— Киберсин? — спросил Тайлер.

— Это суперкомпьютер семидесятых годов двадцатого века, построенный для правительства Чили, — ответил Камил.

— Удивлен, что такими вещами занимались в Южной Америке в двадцатом веке. Вроде не так и плохо историю знаю. Те регионы совсем на прогрессивных не походили до Массового Объединения.

— Его разрушило следующее правительство во время государственного переворота, — ответил Павил.

— Зачем уничтожать суперкомьютер? Да ещё и в двадцатом веке. За уничтожение вычислительной техники сейчас могут неплохой штраф выписать, а если совсем вандализничать, то и депортируют за Нептун.

— Тогда люди по-другому относились к прогрессу, — пожал плечами Камил. — Сейчас трудно понять мотивацию тех людей. Вполне возможно, что такие вычислительные мощности угрожали консерваторам и их виденью экономики.

— Например?

— Многие люди, работающие в экономической сфере, потеряли бы свои места.

— Да их и сейчас нет.

— Сейчас и не капитализм, — высказался Павил, хорошенько отдышавшись. — Луддитов искоренить может только всемирный прогресс и научпоп, а тогда таким не особо баловались. Не мудрено, что истинную популярность Саган получил после смерти, в век массового доступа в интернет.

— Так же, как и история Киберсина, — сказал Камил. — Появление или отсутствие рабочих мест в нашем обществе не играет важной роли. Скорее оно является дополнительным фактором. Оно существует для того, чтобы оптимизировать человеческие ресурсы, направить потенциал каждого на индивидуальное, полное его развитие. Мы стремимся к абсолютной меритократии. Деньги не играют никакой роли, а коррупция полностью заменена честной конкуренцией и взаимовыгодными объединениями. А что такое коррупция для капитализма? Это всё. Компьютер бесстрастен к жалкой попытке распилить бюджет. Или к энтропической инфляции, жрущей любую валюту со временем.

— Стойте, — Тайлер развёл руками. — Хватит. Я, конечно, не был на Земле уже лет восемь, но это не значит, что я так уж и стар. Вы мне рассказываете очевидные вещи. Я вам что, ребёнок?

На его удивление никто ему не ответил.

— Мы ведь про Киберсин начали. Я запомнил. Потом почитаю в инфополюсе. Он ведь здесь имеется?

— Разумеется, — ответил Бао.

Чем дальше они продвигались по коридору, чем выше подымался пол, закручиваясь в сторону. Первым, кто заметил очередное изменение притяжения, оказался Павил. А кто же ещё?

— Что, мы ведь к центральной оси идём? — вяло заметил он. Вопрос был скорее риторическим.

— Естественно. Это секция, диск, предназначена сугубо для прибытия и отбытия персонала, а также, содержания оборудования.

— Что-то, типа склада? — спросил Камил.

— Здесь хранится то, что нам не требуется в центральной секции.

— А оборудование, которое прибыло с нами в шаттле и осталось там? — спросил уже Тайлер.

— Я его разгружу самолично. Но позже.

— Самолично?

— Андан полностью автоматизирован и подстроен под АэР.

— То есть, управляете через дополнительную реальность, а не джойстиками? — удивился терраформатор Венеры.

— Это намного удобнее.

— Я бы поспорил. Не чувствуется масса. Слишком уже большая сенса у АэР настроек.

— Я её настроил под себя, — пожал плечами Бао.

— И тебе удобно? Ну, не знаю. Я её использую только при работе в космосе, когда одна из рук занята.

— Не пользуетесь АэР? — удивился Бао.

— Ты меня не понял, — развёл руками Тайлер. — Конечно мы пользуемся АэРкой. Мы работает с ней. Но не работает ЧЕРЕЗ неё. Не осуществляем операции настройки и коллибровки. Я даже клавиатуру механическую предпочту клавиатуре интерактивной, когда пальцами вбиваешь по пустому пространству перед собой. Точность слишком важна. А её не добиться, если тебе неудобно работать. Разве это не так?

— У меня башка уже заболела от бесконечной смены ускорения, — заныл Павил.

— Разумеется, Тайлер, — ответил Бао. — Но у меня свои представления об удобстве. С дополнительной реальностью я работаю с того момента, как прибыл сюда. Я тоже относился к ней скептически, но Леклерк переубедил меня. Есть и ещё одна проблема.

