На нас все смотрят. Я чувствую беспокойство Медифа, безусловную поддержку Лена и Эшера, недоумение Рраяра, но ярче всего — сожаление Сиора, покрытое ледяным узором разочарования и усталости.

На смену досаде тут же приходит раскаяние, но что толку?

— Та-а-ак, — многообещающе мрачно тянет джарой, оценив выражения наших лиц, — рассказывайте!

Но я не хочу говорить при всех. Я даже не уверена, что смогу сделать это наедине.

Сиор тоже молчит.

— Рассказывайте, что случилось! — теряет терпение и остатки благодушия Рраяр. — Ясно, что одна подумала какую-то гадость, а второй это подслушал. Но что именно? Выкладывай, Дари, а то я начну угадывать.

Как в присутствии мужей сказать, что к вампиру меня тянет больше, чем к кому-то из них? Я ни за что в этом не признаюсь!

Вскинув глаза на Сиора, который, наверняка, слышал последнюю мысль, предупреждающе хмурюсь, чтобы не вздумал меня выдать. Он показательно обводит комнату взглядом, и, осмотревшись вслед за ним, я понимаю, что совсем отмолчаться у нас не получится.

Почему же так сложно подобрать слова? Все здесь мои близкие люди, я в них уверена, а признаться всё равно не могу.

— Дарисса сомневалась, применял ли я к ней магию Слова, — наконец невозмутимо произносит Сиор.

— А ты применял? — въедливо уточняет Рраяр.

— Один раз, по её инициативе. И один раз это сделала наставница по моей просьбе.

— О последнем давай-ка подробнее.

— Тебя не было. Мы решали вопрос с предначертанностью. Больше я рассказать не могу.

После секундной паузы рот Рраяра забавно приоткрывается, а глаза округляются от удивления.

— Ты сам назначил себе предначертанную?! — ошарашено изучив витающие в воздухе эмоции, он делает ещё одно предположение: — Что, это ещё не всё?.. Не просто назначил, а заменил?! Серьёзно?!

Сиор пожимает плечами:

— Это было правильно.

По сравнению с тем, что было минуту назад, он чуть расслабился и, похоже, больше не сердится. Это отчасти снимает чувство вины, но как сделать так, чтобы впредь Сиор не расстраивался из-за моих мыслей? Я никогда не высказала бы своих подозрений вслух, если бы не имела хоть каких-нибудь подтверждений, но нельзя же и в самом деле разучиться при нём думать!

Наградив меня очередным долгим взглядом, Сиор чуть подаётся вперёд и медленно, выделяя голосом каждое слово, произносит:

— Всё очень просто. Нужно лишь полностью мне доверять.

Ничего себе «просто»!

— Размечтался! — насмешливо фыркает Рраяр, напрочь сбивая всю серьёзность момента. — Не заслужил ещё!

К счастью, вампир и сам улыбается, признавая, что на самом-то деле предложил не самый лёгкий вариант, и вот так, по щелчку пальцев, безграничное доверие не возникнет.

— Я готов прилагать усилия, чтобы это исправить, — говорит он. — И, в свою очередь, прошу не верить предрассудкам и слухам. Прежде чем делать какие-то выводы, спросите меня напрямую.

— Справедливо, — соглашается Эшер.

Аллеон кивает.

Переводя взгляд с одного на другого, я ловлю себя на мысли, что у всех троих есть нечто общее. Внутренний стержень, выкованный из глубокого чувства самоуважения, основанного на чести и порядочности. Это настолько прочная и неизменная основа их характеров, что даже наложила отпечаток на внешность. В Рраяре и Медифе подобного нет, хоть в их нравственных качествах я тоже не сомневаюсь.

Постепенно снова завязывается разговор. Не участвуя, я тихо наслаждаюсь спокойным вечером, любуюсь своими мужчинами, отмечая, как из их общения постепенно исчезают паузы и шероховатости, как формируются группы по интересам.

Рраяра и Сиора захватило обсуждение последних событий в каком-то продвинуто-магическом отражении. Рраяр даже подсел на диван, расставшись с отдельным креслом, чтобы удобнее было. Спорит он в полголоса, зато очень эмоционально, подкрепляя слова непонятными схемами, время от времени размахивая руками и выдавая нелестные оценки «специалистам». Однако вампира манеры собеседника нисколько не задевает. Куда только делась его неприязнь к джаройям? Была ли она вообще, или Сиору просто не повезло с предыдущими знакомыми?

