— Твой брат, Майя, обидел единственного человека в этом мире, который мне не безразличен. Именно поэтому он обязан был поплатиться за то, что совершил.

Еще шаг.

— Денис, но ты не думал, что мой брат не виноват? Никто не виноват, что твоя Ярослава влюбилась именно в него, в человека, чье сердце было навсегда отдано другой?

Парень останавливается и задумчиво оглядывается на меня. Затем по его лицу растекается ленивая улыбка:

— Мне плевать. Так или иначе, но Ярослава из-за него стала инвалидом. Именно из-за твоего брата Яре было очень больно и плохо.

— Денис! — повышаю голос я. — Ей стало еще больней после того, как ты убил Диму! Ты собственными руками делаешь той, кого любишь, только хуже. Неужели ты этого не понимаешь?

— Нет, Майя, это ты не понимаешь. Ты не представляешь себе, какого это один единственный раз по-настоящему кого-то полюбить и узнать, что этот кто-то плевать на тебя хотел. Что он любит совершенно другого человека и готов ради него на все. Даже слепо умереть.

Денис поднимает голову вверх и внимательно начинает изучать небо, будто там, где-то наверху, есть все ответы на его вопросы: почему? за что так с ним?

А небо молчит, лишь его серый цвет говорит о том, что скоро пойдет дождь. Если я не отберу у Дениса оружие, то моему бездыханному телу придется еще и в яме-луже гнить.

— Знаешь, я мог бы отомстить самой Ярославе, но… предпочел просто оставить ее в покое. Я, клянусь, хотел попытаться забыть ее, лишь бы только знать, что она счастливая. Но нет, надо было твоему брату все испортить.

Лицо Дениса приобрело гневный вид. Видимо, при воспоминании о том, что натворила Яра, у него вскипает в венах злость.

— Да, все мы не идеальны и совершаем глупости, — говорю я. — Но это был выбор Ярославы. Она так решила, а не мой брат.

— Нет-нет. Иногда мы думаем, что сами решаем, как нам поступить, но не замечаем, что к этому решению нас подводит другой человек, понимаешь? Между нашим решением и чужим влиянием очень тонкая грань. Здесь эта грань была нарушена.

Усмехаюсь.

— Денис, ты сумасшедший человек. Тебе нужно лечиться.

В ответ на мой смешок, парень разражается громким хохотом, отчего мне становится не по себе. Я пугаюсь и съеживаюсь от неожиданности.

— Майя, все в этом мире сумасшедшие. Кто-то больше, а кто-то меньше. — Он пожимает плечами.

— А что насчет Леси? А? — задаю очередной вопрос я, чтобы потянуть время.

— Леся, Леся… если тебя интересует, сделал ли я что-нибудь с ней, то не переживай: она осталась у себя в квартирке. Тебе, кстати, понравилось там? — я не отвечаю. — Лично я предпочел бы сидеть все это время здесь, в подвале, чем в квартире с истеричкой, но у меня не было другого выбора. Отец никогда не брал меня с собой на охоту, и мне пришлось потратить время на то, чтобы разузнать, где находится этот охотничий домик, и разумеется, подготовить все для твоей смерти.

Я решаю проигнорировать его последнюю фразу.

— И ты оставишь Лесю в покое? После всего, что она знает?

— Если бы ты знала ее, то поняла бы, что она слишком глупа, слаба и влюблена в меня, чтобы пойти против моих действий. Убью ли я ее так же, как и тебя с твоим ненаглядным братцем? Еще не решил. Но точно сделаю это, если что-то с ее стороны пойдет не так. Но я уверен, что все будет отлично. В конце концов, это всего лишь наивная слепая Леся. Она только делает вид, будто храбрая, сильная и независимая. Я единственный знаю, что это не так.

Нет, самоуверенный придурок, об это знаешь не только ты, но и Никита. Господи, как же я буду скучать по нему… Стой, Майя, не время прощаться.

— Ты ублюдок, Денис, самый настоящий ублюдок! — выплевываю я, еще больше осознавая, что на протяжении долгого времени, как и брат, доверяла дьяволу в обличии милого парня.

— Приятно познакомится, Майя. — Он наигранно поклонился мне, отчего мне стало совсем уж мерзко. Этот парень даже не пытается отрицать того, что он абсолютное зло! — И все-таки хорошо, что мы здесь, на лоне природы. Наверное, тебе даже повезло, что ты умрешь именно тут, посреди деревьев, в окружении множества живых организмов, растений. Природа дает — природа забирает.

