— Люблю поезда, — мечтательно уставился Никита в свой еще нетронутый чай, когда я упомянула о работе матери.

— Я тоже, хотя ездила на поезде лишь пару раз. Мы с нашего городка никуда не выбирались в основном. Летом — походы загород; зимой — лыжи в руки и в какой-нибудь парк. И так всегда. Но не могу сказать, что жалею о несбывшихся мечтах о море. Родители научили нас любить то место, где мы живем. Потому что люди часто хотят куда-нибудь уехать, начать "новую" жизнь, они люто ненавидят место своего рождения. И знаешь, я никуда не хочу уезжать и я рада, что этому поспособствовали родители. Ведь что бы ни происходило в стране, мало что изменится, если ты просто ее покинешь. Ты просто обведешь себя вокруг пальца на некоторое время, претворишься иностранцем, а в крови все равно останется дух родной земли.

— Не соглашусь с тобой, — улыбнулся Кит, подперев подбородок руками. — Ведь уехав, действительно можно начать новую жизнь, без каких-либо кавычек. Ведь именно из-за ситуации в стране некоторые люди едва сводят концы с концами и не удивительно, что они хотят покинуть ее. Может там, за рубежом, их ждет нечто большее, лучшее, хорошее.

— Возможно.

— У тебя слишком идеализированные представления о жизни, Май.

Его слова укололи меня, но я не подала вида. Возможно, Никита прав, и я во многом ошибаюсь, но не могу сказать, что у меня действительно идеализированные представления об окружающем мире. После несправедливой смерти брата, жизнь кажется мне вообще коварной сволочью.

— Думаю, нам стоит сменить тему, иначе наш разговор перерастет в спор, — предложила я, отпивая из чашки.

— Как пожелаешь, — доброжелательно улыбнулся Кит.

— Расскажи мне, как ты познакомился с ребятами, если это, конечно, не большой секрет.

— О, это долгая история. Кстати, может, прогуляемся?

Никита приподнял брови в ожидании моего ответа. Я посмотрела на недопитый чай и пожала плечами: а правда, на улице вроде бы хорошая погода и можно где-нибудь побродить, подышать свежим воздухом и, наконец, облегчить душу. Через несколько секунд я утвердительно кивнула на его предложение и отправилась в свою комнату, чтобы переодеться, попутно думая о том, как же здорово, что Кит здесь. Что ни говори, но мне приятно находиться в его обществе.

Мигом переодевшись в джинсы и теплый свитер, я спустилась вниз. Кит уже полностью готовый стоял возле двери, засунув руки в карманы пальто. При виде меня он улыбнулся, и я не смогла сдержать улыбки в ответ, правда тут же смущенно отвернулась. Как дите.

Когда мы вышли на улицу, я набрала в легкие побольше морозного воздуха и шумно выдохнула: как же хорошо! За ночь немного подморозило, а сейчас вовсю светит солнышко, отчего совсем не чувствуется холода. Никита же наблюдал за моими движениями, и я заметила краем глаза, как он улыбается, выпуская клубы пара изо рта.

— Куда пойдем? — спросила я.

— А куда ты хочешь?

Я пожала плечами:

— Можно на озеро. Там очень красиво.

Никита кивнул, и мы не спеша побрели по дороге сквозь соседские дома и спящие ледяные деревья на озеро. При ходьбе под ногами едва слышался хруст снега, коего на земле было всего ничего. А стоило поднять голову кверху, как можно было увидеть синее небо, поражающее своей глубиной. На всей улице было тихо и спокойно, лишь естественные звуки природы дополняли эту картину блаженства. Мы шагали с Никитой бок о бок, а когда я умудрилась поскользнуться буквально на ровном и даже не скользком месте, парень тут же подхватил меня, и оставшийся путь во избежание очередных моих падений, мы шли под руку. Наверное, я становлюсь особенно неуклюжей лишь при его присутствии.

— Как здорово! — не сдержала я восторга, когда перед нами открылся чудесный вид на озеро, которое заметно покрылось тонкой кромкой льда у берегов, в отличие от моего похода сюда в прошлый раз. Лишь в центре вода оставалась нетронутой и продолжала сиять на солнце. На берегу не было ни души, только абсолютно дикая природа, нетронутая даже отпечатками ботинок человека. Но нам с Никитой предстояло нарушить эту идиллию.

Мы спустились с небольшого пологого склона, оставляя на нетронутой снежной корке следы. Я обернулась, чтобы рассмотреть их, и улыбнулась: два огромных отпечатка ботинок Никиты и какого-то гнома.