Медиф с Эшером увлечённо рассуждают о металлах и сплавах, причём, судя по недоверчиво-воодушевлённому лицу инкуба, он тоже не ожидал обнаружить у оборотня столь обширных познаний в этом вопросе.

Оказывается, у семьи Гаммар было две мастерских. В одной работали с кожей — делали качественную обувь, куртки, сумки, ремни и прочую мелочёвку. В другой же, где производство так и не успели наладить, собирались изготавливать разные металлические вещички: садовые кашпо, скамейки, уличные светильники, заборы, ворота и всё, что пожелает заказчик.

После таких новостей глаза у Медифа начинают блестеть от предвкушения. Целая мастерская в его полном распоряжении! Эшер не против, но в качестве практики просит делать не «что-нибудь», а помочь обустроить сад.

Лен просто молчит, притянув меня к себе на плечо, поглаживает по руке и излучает в пространство спокойствие и умиротворение. Как раньше, когда мы были только вдвоём.

Проходит около часа, прежде чем усталость даёт о себе знать, и Рраяр первым заявляет, что пора бы уже отдохнуть. Мужчины начинают разбредаться по спальням, а я, предупредив Медифа, что задержусь, приступаю к задуманному.

Стучать и ждать разрешения не требуется: Сиор сам открывает дверь, стоило только к ней подойти. С улыбкой пропускает меня в комнату. Эта улыбка такая… ожидающе-наглая, что сразу понятно: он знает, зачем я здесь.

Мечтай-мечтай!

Я, пожалуй, тоже пока помечтаю.

— Извини за сегодняшнее. Это была просто мысль. Всерьёз я тебя ни в чём не подозреваю.

— Рад это слышать… Думаю, я тоже повёл себя не лучшим образом. Не стоило привлекать столько внимания.

Отлично. Теперь, когда мы окончательно уладили наше небольшое недопонимание, можно развлечься.

— Ты ведь уже побывал в Талассе, у леди Луассис? — спрашиваю деловым тоном.

И в то же время вспоминаю, как будоражаще-приятно он пахнет, как сладко-волнительно было замирать в предвкушении поцелуя.

— Побывал, — невозмутимо подтверждает Сиор, и только хищный блеск глаз выдаёт, что он не так уж и равнодушен. — Ниссу Мирэйл она больше не побеспокоит.

— Она случайно не упомянула, куда продала её мужа, отца Медифа?

Заново оживив воспоминания о том, как в Совете он ласкал мою шею губами и горячим дыханием, снова ощущаю жаркую волну, пробежавшую вниз по позвоночнику.

Вампир на миг опускает ресницы то ли тоже переживая те ощущения, то ли пряча совсем уж жадный взгляд. И чуть заметно, выжидающе, улыбается.

— Упомянула. Только там его уже не было.

Как жаль.

Лишь бы тот мужчина вообще был жив! Медиф, наверняка, будет рад с ним познакомиться. Пусть они многое упустили, впереди ещё достаточно времени, чтобы сблизиться.

— Его же найдут?

— Мы сделаем всё возможное. Нисса Мирэйл не сомневается, что он жив, так что я передал это дело одному из своих помощников. Он отследит цепочку и сразу сообщит о результате.

— Спасибо.

Из чистого упрямства запрещаю себе его целовать. Хотя хочется. И не только поцеловать — прижаться, вдохнуть, почувствовать… всего хочется! Но взыгравшая гордость комком засела в груди: первой — не сдамся!

На этот раз Сиор ни жестом, ни взглядом не выдаёт, что что-то там видел.

— Спокойной ночи? — это звучит как вопрос.

— Спокойной ночи, — выдыхаю, пряча разочарование.

Если бы он хотя бы не выглядел таким нахально-самоуверенным…

Ну почему мы оба настолько упрямые? Понимаю ведь, что глупо. Но готова сама себя лишить удовольствия, чтобы доказать, что самая упёртая в этой комнате.

Через силу развернувшись, ускоряю шаг, чтобы быстрее уйти. Может быть, разговор с Эшером прочистит мне голову?

Сиор настигает внезапно и совершенно бесшумно. Одной рукой, как когда-то грозился, подхватывает за талию, отрывая от пола, другой захлопывает дверь и с силой вжимает меня в стену.