И вообще, почти все мое окружение, почти все наши чиновники, да что там чиновники, почти вся наша так называемая элита не думает ни о чем и ни о ком, кроме денег, себя и благополучия родственников… своих… ближайших. Собрать бы их скопом, гуртом, с женами, детьми, братьями, сестрами, племянниками, тещами и тестями, свояками, со всеми прочими родичами-кровососами… ну и любовницами… да и любовниками… да и забросить к ёбаной, извините за выражение, матери… на какой-нибудь необитаемый остров, в какую-нибудь Тмутаракань, чтобы…

Верховный правитель взял небольшую паузу, снова тяжело вздохнул, внимательно посмотрев в камеру. Казалось, его взгляд пронзает экраны, обращается к каждому слушателю персонально.

Сказанное не означает, что я хочу нарушить обещание более не выставлять свою кандидатуру для участия в выборах Верховного правителя Российской империи. Сказанное также не означает, что я намерен упразднить сами выборы. Просто я хочу сказать, что привычные иерархические форматы передачи власти себя изжили. Я убежден: в этот судьбоносный для российской государственности момент мы должны применить инновационный, новаторский подход. А, как известно, все новое – это хорошо забытое старое.

Скептики думали, что Евстафий может сыграть крапленой картой: вытащить из рукава своего прошлого сменщика, страдающего старческим маразмом, а, может, по доброй русской традиции, явить миру неизвестного сына или дочь, или другого родича. Тезис о том, что «иерархические форматы передачи власти себя изжили» окончательно спутал все карты. Евстафий играл по своим правилам. Он предложил то, что никому не приходило в голову. Но открывал свой план постепенно, начиная с экскурса в античную историю.

Давайте вспомним восстание жителей Афин под предводительством доблестного Клисфена против тирании ненавистных Писистратидов, а затем – против олигархической партии коварного Исагора… Не помните? А я напомню. Вдумайтесь, в далеком 507-м году до нашей эры этот самый Клисфен провел впечатляющие демократические реформы. Они увенчались небывалым успехом – в объединении древнегреческого полиса, в развитии его экономики и социальной сферы, в военном деле, в нациестроительстве. Были одержаны важные победы в войнах.

И знаете, что самое интересное? Подавляющее большинство государственных постов в новых демократических Афинах распределялось по жребию.

ЖРЕБИЙ – вот ключевое слово нашего плана. В вопросе выбора моего преемника предлагаю всецело положиться на волю Божью или на волю случая. Кому что ближе. Я предлагаю выбрать моего преемника наугад, посредством лотереи.

Сегодня вечером в пятницу тринадцатого сентября вместо надоевшей всем программы на Первом канале, и на других главных телевизионных каналах страны, а также в ведущих сетевых средствах массовой информации в прямом эфире будет выбран номер паспорта поддатого…

Верховный правитель запнулся, на секунду задумался, но быстро нашелся.

Подданного Российской империи, которого мы сможем поддержать на предстоящих выборах главы нашего государства.

Напоминаю, что в соответствии с конституцией, таковым может стать под-дан-ный (Верховный правитель для надежности проговорил слово «подданный» по слогам) Российской империи не моложе тридцати пяти лет, постоянно проживающий в Российской империи не менее десяти лет. В случае, если паспорт будет принадлежать человеку моложе тридцати пяти лет, загорится красная лампочка. Этот сигнал – как красный сигнал светофора, означающий – не дорос.

Говорю как на духу, как на исповеди: номера моего паспорта в базе данных не будет. С меня хватит. Я ухожу.

Верховный правитель грустно улыбнулся и продолжил.

Безусловно, есть вероятность, что выбранный человек окажется придурком. Но, во-первых, России к этому не привыкать. И вообще, придурок может сделать много хорошего, и он определенно менее опасен, чем компетентный, но коррумпированный, а тем более продажный умник. А во-вторых, будет определена тройка кандидатов. В конце концов, не могут же все трое уродиться кончеными идиотами. Я уверен, из троих обнаружится хотя бы один вменяемый, перспективный.

