— Леся? — наконец, отмерла я.

Я смотрела снизу вверх на девушку с до боли знакомыми оранжевыми прядками на слегка засаленной голове, поджатыми губами и глазами, выражающими смятение и мольбу о прощении. Она отвела взгляд, не выдержав моего. А я не могла поверить, что вижу то, что вижу. Леся. Леся, с которой я познакомилась совсем недавно, помогает Денису держать меня в плену для того, чтобы потом убить!

— Боже. — Шепчу я, мотаю головой из стороны в сторону. — Боже.

Первое, что пришло мне на ум в такой ситуации, так узнать лишь одну вещь:

— Никита знает о том, что ты… что я здесь?

Мне казалось, что вот в эту секунду, в этот самый момент, весь мир изменился для меня: все люди, которых я до этого знала, стали мне чужими, враждебными и злобными, желающими лишь обмануть меня и сделать тем самым еще больней. Кому же доверять в этом мире, если все вокруг предатели? Кому доверять, если каждый норовит исподтишка вонзить тебе нож в спину?

— Ты хотела в туалет. Вставай, я провожу тебя. — Девушка сложила руки на груди, она все еще не осмеливалась смотреть на меня. Весь ее вид говорил, что ей интереснее смотреть на стены, потолок, предметы мебели, чем на сидящую на полу, грязную и заплаканную меня.

— Никита знает о том, что происходит? — повторила я.

Если это окажется правдой, если они все заодно, я просто не выдержу этого! Как… как все могло повернуться таким образом?

— Это не имеет значение сейчас. Так тебе нужно…?

Казалось, что у Леси начинает лопаться терпение. Интонации ее голоса стали отрывистыми, а жесты нервными.

— Да, спасибо.

Я могла и дальше задавать ей один и тот же вопрос, но и так понятно, что Леся не ответит на него. Посему решила все же воспользоваться подвернувшейся возможностью. Я встала с пола, не отрывая взгляда от девушки, и так же сложила руки на груди, неосознанно. Типичная попытка хоть как-то защитить то, что еще не разрушилось внутри меня.

— Пойдем за мной.

Она развернулась и быстро прошагала через заваленную всяким хламом комнату, но хорошо освещенную и более-менее проветренную, а затем через узкий темный коридор, ведущий в объединенный санузел.

— Извини, я не умею обрабатывать раны. — Леся перевела взгляд на окровавленную сторону моего лица. — Все, что тебе может для этого понадобиться, ты можешь найти на полке в ванной.

Затем, так же быстро, как и проинструктировала меня, она оставила меня в одиночестве в ванной. Я робко осмотрелась, пытаясь отбросить интересующие меня вопросы и сосредоточиться на своих естественных потребностях. Выполнив первый пункт в «программе», я решила, что мне необходимо принять душ. Я надеялась, что Леся не будет против этого, и не придет сюда вытаскивать меня прямо из-под струй спасительного душа. Поэтому я быстро скинула с себя всю одежду и принялась за дело. Немного повозившись с кранами, я поняла, что вода не станет теплее и мне придется либо мыться под холодным душем, либо вообще не мыться. Я решила перетерпеть.

Как ни странно, но вода подействовала на меня успокаивающе и заживляюще, как будто вместе с грязью, смываемой с моего тела, меня покидали плохие мысли и начал разгораться слабый лучик надежды, слабый, но все же надежды. Как только я закончила эту процедуру, то оглянулась в поисках того, чем можно было бы вытереться. На крючке-гвоздике, небрежно воткнутым в стену, висело какое-то полинявшее замызганное полотенце, и я не решилась даже притронуться к нему, поэтому в ход пошла моя кофта, которую я надела в тот день, когда ездила к Ярославе. Мне тут же стало интересно, сколько сейчас времени, да и вообще, какой день. Вдруг я лежала в отключке не один час? Да черт с ним, но одно меня действительно беспокоит: мои родители. Они наверняка уже забили тревогу, и места себе не находят.

