— Кошка, ты все вот это запихаешь в кастрюлю, посолишь, поплюешь и сваришь?

— А вот и нет. Я люблю готовить. Всегда любила. И мясо, и рыбу, и много всякого разного! Еще печь люблю. Блинчики, пирожки, тортики. Па очень ценит, когда я готовлю. Илька тоже. Ма обожает мою рыбу под сливочным соусом, — я щебетала, забыв совершенно, с кем я говорю, и продолжая колдовать над продуктами.

Лицо Стивы прямо на глазах менялось! Из обычного, глумливого, в спокойное. Потом в заинтересованное. Потом в удивленное, и под конец в изумленное.

— Ой, еще люблю консервировать всякое. Помидорки, огурчики. Салаты из овощей. Засолка, маринад. Ну…короче, много всего. Стива, ты чего??

Парень аж отшатнулся от меня. Что??? Чему ты так удивляешься?

— Алена, вы что, бедняки? Для вас некому готовить? — вот дубина!

— С чего такой вывод? Просто мне нравится это. Я училась в Санктум Эст, как и все тиби. Там много полезного преподавали. В том числе и кулинарию. Два последних года высшей школы я провела в Дискерэ. А готовить не разлюбила, даже наоборот, — трещала я, ловко шинкуя лук и помидорки.

Стива, по- моему, разрывался между желаниями- смотреть или слушать. Может это у меня с влюбленных глаз? Ну, не то, чтобы совсем уж влюбленных. Скажем так, благосклонных!

Он все же взял себя в руки и спросил, почти спокойно.

— Пака, по моим расчетам, после Джиру, ты должна была рыдать от счастья или валяться в блаженном обмороке. Тебя не унять, кошка. И переоделась и прибралась. Еще и готовить вздумала. Беседой меня развлекаешь…. В чем подвох? Откуда ждать беды? Решила меня отравить? Так, напрасно, дорогуша. Без меня ты не пройдешь и половины пути. Нам еще два пункта контроля. Бонхо и Гудали.

Водичка закипела и лапша отправилась вариться. На сковороде, в разогретом оливковом масле, призывно шкворчал изумительно свежий фарш. Сейчас! Лучок, потом помидорок и всяких оливок, зелени, ПРАВИЛЬНЫХ специй! В соусе важна консистенция! Жидко-дурно, густо- отвратительно! Баланс…четкий и бескомпромиссный!

— Я не стану тебя травить. Просто накормлю и все. Я не хотела говорить тебе грубости. Видимо, это от нервов. Прости, Стива. Характер у меня совсем не сахар, — это я сказала, точно?

На фига?! Само прыгнуло с языка! Если бы я не владела своим даром давно (рано проснулся), я была бы уверена, что это его проделки!

Стива впал в задумчивость, ероша короткие свои волосы. Потом с силой, дважды, провел рукой по лицу и уставился на меня, как Илька на картину Лилит де Монк. Чтобы вы знали, это означает- с невыразимым интересом и ожиданием чуда! Ай да я! Ай, да молодец!

Последний залп? Дать или нет? Дам! Надо закрепить успех!

— И еще… Моих рассказов о брюнетах хватит ровно минут на десять, — я замешала соус, соединила мясо и ароматную подливу.

Слила лапшичку (Al dente), и вывалила ее, радость мою, в сковороду с соусом. Выключила плиту и дала им всем «подружиться».

Аромат! Слюнки текут! Стива и сам в небывалом ахтунге!

Быстренько на стол тарелки, приборы, салфетки! Аккуратно переложила из сковороды для Стивы большую порцию вкуснейшей пасты, себе положила меньше. Ну, я же не громила!

— Ешь и не сомневайся. Там никакого яда. Я очень хорошо понимаю, что в этом нелегком путешествии мы зависим друг о друга, Стива. Мне без тебя не выжить, а тебе без меня не получить награды. Мне бесконечно любопытно, за какой такой волшебный приз ты полез на край света? Это невероятно опасно! — я пододвинула ему тарелку и всучила вилку.

— Алена, мне кажется, что за тебя говорят несколько разных людей. И мне никак не угадать, кто вылезет из тебя через минуту. Поэтому, предлагаю сделку. Я расскажу тебе, почему я полез к шейху в гарем, а ты пояснишь, кто ты, черт возьми, такая?! — он даже голос повысил!

Узнаю в нем отца. Тот так же, как и Стива бесится, когда что-то выходит из под его контроля. Суперарэ… Кстати, не думала, что Стиву так легко можно вывести из себя. Этот солдачелло даже во время драк был спокоен, словно тюлень после пяти килограммов рыбы.

