Я не хотел идти на похороны. Я боялся. Несмотря на то, что я всегда был отличным актером, я боялся, что в этот раз что-то выдаст меня, что-то, что я не сумел хорошо спрятать. Но и не пойти на похороны лучшего друга означало бы повести себя странно, вызвать подозрение. И я пошел, натянув притворную маску скорби.

Когда я увидел убитую горем семью поверженного врага, вместо стыда я ощутил ликование. Их слезы и громкие всхлипы будоражили во мне странные чувства, вызывающие удовлетворение. Тогда-то я понял, что так было суждено. Я убил и мне нечего бояться. Так должно было случиться. В конце концов, выживает сильнейший и хитрейший.

Затем жизнь пошла своим чередом.

Я каждый день навещал Ярославу, дарил ей ее любимые тюльпаны, рассказывал ей истории о своей повседневной жизни. И меня, как раньше, даже не смущало ее печальное выражение лица и отсутствующие глаза. Да, я знал, что она меня не слушает и ей хотелось бы, чтобы на моем месте был тот, другой, а не я, но мне было все равно. Я молча радовался своей победе, даже не думая о том, что кто-то «копает» под меня.

Вернее, сестра Ильина вовсе не знала, что копает под меня. Наивная дура решила собственными усилиями найти убийцу. Когда я услышал об этом, то чуть не рассмеялся ей прямо в лицо. Милиция не добралась до меня, куда уж там маленькой любительнице поиграть в детектива? Да и о Ярославе никто не знал. По крайней мере, до тех пор, пока ее идиотка-подружка не проболталась Майе. А ведь я предупреждал ее. Мы ведь оба хотели сберечь Ярославу от внешнего мира и угроз, таящихся в нем. Милая Ярослава и так настрадалась.

Но нет, Колосова вздумала проболтаться. Чертовы болтливые существа.

Я не планировал убивать. Еще раз. Но когда чувствуешь, что опасность того, что кто-то оказался слишком близок к раскрытию тайны, начинаешь нарушать свои собственные принципы. Тебе просто становится плевать на то, что ты говорил себе ранее. Мне просто необходимо было разрешить появившуюся невесть откуда очередную проблему и не важно, каким способом.

Я начал следить за Майей. Первые несколько недель она не делала ничего, что могло бы как-то меня побеспокоить.

Но для нее, как и для других таких же наивных, но упрямых дурочек, все же наступила та точка невозврата, которая меняет жизнь на «до» и «после», а может, в большинстве случаев, и вовсе обрывает ее.

***

— Привет, Майя.

Если бы я был зверем, то определенно смог бы услышать, как сильно колотится ее жалкое сердце, как страх завладевает каждой клеточкой ее тела. Но не нужно иметь супер силу, чтобы прочитать по ее глазам, что она боится меня и старается при этом делать вид, будто рада меня видеть.

— Денис. — Тихо произносит она, сквозь робкую улыбку. — Как ты здесь…?

— Оказался?

Я смотрю на ее суетливые движения тела и улыбаюсь, делая вид, будто я и сам очень сильно соскучился по старой подруге, которую не видел лет сто.

— Да, не ожидала тебя увидеть здесь. Мы давно не разговаривали.

Майя держится за лямку своего рюкзака, как будто это единственное, что может спасти ее.

— Ты чем-то обеспокоена? — надеваю на лицо очередную маску, отражающую искреннюю озабоченность.

— Нет, — мямлит девушка. — Я…я просто неважно себя чувствую.

Совсем не умеет врать.

— Что-то случилось? Я могу чем-то помочь тебе? — делаю шаг вперед, приближаясь к Майе.

Она растерянно смотрит себе под ноги, не двигается с места. Неужели убить девчонку будет еще легче, чем ее брата?

— Нет, Денис, спасибо, — прокусывает губу, и я вижу, как на ней выступает алая капелька крови. — Мне просто нужно домой.

— Ты не пойдешь домой. — Говорю я.

Майя испуганно поднимает на меня свои большие зеленые глаза. Глаза жертвы, знающей, что ее конец уже близок.

— Почему?

— У меня для тебя кое-что есть. И ты должна посмотреть на это, немедленно.

Девушка сжимает руки в кулаки, продолжая смотреть мне в глаза. На этот раз я замечаю в них проблески злости и упорства. Хочет побороться со мной, как и ее брат?

