— Погоди секунду.

— Разминка — очень важное дело. Мы не торопимся.

Что-то хрустнуло у неё в спине. Аманда посмотрела на Бао, опережая его реакцию.

— Со мной всё в порядке, — отозвалась она. — Такое бывает, когда долго сидел в аппарате.

— У нас есть медблок, но сам медик прибудет позже.

— А где она сейчас? — не то чтобы Бао сильно о ней беспокоился (если судить по его лицу), но Аманде не хотелось, чтобы за неё кто-то волновался. А эти ребята, помешанные на технике безопасности — сущие параноики, поэтому лучше продолжить разговор. — В послании Компании говорилось, что медик тоже из персонала.

— Она была отправлена сопровождать терраформаторов к Титану. Прибудет сразу же, как всё уложится. Прибудет на одноместном автономном модуле.

— Случилось что-то серьёзное? — Аманда приподняла одну бровь.

— Нет. Инструкции так приписывают. Медик должен сопровождать персонал на случай непредвиденных ситуаций. Станция у Титана является нашим дочерним ответвлением. Титан находится в сильной зоне магнитосферы Сатурна. Фон ионизирующего излучения там намного превышает внешний здесь.

— Если что, мне не нужен медик, — Аманда присела несколько раз, разминая тазобедренный сустав и ускоряя циркулировали крови в ногах. После всех тех месяцев, что она просидела на троне, всегда существует вероятность частичного атрофирования квадрицепса, мышц задней поверхности бедра и икроножных. Ничего не излечимого, да и Эверика прогоняла кровь всё время через инъекционные подключения, но лучше не рисковать. А то можно упасть и придётся ждать больничную кровать. А может быть и всё хуже — Бао попытается его донести. Ну уже нет. — Ну, идём. Хочу уже поскорее глянуть.

Даже после всех упражнений, спустя десять минут пешего хода, ноги Аманды начинали затекать, становясь ватными. К тому моменту, когда они подошли до открытых дверей шлюза отсека наблюдения, Аманда с трудом могла стоять на месте, и ей приходилось двигаться: зачастую переминаться с ноги на ногу. Космические термо-кроссовки зелёного цвета, обнесённые светоотражателями, начинали натирать, а новы мозоли это последнее, что хотела Аманда. Да и скафандровый комбинезон, который она носила (без самого скафандра), раздражал её. Хотела поскорее раздеться и умыться, а затем лечь и поспать. Она уже сожалела, что не приняла совета Бао, но врождённое упрямство служило для неё главным стимулом. Нельзя было отказаться. Раз решила, то нужно довести дело до конца.

По другую сторону дверей их уже ожидали. Бао прошёл первым в помещение, где свет был отключён, а единственным источником освещения являлся Сатур, хорошо видимый через окно обозрения. Аманда проследовала за Бао.

— Здравствуй, Аманда. Рад нашей встречи, — проговорил человек с сведёнными за спину руками.

— Взаимно, Леклерк.

Леклерк оказался худым, но с широкими плечами, мужчиной, чьё треугольное лицо, вытянутое к подбородку, освещалось светом от ламп освещения предыдущего помещения, откуда только что пришла Аманда. Высокий подбородок, кучерявые шатеновые волосы, небольшая лопоухость, длинный нос, с небольшим, не ярковыраженным крюком, выделяющиеся скулы — в общем, все признаки, говорящие, что перед Амандой находится земной француз. Низкопосаженные карие глаза были обведены подобием природного оттёка, словно Леклерк вот-вот расплачется, хотя кривая улыбка на его лице говорила об обратном. Девайс дополнительной реальности (тоже разобранный) украшал его длинный лоб, будто посаженный на голову венец.

— Если честно, то я не удивился, когда узнал, что ты решишь сразу приступить к делу.

— Ты ждал нас? Интересно, как ты узнал, — Аманда посмотрела на Бао, смирно стоящего с боку.

— Бао здесь не причём, — Леклерк постучал по раковине левого уха. — Я получил оповещение.

— Тебе сообщили?

— Мне сообщили, но это был не Бао. А главный компьютер. Если что, мы его никак не называем, — Леклерк провёл ладонью по воздуху, прочерчивая горизонтальную линию.

