Я тебя спас. Я симпатичный, брутальный жеребец. Жара, яхта, море, мы вдвоем… Тут кому угодно в голову полезут мысли романтического толка. И тебе в голову они полезли, кошка! Не спорь (я мысленно вел беседу с тиби)! И мне полезли, чего уж скрывать… Я взрослый мальчик, и могу понять, нравлюсь я девице или нет. Тебе, точно нравлюсь.

И вот тут получается полная лажа, потому, что ты сама просто не можешь не нравиться. А это настолько лишнее сейчас, ненужное, даже опасное дело, что мне просто ничего другого не остается, кроме как бесить тебя и беситься самому.

Ты слишком высоко, Пака, мне не дотянуться. Кончатся наши болтанки по морю, и ты снова станешь той принцессой, которой была раньше, а я буду никому не известным Стивой (Стёпкой). И все бы ничего, но ты забудешь обо мне на следующий же день, а я могу вляпаться по полной. Точно говорю, ибо проходил это однажды.

Я знаю эту кошку всего-то пару дней, а уже столько бед! Кто ты такая? Откуда во мне эта непонятная тяга к тебе? Я никогда, повторяю, никогда, не велся на баб так скоро и так…сильно, что- ли, безоговорочно.

Нет, дорогуша, ничего не будет. И контракт я подписал, и пункт прочел, и папаша твой, если что, голову мне откусит, правда и подавиться может. Я тоже суперарэ, так-то…

Таким вот образом я пытался себя уговорить, оглядывая каюту после обыска. Все перевернуто вверх дном, зря только тиби прибиралась.

Из столовой донеся бубнеж Паки и шуршание пакетов. Ну, да, конечно, все бабы одинаковы. Шмотки, цацки… И ты не исключение, гадская кошка!

Потом она ушла в соседнюю каюту. Обе спальни имели выход в столовую (салон), сама столовая выходила на корму, сейчас «задок» яхты был открыт настежь, и в широкие раздвижные двери заглядывало звездное небо и море. Я купил прекрасное судно, жаль, что придется отдать его.

За стеной послышался шорох, бубнеж, а потом она стала напевать что-то, тихо и нежно. Лучше бы я не слышал, потому, что голос у нее был офигенский. Я слов не разобрал, но судя по мотиву (я сам пел недурно, в детстве зарабатывая этим на кусок булки) это был «Вьюн над водой». Детка, могу подыграть на гитаре и спеть с тобою!

Правда, исполнение Паки отличалось от моего. Я любил бардовский вариант, а ее звучал чем-то церковным.

Стива, очнись! На хрена ты снова залип на этой сирене синеглазой???

Я пытался не пойти туда к ней, но все равно пошел, тем более, что тиби уже возилась на кухне, громыхая посудой и звеня ножами. Лишь бы не поранилась!

Я заметил, войдя в столовую, что в соседней каюте прибрано, а Алена, надела платье.

Вот, с какого хрена?

Сам этот сарафан был какой-то, ну пёс его знает, милый, наверно. Белый, цветную крапинку. Обычный. И она в нем напоминала простую соседскую девчонку. Только вот, волосы собрала наверх и заткнула какой-то палочкой. Длинная, изящная шея, буквально вопила — тиби, древний род, белая кость! Одна вьющаяся прядь падала на спину, свисая между лопаток, таких совершенных, и лаская ее спину, открытую, почти до белья.

Нита, блин, что ты купила, глупая?? Я ругался на аватар тиби, понимая, что нет в этом платье ничего вызывающего. Оно и монашке бы подошло, просто надето оно на кошке. Вот и весь сказ.

Я подошел к стойке, на которой тиби разложила продукты, и уселся, чтобы видеть все, что она делает. Любопытно же…

— Черт! Напугал! — она даже подпрыгнула, когда повернулась и заметила меня, спустя минуты три. — Нельзя так тихо подкрадываться!

— Я тут давно сижу. Кстати.

Она ответила мне, причем настолько мягко и спокойно, что я забыл о том, что обещал сам себе не болтать с ней.

Принцесса поведала, что любит готовить! Реально? Сам я уже понял, что не врет, потому, что ее изумительные руки весьма уверенно управлялись с ножом. Прямо кулинарное шоу!

Я, сам от себя не ожидая, пообещал рассказать ей о себе, взамен потребовав, чтобы тиби рассказала кто она такая?! Потом, зачем-то, ляпнул про тарелку еды… Что готов на многое ради нее. Это было чистой правдой, ибо в моем уличном детстве, полная тарелка еды, означала всего-то возможность прожить еще день, два. Вопрос выживания или подыхания. Как ей это объяснить? Она жила в роскоши, не поймет.

