— Она… умерла?

— Сплюнь! Ярославу успели спасти, правда, ее поступок не прошел бесследно. — Девушка тяжело вздохнула. — Я все рассказала. Ты удовлетворила свое любопытство?

— Подожди, но почему ты солгала следователю?

— У тебя есть друзья? Настоящие друзья?

Я сразу вспомнила Машку и то, что она не дает о себе знать уже который день.

— Я не знаю, — смутившись, пожимаю плечами. — Да и какая разница?

— Вижу, что нет, — Лиза ухмыляется. — Если бы у тебя был хоть один дорогой тебе друг, ты бы поняла меня.

— Извини уж. Просто объясни мне, ладно? — наклоняюсь ближе к ней.

— Если бы я рассказала все следователю, они бы начали проверять Ярославу. Я не могла этого допустить. Твой братец и так хорошо подпортил ей жизнь, не говоря уже о здоровье. А она только недавно вышла из комы. Ее нельзя волновать.

— С ней все в порядке?

— Едва ли. Ты знаешь, какие последствия могут быть от передозировки снотворным?

Я отрицательно мотаю головой.

— У нее отказали почки, появилась сердечная недостаточность, а также она не может нормально ходить из-за неврологических нарушений, которые появились после комы. Стоит ли говорить про депрессию?

Я снова мотаю головой, чуть приоткрыв рот. Девушка полностью разрушила себя. Сможет ли она восстановиться когда-нибудь? Зачем, зачем же нужно было так поступать с собой?

— Ладно. — Произносит девушка, вставая из-за стола. — Главное, что она вообще жива. Остальное как-нибудь наладится.

— Лиза, где сейчас Яра? — словно опомнившись, произношу я, тоже вставая.

— Ты рехнулась? Думаешь, я тебе расскажу? — Колосова кричит на меня и смотрит, как будто я сморозила глупость. — Я тебе рассказала правду, потому что отчасти мне жаль тебя. Все-таки ты потеряла дорогого тебе человека, каким бы подлецом он ни был. Но и ты пойми меня — я не хочу терять дорогого мне человека. Ей нужно спокойствие. К тому же, она не знает, что случилось с… твоим братом. — Произносит еле слышно девушка, глядя на меня исподлобья.

— Но, Лиз… прошу, вдруг…

Девушка обрывает меня на полуслове, взмахивая в воздухе рукой:

— Ты чертова эгоистка! Не надо было мне тебе вообще говорить про Яру. Я-то думала, что ты поймешь, но нет. Тебя заботит лишь твой гниющий в могиле братец!

Елизавета ударяет меня последними словами, словно жгучей пощечиной, и уходит прочь, кинув на меня взгляд, полный ненависти и презрения.

Я еще некоторое время смотрю ей вслед, на то, как быстро она убегает из кафе, оставляя меня с непонятным мне чувством вины. Я стою, и не знаю, что делать. В душу словно нагадили сотни голубей. Но что я делаю плохого? Я хочу лишь справедливости, и только. Разве за это можно меня судить? Что бы ни говорила Лиза, какой бы эгоисткой она меня не считала — может, так и есть, — но я все равно найду способ поговорить с Ярославой. Если эта девушка действительно любила моего брата, она поймет мой поступок.

Глава шестнадцатая

Нехорошо себя чувствуешь, когда в голове бурлит поток назойливых мыслей и мелькают пульсирующие команды к действию, не дающие даже спокойно спать. Но у меня связаны руки. С чего начать? К чему подступиться? Кто мне может помочь в моих поисках? Конечно, можно было бы пойти простым путем: просто рассказать то, что я узнала от Лизы следователю, и дело с концом. Там бы они мигом отыскали Яру и допросили, как нового свидетеля по делу. Но что-то не позволяло мне позвонить Нестеренко и сообщить ему информацию. Возможно, глупо, но я не могла поступить так подло с Лизой и ее подругой. Лучше уж я сама найду способ поговорить с Ярой, спокойно и без лишнего шума, чем подпущу к бедной девушке целую ораву людей, не жалеющих чужих чувств.

Осталось лишь найти саму Ярославу.

