Рики отпустил Иглао и, вернувшись на несколько шагов назад, стал изучать ничем неприметную стену здания справа. Как он помнил, здесь на карте был обозначен черный ход. Вот только в ситуации, когда по прямой видно не дальше вытянутой руки, поиски значительно усложнялись. Несколько раз ударил эфесом по подозрительным неровностям — впустую. Вместо ожидаемо податливого дерева рукоять меча всякий раз встречала камень, извлекая скрежет и искры при соприкосновении.

Он потерял из виду Иглао, когда нашел проход. Позвал, вернулся и потянул за собой. После чего они втиснулись в узкий портал двери. Ход вел наверх, крутая лестница похрустывала и опасно вибрировала под весом двух человек. Пришлось сбавить темп.

Очень скоро лестница закончилась широкой площадкой, они вышли на захламленный чердак: по полу в обилии были разбросаны ящики. Некоторые из них оказались вскрыты и даже разломаны, кучами лежали высыпавшие из них деревянные и матерчатые, набитые ватой, игрушки. Фабрика разорилась давно, нынче у детей имелись другие интересы.

Рики пошурудил ногой холмик из поеденных молью плюшевых оленей у окна, плюхнулся в него устало. Сделал приглашающий жест рукой:

— Располагайся, тут мы останемся до темноты.

Иглао осторожно присел напротив. Окно густо заросло грязью. Впрочем, света от него хватало, чтобы как следует рассмотреть человека в нелепой одежке на голый торс. «Побриться бы ему не мешало, — меланхолично подумал наемник. — При таком виде у горожан лишь две мысли: либо северянин, либо из-под надзора сбежал. А там — из психушки или дома казенного — решить недолго. Сообщат страже, чтобы занялись подозрительной личностью».

— За что тебя хотели повесить. Ты — Высший? — прямо спросил он.

— Не понимаю… — прохрипел Иглао. — Воды… дай.

Рики вынул флягу. Побултыхав в руке, перебросил собеседнику.

— Не пей много, эта — последняя. Да и вредно для тебя сейчас, — сказал он умышленно «забыв» о склянке с алхимическим снадобьем. Может и самому пригодиться.

Тот, вынув пробку одним движением, отвернулся и сделал несколько больших глотков. В этот момент у Рики защипало в глазах. Он крепко зажмурился, протер их — на периферии зрения плыли лиловые пятна. Списав это на переутомление, Рики стал отстраненно наблюдать, как двигается острый кадык Викиса. Потянулся, и забрал сосуд, несмотря на слабое сопротивление и возмущенное мычание страдальца. Тоже глотнул теплой водицы, и отправил опустевшую на две трети флягу обратно в суму.

— Вопроса не понял? Повторю… За какой проступок приговорили тебя к высшей мере?

— Не понял другое, — уточнил Иглао облизывая вмиг высохшие губы. По испачканному пылью подбородку стекали грязные ручейки. — Что изменилось? Недавно говорил, что не хочешь знать о причинах.

— Потому что не был уверен, что скажешь правду. От нее ничего тогда не зависело. Сдал бы заказчику и умотал восвояси.

— А теперь — уверен, что не обману?

— Нет, — сказал Рики. — Но даже из лжи смогу кое-что почерпнуть. Если ты тот, кто я думаю, — мы оба в серьезной опасности. Помочь может любая зацепка… Знак на твоей шее …довольно приметный. Откуда он?

Иглао уставился на Рики мутным взглядом. Мгновение лицо отражало работу мысли: мозг после каменного мешка и ударной дозы алхимического зелья соображал туго. Видно было, что он с большим трудом заставляет серое вещество в черепе, если таковое вообще присутствовало — Высший как-никак, выполнять прямые его обязанности.

Ничего-ничего, тем лучше. Меньше причин переживать, что соврет намеренно.

— Не помню, — уверенно ответил Викис. — В памяти остались последние лет восемь жизни. Лекарь говорит — это последствия тяжелой болезни, которую я перенес. Мозг стареет быстрее тела. Недуг прогрессирует, и каждый день я забываю часть прошлого.

— Но о метке ты знаешь?

— Чувствую иногда легкое покалывание в основание черепа. У вокзала особенно часто. Такое тяжело забыть… Думаешь, я один из них?

