Что такое чёрная дыра? Это коллапс сверхбольших масс, превышающих массу Солнца, звезды солнечной системы. Квантовый принцип запрета Паули, Шварцшильдовский радус, метрика — всё это работало, но не давало ответа. Следовало углубиться дальше, вскрыть кору невиданной земли. Terranova науки. Может ли пространство коллапсировать под тяжестью самого себя? Какой придел у энергии поляризованности вакуума? Максимальная амплитуда его флуктуации?

У Паука имелся душ, но ситуацию это не улучшало. Кожа на теле начинала зудеть. Минимальная сила притяжения удручала Павила. Да что уж там, гравитация практически отсутствовала, из-за чего бедный физик постоянно раскручивал болтики, наблюдая за эффектом Джанибекова. Поглощения ионизирующего излучения нарастало, превысив пол банана за час, наполняя рот неприятным ощущением металла и постиранной одежды. Ему приходилось бороться с депрессией время от времени. Масштабы космоса слишком давили на него. И всё это умножалось на бесконечную умственную пытку, в надежде решить головоломку, явно превосходящей его умственные способности. Здесь нужен не один Павил, а сотни таких специалистов, как он. И дело не в расчётах. Вычислительных мощностей, даже без учёта квантового компьютера, хватало сполна. Дело было в фантазии, неясности, откуда следовало бы начать эти самые вычисления и расчёты, и расчёты вычислений. Ответ там, совсем рядом, в восьмидесяти тысячах километрах. Ближе, чем Луна от Земли. Апполон-11 летал туда-сюда чуть ли не на порядок больше. Следовало признать своё поражение. Хотя бы на какое-то время.

Насадив линию обруча себе на глаза, Павил вошёл в закрытое соединение, вне инфополюса, между Анданом и Пауком. Глаза погрузились в темноту. Окружение внутренностей Паука исчезло. Спящий Камил тоже пропал из поля зрения. Тьма опустилась на Павила. А затем, множество белых линий, порождённых системой, устремились с периферии в центр перспективы. Павил кожей ощущал, как сигнал запроса вылетает из антенны Паука, огибает Сатурн, и достигает системы Андана. Тот, обработав запрос, перенаправляет его назад к Пауку, устанавливая прямое подключение между юзерами. Слева высветились белые цифры, указывающие время задержки сигнала: полторы секунды. В конце концов, Андан и Паук в данный момент находились на максимальном своём отдалении. Янус окажется на дневной стороне Сатурна лишь через восемь часов. Коробка с крыльями как раз покидала ночную сторону, заворачивая за край планеты, против её вращения.

И когда главный компьютер Андана принял запрос, составил протокол и настроил передачу пакетов данных, белые линии, убегающие в центр обзора, исчезли, покинув чёрный фон. И тогда Павил оказался в доселе невиданном месте. Здесь дополнительная реальность перетекала в виртуальную и обратно. Чувство реальности было максимальным. Как и качество картинки, словно мозг Павила телепортировался в иной мир, покинув тело.

Голубое небо, по которому плыли молочные облака. Солнце где-то на западе. И совершенно не слепит. И трава. Кругом трава. Бескрайне поле нескошенной травы, застилающей землю от горизонта до горизонта. Куда бы взор Павила не пал, он натыкался на колыхающиеся на ветру стебли травы. Иногда облако закрывало собой солнечный свет, окрашивая поле в причудливые тона раскраски зебры, чьи волны тени двигались вместе с облаком. Это было похоже на Землю. Нет. Это было лучше Земли. И перед Павилом, дальше, утопая в густой траве, стоял спиной Леклерк. Точнее его Аватар. Сходство было максимальным. Павил даже не был уверен, что он способен отличить. На нём было тёмное пальто, отражающее от себя лучи смоделированного солнца. Одну руку он засунул в пальто, а другую опустил в траву, чьи стебли ласкали её при каждом изменении ветра.

— Эта симуляция, — произнёс Леклерк.