Как и в прошлый раз, я решила позвонить Денису, надеясь на то, что хотя бы сейчас он мне чем-нибудь сможет помочь. Сидя на кровати в своей комнате, я смотрела на мобильный телефон, размышляя, прожигая в нем бессмысленную дыру. И только через продолжительное время я, наконец, осмелилась взять его в руки и набрать нужный мне номер. Почему я так боюсь? Все просто: я не хочу, чтобы Денис считал меня маленькой дурочкой, решившей поиграть в сыщика. Почему-то от его слов я мигом теряла уверенность в своих действиях, отчего хотелось просто прекратить эту бессмысленную кампанию. Но с другой стороны: как бы глупа моя идея ни была, я стараюсь делать все, что в моих силах. Я хочу, чтобы убийца Димы сгнил в тюрьме, а не расхаживал свободно на воле, дыша свежим воздухом и радуясь жизни. Нет, он не заслуживает всего того, что ему дала природа. Таким людям впрок лишь умереть за свои проступки. Поэтому я смиренно ждала, когда длинные нудные гудки сменит бархатный голос парня. И вот, буквально через полминуты на том конце провода сняли трубку.

— Привет, малышка, — я тут же поморщилась от того, как Денис меня назвал. Но, слышать его голос мне было крайне приятно.

— Привет, малыш! Не отвлекаю?

Когда предстоит важный разговор, совсем не сидится на месте: хочется вышагивать по комнате, мерить ее длину шагами, теребить край пижамной кофты, чесать нос и путаться в словах. Что я, собственно, и делала, тщетно пытаясь придать своему голосу уверенности.

— Нет, Майя. Что-то случилось? — Денис сделал паузу, ожидая продолжения.

— Нет, просто я хотела поговорить с тобой кое о чем.

— Хм, слушаю тебя.

Я увидела, как Денис чешет подбородок и хмурится, словно бы он стоит сейчас здесь, прямо передо мной.

— Я виделась с Колосовой. — Выпалила я, словно призналась в чем-то постыдном.

— И? — через несколько секунд вопросил парень, словно вспоминая вообще, что это за девушка такая, Колосова Лизавета.

— И она поведала мне интересную деталь. Эта стерва и правда солгала следователю! — я не смогла сдержать гнева.

А дальше язык начал двигаться быстрее мыслей в голове, и я как на духу изложила все о вчерашней встрече и разговоре с девушкой. Вот, главное начать рассказ, а дальше все само пойдет как по маслу. Лишь бы потом не думать о том, что в процессе неконтролируемого потока слов, я умудрилась взболтнуть лишнего.

После того, как я вывалила на Дениса лавину информации, он некоторое время молчал. Я улавливала лишь его дыхание и непонятный шум, будто парень стоит возле открытого окна, впускающего в квартиру уличную какофонию.

— Н-да, Майя. Скажи мне только, зачем ты лезешь туда, куда должны лезть специализированные люди, которым платят за это деньги?

Я, конечно, не была настроена на хорошие слова от Дениса и его помощь, но мне все равно стало обидно. Да, я лезу туда, куда мне лезть не следует, но одновременно я не могу не вмешиваться в следствие.

— Знаешь, я не понимаю, почему ты так реагируешь на мои действия. Дима был и твоим другом, а ты не можешь даже поддержать меня, не говоря уже о помощи в поисках Ярославы — нашей последней зацепки. — Я тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри просыпается знакомый клубок чувств: злость, гнев, обида, предательство.

— Май, — твердо произнес парень, будто собирался отругать непоседливого ребенка. — Дима был моим другом. Но, как ты думаешь, что бы он сказал мне на то, что я не отговариваю тебя от совершения глупостей? Тебе кажутся все твои действия безобидными, но вдруг… что, если тебя поджидает опасность? Ты не думала об этом?

Голос к концу фразы перешел на полушепот, отчего он звучал еще более проникновенно, гипнотически, что позволяло раз и навсегда уяснить смысл сказанных слов. Я закусила губу и на секунду даже подумала о том, что Денис прав: вдруг за милой девушкой Ярославой прячется зло, погубившее моего брата? Зло, от которого я также могу оказаться в опасности. Но я тряхнула головой, прогоняя разумные мысли, и почувствовала, как инстинкт самосохранения, несколько секунд назад доминировавший во мне, ретировался куда-то очень далеко:

— Тем лучше, — произнесла я, улыбаясь как сумасшедшая. — В таком случае, я буду искать Ярославу еще упорнее.