— Вряд ли. Если оно и так — то ты неправильный Высший. Имейся в тебе хотя бы мизерная часть доступных им возможностей, мы бы тут с тобой разговоры не разговаривали. Хотя… Может, фокусами какими удивить сможешь?

Дежурная улыбка, в которой растянул потрескавшиеся губы Иглао, должна была означать, что он оценил шутку. Однако Рики не шутил. Помочь ему могла любая, даже самая нелепая способность, которой гипотетически обладал Викис. Магнитная пыль на его шее четко обрисовала контур Ската огненосного, он не мог ошибиться — а значит, человек развалившийся перед ним на груде старых игрушек относился к другой, не связанной с человечеством, расе. Магия, которой обладали его соплеменники, творила чудеса.

— Попался на волшебстве? — продолжил расспрашивать он.

— Можешь даже не пытаться поймать меня на слове, — сказал Иглао. — Я человек: такой же, как ты, как многие в этом городе.

— Знаешь что-то о других? Как их найти?

— Опять за свое, — вздохнул Иглао, разведя худющие руки в стороны. — Да если б я был другим — не этим грязным беспомощным существом, что сидит перед тобой… если б обладал магией и имел связь с Высшими… Думаешь, стал бы дожидаться, когда меня повесят? Не знаю, как они относятся к смерти, но, уверен, что ее принципиальная возможность для них, по меньшей мере, неприятна.

— Иронизируешь, — улыбнулся Рики Фрид. — Силы к тебе возвращаются, значит… И все же — в чем твоя вина? Не та, которую озвучили для народа — другая.

— Помог спустить приказ в мастерские на изготовление проволоки.

— И только? Теперь и за такое убивают? — искренне восхитился Рики Фрид. Он вспомнил недавний разговор с хозяином скобяной лавки.

— Если в этом замешаны большие деньги — да.

— Так это ты обеспечил гильдию кузнецов работой? Дела у них в последнее время совсем плохо шли. Знаком с одним хорошим человеком, при случае передам от тебя привет. Он спасибо скажет и в ножки покланяется, за то что семью от голодной смерти спас… И все же — для чего ее такое количество? Квартал мастеровых трубами чадит, не останавливаясь. Дымка над городом — не продохнуть…

Ему не ответили. Рики нахмурился, вглядываясь в заострившиеся черты лица Иглао. Не умер бы раньше положенного… Нет, просто спит. Или притворяется.

Ну, да это пока не важно — пусть отдохнет. Будет проще, если он наберется сил и сможет самостоятельно передвигаться, а не только грузом висеть беспомощным на шее.

Рики подошел к окну и протер стекло рукавом. Сна не было ни в одном глазу. Хотелось действия — бежать, двигаться, делать хоть что-нибудь, а не прятаться, как бесхозный кот на чердаке позабытого склада. Рано или поздно и сюда нагрянут с проверками, шерстить будут каждый дом. Поэтому лучше принять решение как можно раньше — уйти. Куда?

Да хоть бы и под землю.

Пыль над городом помалу оседала. Окно выходило на сторону, откуда они недавно пришли: вон виднеется тонкий шпиль часовни. Сбоку тенью над домами вздымается сложная громада Ратуши, а поодаль белеет, тускло проблескивая золотистыми навершиями на кончиках заостренных крыш, Храм — прибежище Последнего бога. Строители поставили эти здания на небольших всхолмьях, за счет чего стороннему наблюдателю они кажутся особенно высокими и как бы нависают над жмущимися к земле домами горожан.

Там, где раньше стояла водонапорная башня, кое-что изменилось. Огромный ржаво-красного цвета цилиндр, покоившийся на трех ножках, исчез. Вместо него торчали в небо гнутые пруты и тонкие фермы. Виднелись порушенные дворы рядом… «Ну и кашу же я заварил, — подумал наемник». Пыль там была всего гуще: пробивая дорогу сквозь неподатливую преграду, лучи солнца скользили по постройкам бледно-желтыми пятнами.

Что Рики знал о туннелях, проложенных под городом в незапамятные времена? Да ничего, практически. Спроси его — ответил бы: «Там холодно и сыро». Если говорить начистоту, то он откровенно побаивался в них соваться. Проводя детство и юность в селе у заснеженных равнин, привык к открытому, хоть недружелюбному человеку пространству. Здесь почти то же самое, лишь упрятано глубоко, и надежно укрыто от солнца.