— Хорошо, — я улыбнулась, — Только после еды.

Стива внимательно осмотрел пасту в своей тарелке. Таким же взглядом удостоил меня. Потом покрепче перехватил вилку и нацепил на нее немного спагетти. Поднес ко рту (мне показалось, что он вздохнул, как перед прыжком в воду) и закинул в себя мою стряпню. Пожевал с прищуром старого дедули и….

Ой, Стива, пропал ты! Я внутренне ликовала и очень старалась не показать этого. Жаль, что никто из вас не увидит его лица. Оно было…Небо, подкинь мне нужные слова… вдохновенным! Парню, видимо, так понравилось, что он тут же запихнул в рот следующую порцию, уже гораздо более объемную, по сравнению с первой, пробной.

Ну, вилка его только чудом не раскалилась, потому что простите, за такое слово, метать он начал очень проворно!

А я смотрела на него и не могла глаз отвести. Я раньше никогда не задумывалась, почему ма так смотрит на па, когда тот ест. Да и романтические фильмы частенько демонстрировали умильные взоры подруг в сторону своих жующих парней. Кажется, я что-то начала понимать.

Стива ел и был похож сейчас на мальчишку, маленького и обиженного! Я удивляясь самой себе, чуть не заплакала от жалости. Что это?! Пака! Не надо! Прекрати.

Чтобы отвлечь себя хоть как-то, тоже принялась за еду, посматривая, время от времени на него.

— Вкусно? — я не удержалась все же.

Он съел все до последней крошки и уставился на меня. Чего тебе? Ау, Стива! Добавки что-ли?

— Хочешь еще? — я потянула руку к его тарелке.

— Алена, ТАКОЕ грех есть из мелкой посуды. Давай всю сковородку! — он не шутил!

Я забрала его «мелкую посудину» и выдала сковороду с остатками пасты.

— Дать тебе грабельки побольше? — ну, не удержалась и подколола.

— Не утруждайся, если что я и руками могу, — он с энтузиазмом принялся шкрябать по сковороде, — Ты точно дара не влила?

— Это не дар, а любимое занятие!

Он не поверил и принялся рыть вилкой еду. Он болен?!

— Что ты там ищешь-то? — я не то, чтобы сердилась, но…

— Синие искры. Наверняка тут понапиханы! — я хихикнула, разок другой…и засмеялась.

— Стива, там только еда и ничего больше. И я рада, что тебе нравится. Пусть будет в качестве извинения за мою грубость, — черт, я не хотела этого говорить!!!

Парень прав! Из меня «лезут» чужие слова. Нет, мои же, но те, которые я не хотела бы говорить вслух! Стива, это ты так действуешь на меня????

— Я прощаю тебе все твои подколы и залпы. За тарелку еды, готов на многое! — тут сам Стива удивился себе, но быстро прикрыл это гадской ухмылкой.

Теперь меня не проведешь! Из тебя самого лезет не то, что ты хочешь сказать! Это странно. Надо подумать на досуге.

— Интересно, что будет, если ты попробуешь моего фирменного мяса в красном вине? Сам извиняться начнешь? — ну, я же Пака, прямая и злоязычная.

— Дорогуша, я просто проглочу язык от кайфа, и ты никогда не услышишь моих извинений, — вот и весь сказ.

Я закончила есть. Стива с жалостью смотрел на свою опустевшую сковороду, и честное слово, разрывался между желанием облизать ее и нежеланием демонстрировать мне свои дурные манеры!

Она поскакала на воздух, проворно и радостно. Я загляделся на ее пятки, идиот. Даже не пятки, а пяточки, такие розовые, маленькие. И даже тогда, когда она уже скрылась в кухне, я продолжал смотреть ей вслед, не находя в себе сил сдвинуться с места.

Стива, опомнись. Она — тиби, и не для тебя ни разу. Знаете, она была груба, сравнивая меня с шейхенышем, но я и думать не думал, что слова ее настолько меня заденут. И еще, я понимал, откуда у меня настойчивое желание ее злить. Она сказала, что это от желания ее унизить, но ошиблась.

Нет, Алена, я подкалываю тебя не потому, что ты дочь премьера и внучка Соланы. Не потому, что ты зависишь от меня и я имею власть над тобой. Просто меня тянет к тебе, и чем хуже ты будешь думать обо мне, а я о тебе, тем проще нам будет. И ты сама поймешь потом, что я был прав, срезая на корню все попытки установить некое подобие теплых отношений.