Господи, только не дай ему погибнуть!
Минуты через три, с нами поравнялось судно. Я подглядывала в щель между бортом и перилами. Лодка старая, как Книга Романовых! Ржавое. Палуба и по середине рубка с грязными, наполовину побитыми стеклами. Мужики в камуфляже, тоже старом, латанном, с винтовками. Я насчитала шестерых!
Стива!!!
— Куда путь держим? — с акцентом на общеимперском, — Может, зайдешь в гости, маса?
— Чего же не зайти? — Стива поднял руки и спокойно наблюдал за тем, как с ржавого корыта перекидывается доска с креплением, надежно фиксируя нашу яхту и их лодку.
Потом я с ужасом смотрела на то, как дистэто легко вскочил на перекидной мостик- доску и оказался на судне!
А дальше был боевик! Нет, не как в кино, когда драки и летящие пули красиво показаны в замедленной съемке. Стива коротким ударом ладони шарахнул первого из шестерых по горлу и, незаметным для глаза быстрым движением, завладел его винтовкой, а самого мужика выкинул на борт! Тот, взмахнув двумя, руками упал в воду и там голосил!
Двое кинулись на дистэто, но не успели и винтовок снять… Один валялся на палубе без признаков жизни, второй влетел в стеклянную рубку, пробив телом брешь, сходную по размеру с маленьким слоном!
Трое, вопя на своем языке, визгливо и нервно, окружили Стиву и понеслось…
Не знаю, что вселилось в майора, но скорость он включил демоническую! Трое аборигенов и Стива метались по палубе. Периодически, вскрикивал кто-то из врагов, которого дистэто задевал или кулаком, или ногой. Мне сложно было уследить за мельканием конечностей! Не кино же, говорю, никакой замедленной съемки!
Плюх! Еще один враг за бортом! Двое оставшихся, осознали, что дело пахнет керосином и бросились в то, что осталось от рубки!
Поразительно, но никто не стрелял! Почему?! Тьфу…слава Богу, что никто не стрелял!
Стива кинулся за ними и мгновение спустя, из «стекляшки» вылетела рация с оголенными проводами, массивная и искрящая! Из самой рубки доносились вопли, визг и громкое куриное квохтанье! Куры-то откуда??!!!
Потом был дым, пламя (небольшое) и замечательно- трехэтажный мат Стивы!
— Ох. ть. Пираты ебу..е. Винтовки не заряжены, а все туда же, воевать. Козлы бл. ские, — с этими словами, Стива показался на палубе вражеского корабля в очень живописном виде!
На груди винтовка болтается на ремне, в правой руке зажата, схваченная за лапы курица, левая рука сбивает искры с футболки, прожженной в двух местах. Морда спокойная и чумазая. В коротких волосах куриный пух и перья!
Я даже встала с коленок и уставилась на дистэто, не зная плакать от счастья, что он жив, или хохотать от его вида.
— О, Пакита, детка, нам курица нужна? — он поднял повыше птицу, которая забила крыльями и заквохтала.
Я отрицательно замотала головой, сдерживая смех (все же, я выбрала посмеяться!!).
— Ладно, — он швырнул курицу в рубку и направился к доске.
По дороге что-то привлекло его внимание, мне было не видно с яхты. Он наклонился и поднялся уже с каким-то сундучком в руках. Ловко взобрался на мостик, спрыгнул на нашу палубу. Убрал мосток, просто скинув его в море. Снял винтовку, положил ее вместе с сундуком на палубу и ни слова не говоря, направился в штурвальную!
Заработал мотор, мы отплывали от ржавого суденышка.
— Алена, поройся в сундуке! — орал Стива из рубки, — Вдруг ценные трофеи?
Я хохотала! Тихо. Старалась не всхлипывать, но не удавалось!
Сундук я открыла, все так же смеясь, и начала рыться. Чего там только не было. Купюры, старые и обтерханные, с разных концов Света. Бусы (кстати, не дешевые!), ручки, наручные часы, монеты и…офигенский подарок для Стивы!
На толстой стальной цепочке медальон размером с малое блюдце с изображением смеющегося мужика! Улыбка на гравюре была настолько глумливой, что я не смогла не провести параллели между ею и улыбкой Стивы, которую он демонстрировал в самом начале нашего знакомства. Сам медальон — тяжеленный и стальной- был отполирован и блестел на солнышке.