Пока Денис снова задумчиво разглядывает шелестящие клены и дикие кустарники, я подхожу еще ближе к ружью, и если сделаю еще несколько шагов, то смогу взять его. Слышу, как стук моего сердца отдается в ушах, перекрывая все звуки вокруг. Я понимаю, что вот он, мой последний шанс. Если я сейчас не решусь, то умру.

Глубоко вздыхаю и напрягаюсь.

Раз. Два. Три.

Сейчас.

Срываюсь с места и подбегаю к ружью. Мне удается коснуться его рукой и почувствовать холодную поверхность. Я почти схватываю его, но через мгновение на меня всем телом наваливается Денис, и мы падаем на землю, вступаем в схватку за нужную нам обоим вещь.

Ружье отлетает на приличное от нас расстояние, но мы продолжаем бороться друг с другом. Я кусаю его за все, до чего мне только удается дотянуться; колочу ногами по земле, надеясь на то, что он слезет с меня; кричу как сумасшедшая, срывая горло. Денис пытается одной рукой удерживать мои руки, причиняя невыносимую боль, как будто выламывает их, а другой несколько раз ударяет меня по лицу. От его ударов у меня начинает гудеть голова, а на глазах выступать слезы. Когда он наносит последний удар, у меня складывается ощущение, будто я оглохла, и ослепла: отчего-то я немедленно ощутила, как вспухает лицо, наливаются кровью веки, мешая нормально видеть.

— Тварь, — рычит он. — Не все так просто, как ты думала.

Я понимаю, что у меня не осталось сил на сопротивление, поэтому не двигаюсь, лишь ною от боли.

— Надо было сразу тебя прикончить, — говорит Денис и, наконец, дотягивается до ружья. — Если тебе станет немного легче, то скажу тебе одну вещь перед тем, как застрелю тебя: я не собирался убивать твоего братца. Да, он сдох как собака, но, по крайней мере, в мои планы не входило его убийство. Но знаешь, что? Я чертовски рад, что все обернулось таким образом.

Сквозь плотный купол в моей голове, до меня доносится звук взводимого курка. Я непроизвольно зажмуриваюсь, ожидая самого страшного — боли и последующей за ней смерти.

— И чертовски рад тому, что скоро подохнешь и ты.

Я не вижу, но чувствую, что мой убийца улыбается.

— Передай своему братцу «привет» от меня.

Еще секунда и раздается выстрел. Он проносится на много сотен метров вперед, за бесчисленное множество старых кленов.

Я вздрагиваю всем телом и почти теряю сознание.

Минута. Две. Три.

Ничего не происходит. Ни одна клеточка моего и так измученного тела не разразилась еще большей болью. Я даже не вижу пресловутого тоннеля и света в конце него.

Открываю глаза, чтобы увидеть, что же все-таки произошло. Но тут Денис падает на меня, вминая меня еще больше в землю. Я пытаюсь отбросить его, не понимая, почему он так странно себя ведет, и замечаю на своих ладонях кровь. Но кровь не моя.

Пока я ошарашенно смотрю на свои ладони, кто-то стаскивает с меня Дениса, и я замечаю его лицо. Безжизненное и потухшее. На нем так и застыла его предсмертная усмешка, которую с нарастающей силой пытаются стереть капли дождя.

— Никита! — облегченно кричу я и захожусь в рыданиях. — Никита!

— Тише, Май, все хорошо. — Кит крепко сжимает меня в своих объятиях. — Все закончилось, Май. Все закончилось.

Эпилог

Прошло несколько дней, после кошмарных событий, определенно поделивших мою жизнь на пресловутое «до» и «после». Все, что произошло со мной, с моей семьей кардинально изменило меня, а главное, научило ценить жизнь со всеми ее радостями и несчастиями. Произошедшее научило меня дышать так, как будто я дышу последний раз; научило смотреть на мир, будто я вот-вот ослепну; научило любить, как будто это последнее чувство, которое я только могу испытать.

— О чем ты думаешь, Май?

Отвлекаюсь от своих мыслей и смотрю в добрые и улыбчивые глаза Никиты. За все то время, пока мы не виделись с ним, он тоже изменился: стал более серьезным, стал чуточку старше. Так удивительно, что всего несколько дней, но дней, полных страха и беспокойства, могут оставить на душе неизгладимый след. Как будто прошли не дни, а несколько десятков лет.