Однажды в одном, припозднившемся посетителе, он узнал торговца из Привоза. Это был мужчина среднего роста, лет тридцати, довольно плотного телосложения, с характерными признаками выходца из Кавказа. Он сидел, вольготно раскинувшись на стуле и с явным высокомерием, что-то требовал у стоящего рядом, официанта. Увидев милиционера и дружинников, он резко сменил позу, быстро рассчитался и слегка пошатываясь, покинул зал.

– Ты видел, сколько у него сармака[2]? – С заговорщицким видом, тихо спросил Славик.

– Ну и что? Это его деньги, – так же тихо ответил Мишка.

– А могут быть, наши.

– И не думай, это же «гоп-стоп», статья серьёзная.

– Да шучу я, шучу! – Славик улыбнулся. – Пойдём, видишь, участковый зовёт.

Уже год как Мишка не трогал ларьки, и хотя денег, как всегда, не хватало, воровать консервы его не тянуло. А вот слова друга, «могут быть наши», прочно засели в голове.

В темноте, они спустились с обрыва по еле заметной и днём, тропинке и стоя в кустах, наблюдали за посетителями ресторана. Михаил сразу заметил того кавказца. Он сидел в позе «хозяина жизни» и свысока смотрел на окружающих. Всем своим поведением он как бы говорил о своей значимости. Это раздражало и злило Мишку.

– Видишь, за тем столиком, слева от колоны?

– Ну, – Славик внимательно посмотрел в ту сторону. – Вижу.

– Это наш клиент.

До закрытия ресторана оставалось совсем немного. Музыканты перестали играть и начали собирать свои инструменты. Оживились, уставшие за день, официанты, собирая «дань» с посетителей. Вскоре подошли дружинники с милиционером. Кавказец расплатился и вышел с ресторана. Ребята пошли за ним. На их удивление, мужчина выбирал слабоосвещённые и безлюдные аллеи.

– Идём наверх, – скомандовал Мишка. – Перехватим его на выходе. Они быстро поднялись на плато и, пройдя по тропинке, что тянулась вдоль обрыва, оказались впереди жертвы.

– А если он здесь не пройдёт? – Славик внимательно смотрел вниз.

– Пройдёт, – уверенно сказал Мишка. – Он, похоже, сам боится людных мест.

Мужчина шёл не спеша, слегка покачиваясь и изредка оглядываясь по сторонам. Ни впереди, ни сзади у него никого не было. Только на дальней аллее, спешили на последний троллейбус, одинокие прохожие.

– Пошли.

Они словно тени, бесшумно спустились вниз по крутой тропинке и в мгновении ока оказались позади «клиента».

– Стоять, – тихо сказал Мишка. – Деньги.

Мужчина на какое-то мгновение замер и вдруг, взмахнув рукой, начал разворачиваться к ним лицом. В тусклом свете дальних фонарей, в его руке блеснул нож.

Мишка и не рассчитывал, что кто-то, просто так, отдаст ему деньги и был готов к худшему. Он, хорошо отработанным движением, легко выбил нож и справа нанёс точный удар в висок. «Клиент» как покошенный, рухнул на траву. Михаил, не спеша, достал из его кармана бумажник, раскрыл, вытащил пять рублей и положил в нагрудный карман жертвы.

– Ты зачем ему деньги всунул? – Возмутился Славик.

– Не шуми. Быстро уходим. – Они снова поднялись на обрыв и оглянулись. Всё было тихо. Всё также спешили на последний троллейбус, одинокие прохожие, и, не переставая, трещали цикады.

– Ты его случайно не убил?

– Нет, конечно, – Мишка был спокоен. – Да сам смотри, он уже встаёт.

Ограбленный ими мужчина, поднялся, какое-то время постоял, оглядываясь по сторонам и снова, не спеша, слегка покачиваясь, продолжил свой путь.

– В следующий раз…, – начал Славик.

– Следующего раза не будет! – Резко оборвал его Мишка. – И про этот «раз» забудь.

– Да ты что, Миша, – начал горячиться Славик. – Такая удача!

– Вот именно – удача, и вообще, – Мишка замолчал. – Я повестку от военкома получил. Через неделю заберут.

– Ну, ты даёшь! И молчал!

– А что, кричать надо?

– Кричать не надо, – Славика переполняли эмоции. – А вот отметить, самое время.