Я проиграла майору в карты и должна была подарок, самый уродский из всех возможных. И вот он, уродец!
— Стива, я пойду завтрак готовить! — крикнула я, унося с собой трофей и все еще хихикая.
Шуршала на кухне, придумывая завтрак. Так… Поджарю колбаски. Залью яичком. Помидорок. Перчика. Зеленюшки. Хлебушка надо побольше для вояки. Чаю, его любимого, с лимоном. Стива ел лимоны за милую душу, нарезая дольками и жуя с довольной мордой.
Явился дистэто, умытый и без перьев в волосах, с голым торсом и новой футболкой в руках.
Ботинки снял, а значит, опасность миновала. Уф!!!
— Садись, Стива. Сейчас накормлю. Кстати, подарок тебе, — я выложила перед ним медальон, — Вот, держи. Самый уродский! Мужик на нем на тебя похож.
Кочерыжка внимательно рассмотрел подарок, покрутил в пальцах.
— Paloma, намекаешь, что я урод? — Стива поднялся и уставился на меня ТАКИМИ глазами, что я моментально забыла обо всем!
Выронила из рук полотенце и попятилась, испугавшись чего-то, сама не знаю, чего…
Он надвигался на меня огромной скалой, только вот жар от него шел, будто от печи.
Я пятилась, пока не прижалась спиной к стенке салона.
— Не пугай меня, майор! Я не боюсь!
— Правда? А стоило бы! — он полыхал, вслед за ним и я вспыхнула сапфиром.
— Правда! Ты не полыхай на меня!!! Какого черта? Что опять-то не так?! Что, ну что ты так смотришь??!!!
И он закричал на меня…
— Как смотрю?!!!!! Как мне на тебя смотреть еще?!!!! Не могу я так больше!!!! Я никого и ничего, кроме тебя не вижу, кошка гадская!!!!!!
— Сам гадский!!!!
Мы застыли друг напротив друга и в тишине, которая была напитана электричеством, искрами, и еще чем-то, невероятно замечательным, я осознала, ЧТО он мне сказал. Он видит только меня?!
Стива, я сама кроме тебя ничего и никого не вижу! И с этой мыслью, я бросилась к нему, уже не в силах сдерживать свой порыв. Свое стремление к любви. Пусть смеется, пусть оттолкнет, неважно.
Я не успела изумиться тому, как он сам кинулся ко мне, словно сорвавшийся с цепи пёс, потому, что он схватил меня и принялся целовать. Я отвечала ему… Горячо и страстно. Иначе не могла просто. Все во мне вопило- люблю, хочу, твоя!
Не знаю, что творилось со Стивой, но я сыпала искрами во все стороны. Заметила только, что его пурпур и огонь свились с моим сапфиром и…
Я чувствовала только его губы, руки, его тело горячее. Он обнимал так, будто сейчас наступит конец Света и я его последнее (единственное!!) желание!
Страсть кипела в нас, уносила далеко, заставляла мои колени подгибаться. Я совсем обмякла в его крепких руках, но он держал надежно, целуя губы мои с таким невыносимым желанием, что я застонала и вцепилась в его шею.
Не знаю, что случилось с ним, но он, услышав мой стон, прижал меня к стене и принялся сыпать поцелуями на мою шею, плечи. И каждое вот такое прикосновение прожигало меня, словно огонь. Я хотела уже большего! Тело отзывалось на его ласки нестерпимым желанием, хотелось кричать от наслаждения. А я только и смогла…
— Стива… — простонала я ему и Стива понял.
Я не помню, как оказалась нагой и беззащитной перед ним. Ноги мои сомкнулись на его пояснице, в то время как моя собственная спина была плотно прижата к стене салона.
Потом я стала Женщиной. В полном смысле этого слова. Нет, не потеря девственности является тому причиной, а вот это вот изумительное, страстное и долгожданное событие, когда ты с любимым, единственным.
Завтрак стоял на столе до ужина!
Мы не смогли оторваться друг от друга. То занимаясь любовью страстно, то обнимаясь нежно. Поцелуев было миллион! И каждый я прекрасно запомнила, потому, что никогда еще таких не получала.
Какой же это нереальный кайф, валяться в смятой постели, закинув ноги и руки на классного (любимого!) мужика! А если учесть, что мужиком был Стива, дистэто, мутный «принц», жуткая Кочерыжка, то это было чудом! Так просто не бывает!