Да, народ, пропасть между нами адская.

Потом я попробовал ее стряпню и понял, что не будет мне спасения. Язык я не проглотил, но мог! Сожрал все и чуть сковороду не облизал, вовремя остановив себя. Фиг тебе, кошка, а не мое восхищение? Не дождешься.

И еще…взгляд ее, когда я ел, меня просто убил. Ну, чего ты уставилась, синеглазая? Да еще так, словно я прям пуп Земли!

С сожалением я расстался с опустевшей сковородкой и, благодушно сытый, решил поделиться планами на ближайшие несколько дней с Пакой.

— Кошка, весь завтрашний день мы будем неподвижно торчать в море, — я ждал ее вопросов.

— Почему? — тиби собрала посуду и отправила ее в посудомоечный агрегат.

— В эмиратах послезавтра праздник. Что-то наподобие нашего Эд Патрес. Все собираются семьями и сидят за столом. Поминают умерших и чествуют своих старейшин. В Бонхо многие пойдут морским путем, а нам это на руку. Представь, какая будет толпа на причале. Полиция не станет усердствовать, чтобы не создавать давку. Им и самим нужно пораньше все закончить и пойти к семьям. Мы дождемся, когда будет самый пик, и причалим к берегу.

— Это же здорово, Стива! — девчонка засияла синейшими глазами и даже ручки потерла! — Я могу спрятаться, и это будет ненадолго!

— Нет, кариньо, ты будешь на виду. Наденешь черный эмиратский мешок, платок и линзы. Сядешь прямо на открытой корме.

— Стива, с ума сошел? Как я там буду? А если там даны? Мою ауру увидят сразу! — она заволновалась и глаза ее, окаянные, потемнели.

— В этой дыре? Нет, кариньо, там их почти нет. Вот Гудали — это да. Но, я придумал способ. Тебе придется в Бонхо быть на виду, считай это тренировкой перед настоящим испытанием, — я старался говорить уверенно, понимая, что мой голос ее успокаивает.

Вот, опять, откуда я это ЗНАЛ?!

— Ты уверен? — она, честное слово, верила мне.

Даже доверяла. Не надо, Пака, не смотри так. Я не рыцарь, я просто наемник и совсем не в белых доспехах!

— Если бы я не был уверен, я бы не говорил. Вот, что кариньо, запомни простую вещь, кстати, я уже трещал тебе на эту тему, просто делай то, что я скажу и точка, — жахнуть по ней даром или нет?

— Ой, только не надо снова полыхать, ладно? Мне и дома этого хватает, — она обреченно закатила глаза.

— Я тебе не папочка, щадить не стану, если напортачишь. И ты не дома, если что, а в чужой стране, чужом море, с чужим мужиком под боком! — я давил авторитетом, стараясь не тратить дар понапрасну, пригодится еще.

Она как-то странно на меня посмотрела и выдала то, чего я не ожидал.

— Стива, а с чего это я стала «кариньо»? Ты, вроде, кошкой обзывался? Неужто, так паста моя понравилась? — издевается?

Я встал, оперся двумя руками о стол, нависая над ней как злобная скала(я и был в бешенстве, таком неожиданном для себя!).

— Прикуси язык, иначе вставлю кляп в рот, — я был готов полыхнуть, вот с фига ли?

Она четко отзеркалила мою позу, поднявшись навстречу и уставившись на меня потемневшими своими «сапфирами».

— А ты не смей отчитывать меня, как несмышленого курёнка. Я что тебе, девочка недоумок?

Так мы буравили друг друга злобными взглядами, пока я не посмотрел на ее губы.

Вот же, гадская тиби!

— Пака, заткнись. Иначе, я просто выкину тебя за борт. И, поверь, никаких угрызений совести и сожалений у меня не возникнет, — я постарался быть убедительным.

Она сморгнула и поверила…или нет?

— И профукаешь контракт? Нет, милый, не верю. Ты так упираешься, спасая меня, будто от этого зависит твоя жизнь. Что тебе пообещали за меня? — нахалка, ну погоди!

Я просто взял ее за горло и слегка надавил. Глаза тиби стали размером с блюдце!

— Одно движение моих пальцев и ты история, прошлое, ясно? — я злился, потому, что она была прекрасна в своей попытке противостоять мне!