— Даже не верится, что где-то на том берегу, чуть поодаль от озера стоит это дерьмо. — Нахмурился Никита, нелестным словом прерывая всю сказочную атмосферу.

— Ты про что?

— Про клуб.

Я проследила за взглядом парня, и уставилась в ту точку, в которую смотрит он. Но увидела лишь заросли сплетенных между собой деревьев. После я начала рассматривать весь противоположный берег в поисках остатков костра с того вечера. Но, естественно, это было бесполезным занятием, так как прошло достаточно времени, и погода менялась с неукротимой силой: то снег, то дождь; то тепло, то холодно.

— Так, я внимательно слушаю тебя, — отвлеклась я. — С самого начала со всеми подробностями!

Никита рассмеялся:

— О, мне уже страшно от того, что к концу рассказа у меня может отвалиться челюсть.

— Не переживай, если что, я ее подлатаю, — усмехнулась я.

— И так, с чего бы начать, — протянул Никита, проводя рукой по подбородку в задумчивом жесте.

Потом он неторопливо зашагал вперед, а я же оставалась позади, засунув руки в карманы и наблюдая за его плавными движениями.

— Помнишь, я тебе говорил, что мне пришлось в четырнадцать лет начать работать? — я кивнула, подходя ближе к парню, который уже успел отдалиться от меня на некоторое расстояние. — Так вот, где-то в пятнадцать-шестнадцать лет я подрабатывал грузчиком. И так получилось, что в один прекрасный день, — он усмехнулся, — я разгружал фургон с продуктами и переносил тяжелые коробки в какой-то захолустный магазинчик, который расположился в не менее захолустном спальном районе. О, это был на тот момент самым тяжелым днем в моей жизни. Я никогда до такой степени не уставал и не хотел есть.

— Паек не взял с собой? — попыталась подшутить я.

— Хм, если бы. Мы едва концы с концами сводили, и знаешь, денег даже на еду не хватало. Поэтому приходилось по несколько дней питаться какими-то объедками, старым заплесневелым хлебом, посыпанным сверху солью, — лицо Никиты исказила горькая усмешка, а я уже успела мысленно надавать себе по губам за длинный язык.

— Прости, — виновато произнесла я. Мне вообще казалось, что нехватка еды может быть только в какой-нибудь Африке, но никак не здесь, совсем рядом, отчего мне тут же стало стыдно за то, что кто-то живет более чем нормально, а кто-то… как я говорила, просто выживает. Похоже, я и правда, живу в идеализированном мире.

А еще, Никите было всего четырнадцать, а он таскал тяжелые коробки. Совсем ребенок. Кто вообще поимел совесть получать выгоду за детский труд? И где правоохранительные органы были в тот момент? Но я тут же махнула головой: какая милиция, когда Кит сам искал себе работу, чтобы элементарно покупать хотя бы еду. От всех этих мыслей я еще больше возненавидела мир. В нем столько всего прекрасного, но одновременно и ужасного, что хочется презирать даже все то хорошее, что он может дать.

— Да все хорошо, не за что извиняться. Может, я слегка преувеличил.

Никита тепло улыбнулся мне, и в его глазах я увидела переливающуюся синеву, вместо зеленоватой дымки. Чудесное видение.

— Так вот, в тот день я действительно смертельно устал и думал даже, что не доживу до вечера. Серьезно, кошмарный тогда выдался денек. И тут, когда я готов уже был рухнуть на землю без сил, я увидел Лесю.

На секунду я почувствовала неловкость, ведь Никита с какой-то нежностью в голосе произнес имя блондинки. Наверное, это и кольнуло меня где-то в области живота. Я тут же нахмурилась и попыталась спрятать поглубже в шарф свой нос, чтобы парень не смог догадаться о тех противоречивых чувствах, что я только что испытала.

— Она широко улыбалась мне, сверкая своими живыми глазами. Тогда, кстати, у нее были красные волосы. Представь: такая маленькая худощавая девчонка с мальчишеской фигурой и красной шевелюрой — это выглядело действительно забавно! Но знаешь, что меня поразило больше всего? — я мотнула головой, когда Кит посмотрел на меня. — Она несла в руках пакет с неумело нарезанным батоном и огромными кусками колбасы. Я помню, как недоуменно посмотрел на нее, думая, что колбасу она несет дворовым котам. А она взяла и протянула мне пакет, вот так, молча, лишь улыбаясь. — Парень от изумления даже руки в стороны расправил. — Я понимаю, что тебе, наверное, не понятен мой восторг и удивление… Но тогда я даже от родителей не мог услышать добрых слов, не говоря уже о чужих людях. Все злые, жадные, ненавидящие друг друга. И вот капля тепла в сером мире несет мне в пакете бутерброды.