— Ээ, ладно, — Аманда не знала, что и ответить. Компьютер сообщил? Что-то новенькое.

— Кажется, наш новый участник только что образованной научной группы хочет знать воочию, из-за чего весь сыр бор, — Леклерк обратился к Аманде.

— Да, конечно, — Аманда неуверенно кивнула головой.

Леклерк развернулся и двинулся к длинному окну за которым нависал Сатурн.

— Остальные прибудут в диапазоне двадцати-двадцати трёх часов. Тогда мы и планировали провести общий брифинг, но я изучил краткую сводку от Компании, чтобы заранее лучше знать всех тех, с кем придётся работать. Очень важно, чтобы мы нашли общий язык.

Аманда молча оценила внешние приметы Леклерка. На худое, длинное тело, было надето пальто чёрного цвета (видимо, чтобы минимально отражать от себя свет), по краям рукавов и воротника которого проходила линия термозащиты, намекая, что это не одноразовая одежда, утилизируемая после рабочего дня. А вот флисовые штаны (тоже чёрного цвета) выглядели как стандартные-одноразовые. Чёрные туфли не выделялись ничем примечательным. Сам француз держался довольно, как это сказать, внушающе, двигаясь вдоль затемнённого помещения. Сатурн впереди сиял ярким шаром.

Бао остался стоять у двери.

Помещение имело форму полукруга, дуговую часть которого занимал иллюминатор, смыкающийся между полом и потолком.

— Это ведь не настоящее изображение?

— Не настоящее? — усмехнулся Леклерк.

— Ну, ты понимаешь, что я имею ввиду. Я минут двадцать назад стыковалась и знаю, в каком положении находится станция. Точнее, Андан. Угол наклона диска не позволят нам наблюдать за Сатурном под таким углом. Либо вы овладели псевдотензорами.

— Псевдотензорами? Что ещё за чушь, — Леклерк странно на неё посмотрел. — Но ты права, конечно же. Это трансляция от датчиков снаружи. Картинка более чем настоящая. Если бы мы с тобой решили связаться через инфополюс…

— Да, да. Дурацкая интерпретация. Признаю.

— Не волнуйся, — глава СНТС указал ладонью на иллюминатор. — У нас отличные камеры. Сатурн сейчас в ста двадцати тысячах километров. Сто восемьдесят до его ядра С такого расстояния мы не испытываем даже мнимой задержки визуального сигнала. Впрочем, стекло наблюдения настоящее. Потом, может быть, когда все соберутся и обсудят, мы изменим наклон Андана так, чтобы наблюдать газовую планету своими, — свободной рукой Лекрерк указал себе на глаза, — настоящими глазами.

— Нас отделяет от вакуума слой стекла? — Аманда обернулась, глянув на оставшегося позади Бао. Тот ожидал чего-то. — А мне казалось, что вы помешены на безопасности.

— А это безопасно. Тут двухметровый слой стекла. Можно проецировать на него изображение. Как сейчас. По внешнюю сторону находятся поглотители и свинцовая сетка. Фон тут в раза два превышает общий по Андану, но ничего особого. Если ты беспокоишься…

— В общем-то нет.

— …Вайсс успеет к общему брифингу.

— Вайсс?

— Наш медик.

— А, — Аманда покачала головой, изучая изображение Сатурна. У газового гиганта имелось сильное альбедо, поэтому на дневной части, подставленной под лучи звезды, он светился не хуже лампочки. Знаменитый кольца, видимые с «далека» однородными линиями (хотя они состоят из многообразного множества объектов разной величины), тянулись от одного края Сатурна до другого и исчезали за ним. Остальной космос на атмосферной периферии планеты исчез в темноте, порождаемой световым загрязнением, исходящим от отражаемого света. Извечная борьба фотонов самих с собой.

— Ты ведь ищешь его, правда?

Аманда ничего не ответила Леклерку. Хотелось до всего додуматься, докопаться, достать самой. Но как она не старалась, увидеть что-то на светящемся фоне выцветевшей охры у неё не получалось. И не удивительно. Шестьдесят тысяч километров радиуса — это дохрена много. Сатурн с дистанции в сто двадцать тысяч километров может казаться размерами не больше трёхэтажного дома, находящегося по другую сторону двухполосной дороги, но это лишь обман.

— Его здесь нет.