— Посмотреть на что?

— Это касается смерти Димы. Я все эти дни пытался отыскать хоть что-то, что могло бы привести нас к его убийце. И, кажется, у меня получилось. — Обрадованно улыбаюсь, как будто сам верю в то, что говорю.

Что бы Майя ни поняла, после посещения Ярославы, она все равно слишком наивна, чтобы поверить в то, что лучший друг ее брата — убийца. А по девушке видно, как внутри нее идет борьба за истину или самообман: верить или не верить. Мои последние слова перевесили чашу весов на сторону «против». Я вселил в нее надежду на то, что ее любимого брата убил кто-то другой.

— Пойдем со мной. Документы в моей машине. — Указываю рукой налево от меня. — Скоро убийца заплатит по счетам.

— Ты уверен? Что нашел убийцу? — голос девушки дрожит, будто она вот-вот расплачется.

Киваю, направляюсь в сторону машины, зная, что Майя пойдет за мной. Если бы она могла видеть мое лицо, то заметила бы на нем самую довольную, коварную улыбку. Улыбку хищника.

На этот раз обхожусь без джентльменских жестов и сразу иду к двери водительского сиденья. Майя сама садится рядом и захлопывает за собой дверь. Несколько долгих секунд мы молчим.

Как просто.

— На самом деле, Майя, — делаю выразительную паузу, глядя прямо перед собой, — я всегда знал, кто убил твоего брата.

Девушка не успевает вскрикнуть. Я слишком быстро ударяю ее в висок гаечным ключом, все это время находившимся у меня под рукой.

Бросаю ключ на заднее сидение, не отрывая взгляда от откинувшейся набок головы Майи и струйки крови, которая медленно вытекает из ее виска. Нервно стучу пальцами по рулю, оглядываюсь по сторонам в надежде на то, что, как и в прошлый раз, никто не видел, что я совершил.

Убедившись, что никого нет поблизости, я завожу мотор и трогаюсь с места.

Мне нужна помощь: пора звонить своей сестренке.

Глава двадцатая

— Ты понимаешь, что ты наделал? Как тебе вообще в голову взбрело совершить такое? Денис!

— Замолчи. Не мешай мне думать.

— Что ты собираешься с ней делать?

Сквозь образовавшийся вакуум в моей голове, я все же улавливаю испуганные интонации в странно знакомом голосе девушки, но быстро отвлекаюсь от чужого диалога на острую боль, пронзившую левый висок.

— Не знаю.

— Денис, может тебе стоит просто отпустить ее?

— Не тебе решать, что мне делать. Просто помоги мне. Я не могу держать ее у себя дома, к тому же за ней нужен глаз да глаз.

— С ней? Мне побыть с ней? — голос девушки понижается до испуганного шепота.

— Да. Есть проблемы? Если ты вдруг забыла, то могу напомнить, что совсем недавно ты обещала делать все, о чем я только могу попросить тебя.

— Денис, но…

Я медленно приподнимаю голову и открываю глаза. Обнаруживаю себя лежащей на каком-то страшно неудобном диване, в комнате с закрытой дверью, краска на которой облупилась буквально на каждом сантиметре деревянной поверхности. Окна зашторены плотными шторами, едва пропускающими свет. Меня окружил спертый запах: сырость, отвратительная вонь от нестиранного белья и чьих-то носков.

— Выбирай: либо ты помогаешь мне, либо — за бортом.

Голос Дениса твердый и не терпящий возражений. Вот же сукин сын. И я, самая настоящая идиотка. До последней минуты надеялась на то, что Денис не виноват, а совпадение фактов — лишь очередная случайность.

Снова откидываю голову на подушку и начинаю прокручивать произошедшее, превозмогая мучительную боль. Первое, что всплывает в памяти — это привычная, чуть дерзкая улыбка Дениса. Ничего необычного, за исключением того, что я фактически понимала, что передо мной убийца моего брата. Опасный человек, который, наверняка, не зря поджидал меня у моего дома. И что же я решила делать?

Вместо того чтобы бежать со всех ног, я словно оказалась парализованной от ужаса, охватившего все мое существо. С одной стороны — я боялась, а с другой — в моей груди все еще теплилась надежда, что это ошибка, и тот человек, которого я знаю уже достаточно долго, не совершал зверского убийства Димы.