И да ниспошлет Провидение добрый выбор нашей стране!

Заиграл гимн Российской империи. Евстафий встал и посмотрел в камеру усталым, но твердым, уверенным взглядом.

Мир был ошеломлен. Все были ошеломлены. Вечером в пятницу тринадцатого сентября состоялся розыгрыш «президентской лотереи», как окрестил ее народ. Трансляцию смотрела практически вся страна, кроме сумасшедших, в стельку пьяных, находившихся в состоянии продвинутого наркотического опьянения и на боевом дежурстве. К эфиру присоединилось немало зарубежных зрителей. Заветными цифрами стали 77 28 ХХХХХХ.

Ошалевший от небывалого волнения бывалый ведущий объявил, что обладателем искомого паспорта является житель Москвы Матвей Александрович Матушкин.

В эти судьбоносные часы Матушкин находился на даче в садовом товариществе «Мечта крест» и по обыкновению выпивал с соседом и его кумом. Ближе к двадцати одному часу возлияние было прервано робким стуком в дверь. В этот момент хорошо знавший поэзию, ярко выпивший и философски настроенный Матушкин декламировал «Приглашение к обеду» старика Державина:

Шекснинска стерлядь золотая,

Каймак и борщ уже стоят;

В графинах вина, пунш, блистая

То льдом, то искрами, манят;

С курильниц благовонья льются,

Плоды среди корзин смеются.

…

– Матвей Александрович, друг сердечный, поздравляю Вас! От всей души поздравляю! Большая честь! Большая честь! – взволнованно лепетал запыхавшийся председатель правления «Мечты крест» Иван Иванович Блюдин, сам не свой.

Многие обитатели садового товарищества «Мечта крест» недолюбливали друг друга. Подчас в товарищах не было никакого согласья. Надо сказать, что председатель и Матушкин с недавних пор враждовали и время от времени скандалили. Появление председателя озадачило Матушкина. Впрочем, он скорее из любви к прекрасному, нежели из вредности и неприязни к Блюдину перебил его Державиным:

Не чин, не случай и не знатность –

На русский мой простой обед

Я звал одну благоприятность;

А тот, кто делает мне вред,

Пирушки сей не будет зритель.

Ты, ангел мой, благотворитель!

Приди – и насладися благ;

А вражий дух да отженется,

Моих порогов не коснется

Ничей недоброхотный шаг!

Ишь ты, подумал Блюдин. Заранее все знал, паскудник. Уже с обеда обмывает, сука: «Не чин, не случай и не знатность…». Как же! И ведь уже вознесся. Акцентирует русский характер своего обеда. Тоже мне, потомственный русак, кипел председатель. Небось папаша его или дед хитромудрый специально такую убогую, слезливую фамилию выдумал с уменьшительно-ласкательным суффиксом. Знаем мы вас с такими фамилиями и ветхозаветными именами. А мои-то придурки, все Иван да Иван. О фамилии надо было думать и естестве обрезанном! Кому же нужен в России Верховный правитель Блюдин! Вот Матушкин – другое дело. Матушкин – это что-то свое, родное. Не то что Блюдин. Но как маскировался! За свет не платил! Но надо терпеть! Теперь надо терпеть! И председатель терпел и растерянно улыбался.

Однако Матушкин и не помышлял никуда возноситься. Дело в том, что дневное выступление Евстафия, также как и розыгрыш лотереи, собутыльники не смотрели, ибо начали выпивать с четырнадцати часов. Помянули Юстаса. По обыкновению, зацепились языками. Обсуждали местную блядь по кличке Фиона и ее неожиданное замужество. Партию безотказной любвеобильной Фионе составил идиот-дачник с говорящей фамилией Бальзаминов, чем-то напоминавший незлобивого полудурка в исполнении Вицина. Но если герой Вицина все-таки женился на богатстве и его маменька имела все основания утверждать, что «с деньгами-то мы и дураками проживем», то дачный Бальзаминов в этом жизненном вопросе явно дал маху…