— Какая? — поинтересовался Тайлер.

— Потом сам увидишь. Ты уже не первый, кто интересуется.

— У меня вновь живот заболел, — пожаловался Павил где-то за спиной Бао. — Кажется, меня сейчас вырвет.

— Или ты просто драматизируешь, — высказался Камил. — Ты ел только протеиновые батончики. Да и было это больше шести часов назад. У тебя минимально наполненный желудок, а белок в печень ушёл.

— А ты, Камил, всё умничаешь.

К тому моменту, когда сила притяжения потеряла любое значение, и пришлось вновь хвататься руками за поручни лестниц, расположенных вдоль стен коридора, они добрались до шахты реактора.

— А ведь можно было бы изобрести лифты, чтобы не мучить себя, — заметил Камил.

— А они и должны быть, — ответил Тайлер. — В каждом обиталище есть система лифтов. Она проходит и по главной оси. Вы бы это знали, если бы не были земными, — он заметил знаки вопроса на лицах тех, к кому он обращался. — Прошу прощения. Я имел ввиду то, что вы новички в таких сооружениях.

— Ну да, — Павил оттолкнулся от поручня, придав своему телу нужный импульс, чтобы долететь до лестницы шахты. Он мог просто дотянуться рукой, ведь расстояния были рассчитаны так, чтобы человек не был вынужден «перепрыгивать» между лестницами, но Павилу так хотелось поскорее оказаться в месте с нормальной гравитацией, что он решил сжульничать, проскочив вперёд всех.

— Осторожно, — сказал ему в след Бао. — Да. Существует система лифтов. Стандартная, — он повернулся к двум оставшимся гостям. — Но она не используется без надобности. Всегда существует вероятность, что она помешает, нежели поможет.

— Почему? — спросил Камил.

— Есть несколько вариантов лифтов, — Тайлер махнул рукой к лестнице шахты, прося людей перед ним пройти вперёд. Те послушались. — Есть, так называемые, резиновые сани. Так мы их назвали у себя. А заводское название я не помню, ну и чёрт с ним. Сани движутся по линии рельсы. На рельсе размещены парные колёса, а на них небольшая платформа, примерно, сантиметров двадцать, из алюминия, вроде. Но материал разнится. На платформе протянута резина. В эту резину нужно залезть, закрепить себя. И вперёд. Но это старая технология. Одна из первых. Используется, если кто-то передвигаться не может, но в сознании. Грузы ещё можно перемещать, — все трое ухватились за лестницу и начали карабкаться в задир, вслед за Павилом.

— Не спеши, — окликнул того Бао.

— И есть второй вариант. Из заводских, — продолжил Тайлер. — Полноценный фуникулёр на двух вариантах: магнитных поршнях и механических цепях. Обычно использует первый вариант. А второй используется при серьёзных повреждениях обиталища.

— Такие возможны? — удивился Камил.

— В теории — да. Например, выход из строя токомака реактора. Магнитное поле реактора тогда жутко взбесится и попалит все проводники. Но, с моей точки зрения, такое невозможно. Механизмы защиты, предохранительные механизмы, уж слишком отточены и надёжны. Нужно целенаправленно заниматься повреждением реактора. Есть и более возможные варианты. Небольшой локальный метеоритный дождь, который решил пройти сквозь станцию. В солнечной системе, конечно же, такой вариант тоже очень маловероятен. Регион ведь — спокойный. И последний, как по мне, вариант — солнечная буря апокалипсических масштабов. Плотность и заряженность такого потока частиц должна быть…

— Колоссальной, — перебил его Камил.

— Ну, скажем так.

— С нашим солнцем? G класса? — усмехнулся Камил. — Невозможно. Всплеск активности, о котором идёт речь…Я даже не знаю. Миниджет нейтронной звезды. Миллионы МэВов.

— Но ничего невозможно не существует, — заметил Бао. — Мы должны всё продумать, чтобы обезопасить себя. Вы ведь знаете, почему мы все здесь собрались.

— Кстати, я не получил детальные данные, — сказал Тайлер. Все, даже Павил, обернулись посмотреть на него.