Они шли по разбитой дороге, что вела вверх, на плато, в старый, почти заброшенный парк, где одиноко стоял замок князья Гагарина. В непроглядной темноте южной ночи беспрерывно звенели цикады, что-то говорил Славик, но Михаил думал об ограбленном мужчине. Интересно, будет ли он, и теперь сидеть в позе хозяина жизни, и небрежно швырять деньги официанту…

– Ребята, выручайте! Возьмите беркута! – Сашка Строев держал в своих объятиях огромную птицу и явно не знал, что с ней делать. Молодой орёл злобно смотрел на новых хозяев и окружающий мир. Уже две недели, его передавали из рук в руки и, похоже, ему это очень не нравилось. Молодые крылья ещё не набрали достаточно силы, но он уже рвался на свободу, пытаясь расправить их и вырваться из крепко держащих рук.

Владимир Устюгов не поверил в такую удачу.

– Ты что, серьёзно?

– Куда уж серьёзнее! – По грустному виду Александра, было понятно, он не шутит.

– Тогда давай-ка его сюда, в сарай.

Настоящий беркут был мечтой каждого дембеля и Владимир не был исключением. Он уже представлял себе, как приедет домой, в Луховицы, с огромным орлом, как будет выезжать с ним на охоту, а друзья будут радоваться и по-хорошему, завидовать ему.

В небольшом сарайчике, где хранился шанцевый инструмент, царил полумрак. Небольшое окошко с грязным стеклом, пропускало мало света, но там была широкая полка, куда и поместили птицу.

– Саша, а чем его кормить? – Спросил Михаил. Строев как-то замялся с ответом.

– Вообще-то он мясо любит, – и быстро добавил – но он не голодный, я его сегодня кормил, дня на два хватит.

– Да ты чё Мишка! Неужто мы его не прокормим? Вон в степи сусликов сколько! Наловим и на завтрак, и на ужин! – Владимир был в ударе. Он всё время норовил заглянуть в окошко, чтоб полюбоваться свалившимся, так неожиданно на него, счастьем.

В отличие от Устюгова, который был городским жителем, Михаил хорошо знал, какого труда стоит поймать суслика. В детстве он ставил на них капканы, выливал водой из норок, стрелял из самопала. Но это было весной и на Украине. А сейчас конец августа и Казахстан. Зверьки уже запаслись кормом на зимовку и редко выходят наружу. Неизвестно в какой норке он есть, а где и отсутствует.

На 17 почтовом ящике, где парни несли свою службу, было тихо и спокойно. Александр, убедившись, что беркут в надёжных руках, ушёл в расположение части, а Владимир, решил срочно отмыть окошко, да сделать хороший насест для своего питомца.

На другой день, взяв по два полных ведра воды, Владимир и Михаил пошли в степь искать сусликов.

– А ты зачем кирпич в ведро положил? – Удивлённо спросил Владимир.

– Потом увидишь.

Первую норку, в виду отсутствия следов зверька, Мишка забраковал. Так же поступил и со второй и с третьей. На шестой остановился.

– Здесь! – Авторитетно сказал он.

Вылили одно ведро… второе… третье… После четвёртого ведра, Михаил накрыл норку кирпичом.

– Чтоб не вылез без нас, – пояснил он, – а заодно, и как ориентир.

До воды было метров двести. Туда и назад, уже четыреста. После третьего захода, выливая одиннадцатое ведро, появился суслик. С радостным воплём Устюгов кинулся за ним, но зверёк проскочил мимо его рук и успел юркнуть в следующую норку. Ещё две ходки по четыреста метров и на седьмом ведре, суслик был пойман. Энтузиазма у «охотников» весьма поубавилось, и перспектива такой добычи особо не радовала, а когда отдали её орлу, то совсем приуныли. Голодный беркут слетел с насеста, одним ударом, разорвал зверька пополам и за два захода, быстро проглотил свой завтрак. Потом, всего одним взмахом, огромных крыльев, взлетел на полку и уже оттуда, уставился грозным взглядом на своих «интендантов», всем видом показывая, что очень не доволен организованной поставкой продовольствия.

– Как ты думаешь, одного суслика ему хватит? – Владимиру явно не хотелось снова идти в степь.

– Конечно, хватит! – Михаил сказал это таким тоном, как будь-то только тем и занимался, что всю жизнь кормил беркутов.