Я быстро надела на себя свои грязные джинсы, майку, а мокрую кофту оставила лежать на небольшом деревянном стуле, судя по всему, служившим Лесе чем-то вроде еще одной полки. Затем, наконец, решила посмотреть на себя в потрескавшееся зеркало на стене. То место, куда пришелся удар Дениса, оказалось покрыто запекшейся кровью, которую не смогла смыть даже вода. Рана казалась страшной, вызывающей опасения за состояние моей головы. В какой-то степени вся левая сторона лица выглядела чуть припухшей, по сравнению с правой, но не критично. В целом, что уж тут скрывать, выглядела я ужасно. Не думала, что за сутки, — а я надеюсь, что прошло не больше времени, — я стану похожа на человека, по которому пробежалось стадо слонов, переломав все до единой косточки.

Отыскав на захламленной полке возле зеркала кусочек ватки и перекись водорода, я принялась обрабатывать рану. Честно сказать, обрабатывать рану на себе оказалось для меня не просто: руки дрожали, а при каждом соприкосновении перекиси с кожей, хотелось вскрикивать и немедленно остановить процедуру. Но со скрипом зубов я справилась и покинула ванную. Я не спешила попасть скорее к себе в комнату-клетку: мне хотелось осмотреться, понять, где я нахожусь, поговорить с Лесей и узнать, почему она помогает Денису. Мне ужасно хотелось узнать, замешан ли во всю эту историю Никита.

От последнего у меня сжималось сердце. Мне так хотелось, чтобы Кит был здесь ни при чем! Если выяснится, что и насчет него я ошиблась, то я точно сойду с ума. Еще одного предателя в своей жизни я просто не вынесу. Это будет удар не просто в спину, а в самое сердце.

— Хочешь есть? — Леся стояла спиной ко мне у плиты и что-то ворочала на сковороде.

Я тут же поняла, что давно ничего не ела. Словно в такт моим мыслям, заурчал желудок.

— Да. — Робко отозвалась я.

Я прошла еще дальше и теперь могла хорошенько осмотреться: небольшое помещение, что было скрыто от меня, явилось еще одной комнатой со старым неубранным диваном, деревянным столом у стены, старым телевизором-коробкой, и маленьким холодильником с плитой. Плюс ко всему на полу, засыпанном крошками, хаотично стояли какие-то открытые картонные коробки, содержимое которых мне не удавалось рассмотреть. Деревянные окна занавешены простым советским тюлем, посеревшим от пыли.

— Извини, но тебе придется есть в… твоей комнате. Я не могу позволить тебе остаться здесь.

Я ничего не ответила, понимая, что мои просьбы и возмущения не поменяют ее решение. Хорошо, что хотя бы позволила мне помыться. Но единственное, отчего я не могла удержаться, так это от вопросов. Кучи вопросов.

— Леся, — осторожно начала я, — прошу, ответь хотя бы на один вопрос.

— Майя, — резко перебила меня девушка, судорожно бросая ложку в сковороду. — Не спрашивай меня ни о чем!

Леся часто задышала, и я испугалась, что передо мной бомба замедленного действия. Я и так подозревала, что она на грани срыва, но сейчас казалось, что она в шаге от невменяемости.

— Прости. — Почему-то извинилась я.

Девушка снова взяла в руку ложку и принялась накладывать на тарелку пищу. Ей оказались жареные яйца, перемешанные с порезанными кубиками сосисками и помидорами. Пахло на удивление очень вкусно. Я взяла протянутую мне тарелку с вилкой и неопределенно уставилась на девушку. Она же кивнула мне на дверь комнаты, которая в данном помещении служила мне клеткой. Я нехотя повернулась и проследовала внутрь. Когда за мной захлопнулась дверь, и послышался поворот ключа в замке, я села на диван и принялась есть. Пока что мне больше ничего не оставалось.

С того момента, как я выходила из комнаты, прошло несколько часов. Дело подходило ближе к вечеру. Все это время я просто бродила по комнате, пыталась открыть чертово древнее окно, которое никак не поддавалось мне. Зато я знала, что нахожусь примерно на пятом этаже и в случае чего, падать будет больно. Если не смертельно. Также в шкафу, стоящем напротив дивана, я обнаружила старую поваренную книжку с заляпанными чем-то на вид странным страницами, пустую трехлитровую банку и море пыли. Помимо данных вещей, за диваном я усмотрела огромное липкое пятно, к которому приросли частицы пыли и пару надоедливых мух и паучков. Хоть ко всяким мелким ползучим-летучим существам, вроде них, я отношусь нейтрально, мне все равно захотелось бежать из этого помещения подальше. А желательно просто домой, в свою чистую, проветренную комнату, где ничего подобного никогда не было.