— Никогда ещё не видел НАСТОЛЬКО реалистичной симуляции, — Павил спохватился, проверяя свои динамики и настройки микрофона. На секунду ему показалось, что они не работают здесь, в этом месте. Он посмотрел на своё прозрачное тело, увидев две, обнесённые полой текстурной сеткой, свои руки. Он вращал реальными руками, чтобы убедиться, что те его слушаются. Задержки в этих движениях не было. Павил не мог ощущать ни запахов, ни дуновение ветра, но он верил, что ощущает их. Как будто ощущения были фантомными. Будто кто-то отобрал всё это у него. — Как это работает? Это виртуальная реальность?

— Эта сама жизнь.

— Как это понимать?

— Забудь, — Леклерк повернулся к Павилу лицом. И здесь симуляция была идеальна.

— Где мы вообще? Что это за место?

— Мой дом.

Павил не знал, передаёт ли девайс мимику его лица, выражённую в знаке вопроса, но, отчего-то казалось, что Леклерк всё видел.

— Это трудно объяснить, — Леклерк развёл руками. — В свободное время я люблю создавать миры для себя. Как ты мог заметить, на Андане не обычный уровень использования дополнительной реальности. Немножко граничащий с фанатизмом. Это моя слабость.

Леклерк отвечал не сразу, а через те самые полторы секунды. Сразу, как договаривал Павил.

— Это…необычно. Но я по поводу репорта. Хочу поделиться мыслями.

— Если тебе неловко от всего этого, то я могу убрать этот…фон, — Леклерк улыбнулся. Его кучерявые волосы были слегла длиннее, чем Павил помнил их в жизни. — Вернуть обычный интерфейс.

— Нет, — Павил оглядел поле, по которому всё так же плыли зебровые линии теней. Он ощутил резкий привкус печального чувства печали по дому. И понял, чего ему не хватает больше всего. — Нет, пускай всё останется также.

— Хорошо. Ведь мне тогда не нужно покидать симуляцию, — Леклерк засунул вторую руку в карман пальто. — Ты что-то хотел доложить?

— По поводу наших с Камилем наблюдений, чёрных дыр и всего прочего. Поделиться рассуждениями.

Леклерк жестом руки остановил его.

— Прежде всего, я должен тебе сообщить, что все наблюдения транслируются в прямом эфире на Землю.

— Что? Стой. В прямом эфире? То есть с задержкой сигнала, но постоянно?

— Так и есть.

— Но? Почему?

— Это было одно из условий Компании. Она настояла. Как она выразилась — в целях популяризированная и развития науки. Оказалось, что тема заинтересовала почти всё население обжитого человеческого космоса.

— Как это понимать? За нами все следят? А-а сейчас?

— Всё в порядке, — пожал плечами Леклерк. — Это закрытое соединение, и никто в него не влезет. Андан очень надёжен. Поверь.

— Насколько хорошо знают на Земле о том, что мы исследуем?

— Относительно хорошо. Знают про объект, про чёрные дыры, про коллапсы и остальную, известную для нас информацию.

— И как все отреагировали? — Павил не очень хорошо понимал, что ему требовалось говорить, что спрашивать, но явно что-то требовалось.

— Говорят, на Земле новый бум исследовательства. Тысячи телескопов смотрят на нас. И на Сатурн.

— Они ведь ничего не увидят всё равно.

— А это так важно?

Павил замолчал. Ему требовалось какое-то время, чтобы сообразить, что делать дальше.

— Павил. Информация. А то если ничего серьёзного, то я бы хотел побыть один.

— А, — тот спохватился. — У меня была идея. Сопоставить частоту появления чёрных дыр. И да, они — виртуальные.

— Как это понимать?

— Они не имеют настоящей энергии чёрных дыр, но импульс и вращение соответствующий. Пространство действительно коллапсирует. Дважды. Чтобы родилась дыра и чтобы аннигилировала. Но в этом же нет никакого смысла, так?

— Хорошо?

— Не совсем. Как вообще можно представить чёрную дыру в пространстве Шварцшильдовский системе координат? Это векторное поле, где каждый вектор стремится в одну точку. Векторы, как бы, падают в центр «чего-то». Там они все собираются в один комок, уплотняясь всё больше и больше. Один английский священник, увлекавшийся астрономией, Джон Митчелл, изучая работы Ньютона о корпускулярной теории, пришёл к мысли, что если объект преодолеет скорость света, то он станет невидимым.

— Невидимым? Преодолеет скорость света?