Ребята видели как их командир, быстро спрятался под мостом, и спокойно продолжали свой путь. Вдруг, из – за насыпи, высунулся ствол автомата, и неожиданно грозный окрик:

– Стой! Стрелять буду! – Остановил участкового.

Иван увидел в руках мальчишки, тускло поблёскивающий на солнце «Шмайсер».

– Шурка, не балуй, дай сюда автомат. – Сказал он, слезая с велосипеда.

– Я те отдам! А ну кидай мне свой пистолет! – и Шурка передёрнул затвор. – А то стрелять буду!

Иван оглянулся. Сзади, недалеко от него, стояли трое пацанов. В голове, как молния проскочила мысль: «Войну прошёл, и так глупо погибнуть», и медленно двинулся к мосту. Шурка поднял автомат и прицелился:

– Не подходи! Стрелять буду!

– Я вот тебе сейчас уши надеру, стрелок… Давно от отца ремня не получал?

Участковый хорошо знал, задиристый характер, сынка, председателя сельсовета, но и уступать ему не имел права. Чем ближе он подходил, тем внимательнее смотрел на автомат. Интересно, где он мог его взять… не уж-то отец припрятал… вроде бы в рабочем состоянии… и затвор передёрнул… Чёрт… позади ещё и эти трое… Мысли бежали, сменяя одна другую. А если пацан откроет огонь?

Колька не видел, что делает Шурка и вдруг понял, Груша закрывает их собой, на тот случай, если он начнет стрелять.

– А наш милиционер, смелый. – Тихо сказал он.

– Подумаешь, – почему-то шёпотом откликнулся Вовка, – автомат-то не стреляет.

– А он знает? – Возмутился Витька, и сам ответил, – не знает. Вот видишь, а идёт. – И чуть погодя, добавил. – Конечно смелый.

Когда участковый подошёл слишком близко, Шурка кинулся под мост и по бетонной трубе, чуть пригнувшись, перебежал на другую сторону. Он тут же высунулся из-за насыпи и скомандовал:

– Не подходи! Руки вверх! Стрелять буду!

– Я тебе сейчас стрельну! – Иван сделал вид, что бежит к нему и Шурка тут же нырнул под мост и вернулся назад. Но там его уже ждал настоящий плен. Иван первый оказался на выходе, и как только Шурка выглянул из – под моста, он схватил его за шиворот, отобрал автомат, и дал такую затрещину, что у того слетела фуражка.

– А драться зачем? «Шмайсер» же неисправный. – Шурка стоял в стороне и от обиды, шмыгал носом.

– А поэтому и по шее получил не сильно. – Добродушно парировал Иван, внимательно разглядывая «игрушку».

На этот раз, ввиду полного поражения командного состава, «военные действия» были сорваны. А наш участковый, сел на велосипед и покатил туда, где его меньше всего ждали, но где он был, несомненно, нужен.

Может ли кто-нибудь подсчитать, сколько он спас от гибели ребят, отбирая у них гранаты, взрыватели, толовые шашки, детонаторы? Нет, мы не были хулиганами. Просто, после той, страшной войны, у нас не было других игрушек.

Мишка устало возвращался с войны. Почти каждый день, Шурка Чмырь, вёл свой отряд на битву с врагами. За колхозом, в большой долине, они хранили всё своё оружие и две гранаты. Здесь недавно прошла настоящая война, и им было, где разгуляться. В этой долине, были и окопы, и огромные воронки, и даже капониры. Были и снаряды и мины, но они их не трогали. Больше пол-дня, Мишки не было дома, но он знал, что его никто не ищет. Каждый занимался своим делом, и его отсутствие всегда оставалось незамеченным. Отец умер два года назад, мама целыми днями, от темна до тема, на работе в колхозе, а сестрёнка и братья были заняты своими делами. Дома обычно был только старший брат, Александр. Мишке было 3 года, когда его забрали в Армию, и вот теперь, после 5 лет службы он вернулся. Сейчас Мишка шёл домой, не спеша, медленно перебирая в памяти, что он сделал сегодня такого, за что может получить по шее от старших братьев. Вроде ничего плохого не делал, но это ещё не повод, чтоб обошлось без подзатыльника. В семье он самый младший, и может по этому, ему часто попадало и от сестры, и от Николая, и, конечно же, от Александра. Когда Мишка был ещё маленький, он, плача от очередной обиды, говорил:

– Вот вырасту, стану лётчиком, и кину на вас бомбу.

