Потянула ему руку и, зажмурившись, замерла в ожидании. Ощутив укол, вздрогнула. С каждым разом становится все страшнее и страшнее. И если вспомнить слова пернатой богини, то сегодня она займёт моё тело. Я снова переживу те ощущение, что преследовали меня в первые дни. Чужое присутствие.

— Мне интересно, твой разум когда-нибудь перестроится или Гаргиппия все оставит так? — раздался голос гарпия.

Открыла глаза. И только усилием воли заставила себя остаться на месте. Лицо Тауруса было напротив моего. Буквально в нескольких сантиметрах. Настолько близко, что я могла уловить его дыхание. Взгляд темно-карих глаз блуждал по моему лицу.

Дернулась, выходя из состояния оцепенения. Отшатнулась назад. Теперь его взгляд остановился на уровне глаз.

— Не знаю, — прошипела. — Она мне не говорила.

Во взгляде гарпия появилось удивление. Третьи веки на миг прикрыли радужки и снова скрылись. Он приблизился к уху, обдавая щеку горячим дыханием.

— Мы понаблюдаем, — прошептал на грани слышимости.

Вдоль позвоночника пробежали мурашки, затерявшись внутри сгустком отвратительного липкого страха.

Я вытянута руки вперёд, чтобы оттолкнуть Тауруса. Но тот перехватил их за запястья и тихо позвал:

— Гаргиппия!..

Протяжно и гулко. Так, что в голове ещё долго гуляло эхо.

Сознание раскололось на две части. Моя быстро погрузилась в темноту.

Вокруг стояла густая вонь разлагающегося мяса.

Сознание медленно возвращалось из тёмного небытия. Вставало на своё место. Соединялось с отделенной половиной.

Медленно. Очень медленно. И вместе с ним возвращались чувства.

Все тело ломило, а правый глаз разрывало болью.

Открыла левый, омотрелась. Коридор, как и сотни других. Почти стемнело. Напротив, у стены развалилась груда костей, тухлого мяса и червей. Она-то источала незабываемый аромат. По остатку длинного уха на черепе смогла определить эльфа.

Так почему же второй глаз не открывается? Вздрогнула от этой мысли, насторожилась.

Потянулась рукой к лицу. Пальцы ощутили липкую влагу. Попыталась ощупать место, где должен быть глаз. Но не ощутила преграды.

Внутри нарастала паника. Что произошло?

В другой руке было что-то зажато. Оказалось, что изящная заколка-игла. Которую и воткнули мне в глаз, на конце остались сгустки крови.

Где-то раздались торопливые шаги. Вскочила и бросилась туда.

Бежала быстро, со всех ног. С трудом дышала. Всхлипывала через раз. А из здорового слезника градом катилась влага. На пальцах до сих пор осталось ощущение липких сгустков крови и содержимого глазного яблока.

Я бежала, бежала, бежала. Меня преследовало ощущение, что этот коридор бесконечен. Затуманеный слезами взор улавливал только основное. И появившееся впереди препятствие заметила только тогда, когда меня остановили, придержав за плечи.

— Что случилось? — послышался обеспокоенный голос.

Чей, определить не смогла, поэтому глубоко вдохнула. Уловила только запах перьев. Значит Таурус.

Не получив вразумительного ответа, гарпий приподнят моё лицо за подбородок и, как мне показалось, излишне внимательно осмотрел. Повисшую тишину разорвало глухое, утробное рычание и злое:

— Где ушастый?

Взяв себя в руки, тихо пролепетала:

— Он уже мёртв.

Перед внутренним взглядом сразу встала груда костей и других останков у стены напротив. Мерзкая картина и отвратительная вонь. И проблеск уходящей жизни в мутных глазах. Тогда он был ещё жив, разумен. Но сейчас, скорее всего, от него остался только скелет.

Пернатый судорожно вздохнул, прижал к себе и обнял.

Замерла, осознавая странность его поведения. Но потом расслабилась и зарылась носом в рубашку, пачкая кровью. От кожи исходило уютное тепло, проникающее сквозь тонкую ткань, поэтому и успокоилась быстро. Незаметно вдыхала, почему-то умиротворяющий, запах перьев. И только потом до меня дошло — во всем снова виновата Гаргиппия. Попыталась отстраниться. Но Таурус это сделал за меня. Взял за руку и потянул за собой. В стену.

