В такие моменты кажется, будто весь мир остановился, кроме тебя. То, что за окном машины — мутное пятно. Не важны ни люди, ни проблемы: ничего больше не существует. Лишь бы песня и движение длились вечно. — Он замолчал, постукивая указательным пальцем по рулю. — Но наступает момент, когда сознание вновь возвращается к тебе, и ты понимаешь, что возвращение на землю неизбежно.

Да, реальность грубо вырвала нас с небесного облака блаженства, представ перед нами в виде поворота, а затем девятиэтажек, в одной из которых живет Денис, и далее все по уже давно заготовленному сценарию.

— Приехали… — протянул парень, грустно оглядывая унылый квартирный дом через переднее окно автомобиля, руки вцеплены в руль. Как будто парень держится за последнюю ниточку, которая связывает его с миром грез и свободы. Но эту связь каждый раз приходится прерывать, чтобы позже к ней все равно вернуться. Таковы вселенские законы.

Подъезд дома, в котором живет Денис, так и веял уютом. На стенах добродушные соседи развесили картины и расставили вазончики с цветами. Нет ни отвратительных подъездных запахов и нецензурных надписей на стенах, ни вечно нерабочего лифта.

— Давненько я у тебя не была в гостях, — проговорила я, поднимаясь вслед за Денисом в его квартиру, расположенную на пятом этаже. Парень предпочитал не пользоваться лифтом и в этот раз не изменил своим привычкам. Зато как следствие накаченные ноги и… Нет, я вовсе не смотрела на его пятую точку.

Отворив дверь и бросив ключи на стеклянную полочку, Денис помог снять мне пальто и предложил пройти в его комнату. Честно говоря, никогда не любила этих джентельменских жестов, но иногда перед ними сложно устоять.

Я прошла вдоль неосвещенной прихожей и сразу же попала в комнату Дениса. Надо сказать, что парень любит минимализм, так как в помещении не наблюдалось ничего лишнего: лишь небольшой шкаф, черный лакированный стол, стоящий на нем ноутбук, стул и просторная убранная кровать напротив. Окно занавешено тяжелыми темно-синими шторами, отчего в комнате царит полумрак.

— А ты так и не перестал создавать в своей комнате атмосферу мрачности и таинственности, — сказала я, подавив в себе желание отвесить не пропускающие свет шторы.

— Я консервативен. Можешь пройти со мной на кухню, там света побольше будет. Да и поможешь заодно сделать нам кофе и чай. Помню, что ты больше любишь именно чай.

Парень скрылся за дверью, а я помедлила идти за ним, продолжая осматриваться. Раньше на стене у кровати висел постер группы "Cradle of Filth", при взгляде на который можно было почувствовать, как сердце в пятки уходит от страха — до того образ музыкантов "своеобразный". А музыка, конечно, у них классная, что тут скажешь. Возле шкафа, помнится, стояла гитара. Да, точно. Но и ее теперь нет. Хм, неужто с годами Денис решил распрощаться со своими увлечениями?

Закончив удовлетворять свое любопытство, я присоединилась к Денису, смело орудующему туркой. Меня окружают истинные кофеманы, одна я не вписываюсь в их компанию.

— Где гитара и тот стремный постер? — спросила я, наблюдая за ловкими движениями парня.

— Выбросил.

— Почему?

— Я подумал, что пора взрослеть и начать заниматься серьезными делами. И к тому же, гитара так и не поддалась мне, — Денис с сожалением развел руки в стороны.

— Жаль, она была классной, — сказала я и присела за стол.

А на кухне и правда, светлей, чем в любом другом месте его квартиры. Стены выкрашены в белый, что резко контрастировало с синим цветом кухонной мебели. Сразу видно, что любимый цвет Дениса — синий.

— Буржуй, — вырвалось у меня при взгляде на современную плиту, холодильник и прочие предметы кухонной утвари.

Денис улыбнулся:

— Поверь, мне все это не нужно. Папаша постарался, и его безграничное чувство вины перед матерью и мной. — Последние фразы он произнес с наигранной жалостью.

Да, что-то помнится, мне Дима рассказывал про семью Дениса, но я все равно решила всунуть свой нос в чужое дело:

— Чувство вины?

— Именно. Этот ублюдок заделал матери ребенка, то есть меня, а потом ушел к одной из своих многочисленных любовниц.

— Ой, — чувствуя неловкость, произнесла я. — Наверное, не стоило мне спрашивать.

— Мать не говорила ему, что залетела. — Игнорируя мои слова, продолжил парень. — Так отец оставался в неведении около четырех лет. За это время он успел обрюхатить свою любовницу, и… снова вернуться к моей матери. А тут я, маленький четырехлетний ребенок, — горько усмехнулся парень. — Так странно, он поступил с той женщиной и новорожденной дочкой, как и с нами. Ненасытный ублюдок. Правда, тогда я этого не понимал. Радовался, что в моей жизни появился папочка. Да и мама была не против его возвращения. Это потом, через много лет я узнал, что он оказался самым настоящим мерзавцем. Чертов владелец мебельной фабрики.

Да уж. Я внимательно слушала, чувствуя искреннюю жалость по отношению к парню.

— И, понимаешь, в чем дело… даже после возвращения он не переставал ей изменять. — Недоуменно произнес Денис. — Видимо, я один в нашей семье не был слепым.

Денис снял с плиты турку и залил кофе в большую стеклянную кружку, добавив в нее две ложки сахара. Потом, словно вспомнив про меня, он достал еще одну чашку, положил туда пакетик чая и залил кипятком.

— Сахар?

— Нет, спасибо, я люблю чай без сахара.

Кивнув, парень перенес чашки на стол и сел напротив. Я тут же схватилась за горячую чашку, согревая руки. Все же в квартире Дениса было прохладно. Тем временем, лучший друг моего брата продолжил:

— Потом, когда мне исполнилось восемнадцать, отец узнал, что серьезно болен. Рак желудка третьей степени. Выживает от 15 до 38 % больных.

— О, я не знаю, что и сказать…

— Не переживай, он все еще жив и здоров. Просто, как только он узнал о своей болезни, он решил, что пока Сатана не утащил его в Ад, — засмеялся парень, — надо что-то поменять в своей жизни. Он прекратил изменять матери, купил мне отдельную квартиру, как видишь, а еще начал помогать своей когда-то брошенной дочери. Даже пригласил ее к нам на ужин один раз.

Тут я подумала, что Денису еще повезло, все же отец вернулся к ним и всю сознательную жизнь Дениса был рядом. А та девушка… выросла без отца. Я считаю, что любому ребенку нужны оба родителя для нормального и полноценного воспитания.

— Так что, Майя, не все семьи идеальны, как ваша.

Отчего-то я виновато улыбнулась. Но ведь никто не виноват, что у одних родители как родители, а у других — напрочь лишенные моральных ценностей.