Братья почему-то смеялись, и это злило ещё больше. Но сейчас он уже вырос и повзрослел. Бомбу кидать конечно не будет, но лётчиком станет обязательно. Скоро ему идти во второй класс. Но, честно говоря, идти в школу ему не хотелось. А зачем? Он и так всё знает! Да и скучно там. В классе надо сидеть тихо, внимательно слушать Веру Антоновну, что-то считать, записывать, рисовать. Вот перемена это да! На перемене можно бегать, прыгать, толкаться. А можно Людку Кляйн дёрнуть за косички. Они у неё такие смешные, торчат в разные стороны. Мишка задумался… Нет, он не будет дёргать её за косички, не хорошо это, да и рука у Людки тяжёлая. Колька открыл калитку, вошёл во двор и остановился. На скамейке, под раскидистой яблоней сидел Александр. Увидев Мишку, он поманил его пальцем:

– А ну иди сюда!

– Зачем? – Спросил Мишка.

– Дело есть.

– А бить будешь?

– Нет, не буду.

– Честно? – Спросил Мишка, держа калитку, на всякий случай, открытой.

Брат его никогда не обманывал, а иногда даже доверял разогревать в консервной банке, столярный клей, и мазать этим клеем полотно, что было туго натянуто на деревянную раму. Это называлось – грунтовка. Потом, через несколько дней, Александр брал кисти, краски, садился перед этим полотном, и начиналось волшебство. Бывало Мишка часами, тихо стоял у него за спиной, наблюдая, как рождается новая картина. Но сейчас он внимательно смотрел на брата, пытаясь по голосу определить, что его ожидает.

– Ну, иди, иди, не бойся.

– А я и не боюсь, – подойдя, Мишка шмыгнул носом. – Чего бояться?

– Ну, бояться есть чему, – Александр протянул ему раскрытую ладонь. – Ты знаешь, что это такое?

Мишка оцепенел! На ладони у брата лежал новенький взрыватель от немецкого снаряда, что он спрятал два дня назад в печке. Он был уверен, что там его не найдут, ведь летом эта печка не топилась. А вот то, что брат именно на этой плите разогревает клей, он как-то не учёл. Мысли вихрем проносились в голове. Он представил себе как Александр разводит огонь, как всё больше подкладывает дрова, ставит на конфорку банку с клеем, как от взрыва разлетается кладка… Он вдруг чётко увидел на полу, лежащего в крови брата, и ему стало страшно.

– Знаю. – Мишка поднял на брата глаза, полные слёз. – Я больше не буду.

– Ну, то, что не будешь, я верю. Да не расстраивайся ты так, – Александр слегка прижал Мишку к себе. – Всё цело и все живы. Ты лучше скажи, где ты это добро нашёл?

– Да там, на поле, за колхозом. Там весной немецкий склад нашли и взорвали. А эти взрыватели были в деревянных коробках, они разлетелись по всему полю. Мы один в костёр положили, так гагахнуло!

– Ладно, с тобой всё понятно. Давай-ка договоримся, если что-то найдёшь, сначала мне покажешь. Сам ничего не делай, и вообще, осторожней с такими вещами.

– А мы нет! Мы осторожно! – Стал он уверять старшего брата.

Мишка, укрывшись лёгким одеялом, лежал на старой кровати, под раскидистой абрикосой, и смотрел в ночное небо. Он любил разглядывать звёзды, но сейчас ему было явно не до них. Он снова и снова думал о том, что могло случиться, если б Александр не увидел этот взрыватель. Уже засыпая, он решил, что у него самый лучший брат в мире, и он никогда его не подведёт.

Тренировка закончилась и тренер, дал указания, навести порядок, вышел из спортзала. К Михаилу подошли трое.

– Ну что, пойдём. – Белобрысый смотрел на него вызывающе. –

Или ты уже струсил?

С самого начала занятий в секции, эти трое, всё время пытались его унизить, показать своё превосходство. В свои шестнадцать лет, Мишка уже имел опыт общения с такой публикой и особо не робел.

– Почему же сразу струсил, пойдём.

С первого дня тренировок, Мишка уже знал, чем это закончится, а поэтому, тренировался ещё и в общаге, отрабатывая удары, стойки, нырки. Он почему-то не любил когда его бьют, а ещё очень не любил зазнаек и выскочек. Да, он с деревни, и что? Чем он хуже городского? Рожей не вышел? Или с головой что-то не то? И вот пришло время это выяснить.