— Пойдём в лабораторию. Омнис обработает рану, — поизнес он.

А я пыталась упереться пальцами о стыки плит, чтобы не двигаться дальше. Очень не хотелось вслед за гарпием приложиться лбом о твёрдый камень. Когда не получилось задержать его, зажмурилась. Все внутри сжалось в предчувствии удара, которого не последовало. Запнулась когтями о невысокий порожек и все.

Боязливо открыла глаз и осмотрелась. Мы находились в полутемном коридоре. Освещение здесь было странное. Тонкие светящиеся голубым контуры поперёк тоннеля с необработаными стенами.

Пернатый спокойно проходил сквозь контуры, а меня словно засасывало куда-то и выплевывало с другой сторону. Мерзкое сосущее чувство стало слишком навязчивым, когда мы, наконец, вышли к двери лаборатории.

Быстро. Очень быстро. Хотя, откуда мне знать, какое расстояние отделяет лабораторию от того коридора, где все произошло.

— Это тайные коридоры. Гаргиппия приказала показать тебе их.

Я развернулась, надеясь увидеть вход, но передо мной была глухая стена. Никаких намеков на дверь, только серый камень.

Таурус потянул меня за руку, увлекая за собой в лабораторию, где во всю хозяйничал Омнис. Гарпий повернулся на звук шагов и замер. Из рук выпали пробирки. Плиты пола задымились.

— Что случилось? — прохрипел он, оценивая масштаб катастрофы.

— Ушастый, — просто ответил Таурус, указывая на кресло, которое я откуда-то смутно промню. — Омнис, нужно обработать рану и сделать все возможное, чтобы сохранить глаз.

— Не хочу вас огорчать, но глаз сохранить невозможно. Кое-кто основательно поковырялся в нем, — многозначительно произнёс близнец, после внимательного осмотра.

Что же, придётся смириться и с этим уродством. Что мне только делать, если все-таки получится выбраться отсюда?

***

— Таурус, изображения с камер в коридоре, где ошивался эльф, пропали, — произнёс Омнис, когда гарпий вошёл в лабораторию. — Его вообще сначала видно не было, а потом мелькнул в кадре и пропал. Ты какую ловушку ему выбрал?

— Насколько помню, лабиринт в лабиринте, — задумался Таурус и зачем-то уточнил: — а что?

— Не знаю, — пожал плечами брат. — отсутствие записей из препятствия ещё можно объяснить, но почему из обычного коридора не поступает никакой информации?

— Омнис, это Гаргиппия… — задохнулся от внезапной догадки гарпий. — Нужно добраться туда как можно быстрее. Боюсь представить, что там творится. У эльфа какое-никакое оружие. А Гаргиппия находится в безоружном теле.

Омнис со стороны наблюдал за суетой брата. Отмалчивался. Размышлял. О ком больше беспокоится близнец, о богине, которая в большинстве случаев является бестелесным духом, или о её оболочке? И чем дольше он смотрел на бесцельные метания по лаборатории, всплескивания руками, и прислушивался к возгласам разнообразного гневного содержания, тем больше склонялся к мысли, что в сложившейся ситуации состояние зверушки того беспокоит сильнее.

С появлением в общем зале человечки, поведение Тауруса начало меняться. Это Омнис отметил практически сразу.

И когда он ходил проверить труп Каталины, случайно увидел полотно, по которому Оракул вышивает нитями судьбы. Одна из двух чёрных нитей накрепко переплелась с единственной белой. Слепая недогарпия так и не поняла, что нить уже не принадлежала ей.

Гарпию надоело.

— Как курица, честное слово, — пробормотал себе под нос и уже громче обратился к брату: — хватит кудахтать, иди спасай. Мало ли, вдруг её уже расчленяет злобный эльф.

Последнее он произнёс с неприкрытой издевкой, что сразу отрезвило Тауруса.

Он встрепенулся и без слов прошагал к дери.

— О, Гаргиппия, верни мне брата! Я уже скучаю по нему! — пролепетал Омнис, когда за близнецом захлопнулась дверь.

Таурус вышел недалеко от начала нужного коридора. Оставалось завернуть за угол и осмотреться. Зверушка должна быть там, он полностью в этом уверен.