Кстати, любопытно… Спросить? Нет. Не стану. Себе больнее сделаю. Ничего не хочу знать о его похождениях и…прочем.

Между тем, Стива уселся на свое место и оглядел мои творения.

— Пака, я все это съем, не сомневайся. Однако, где твой завтрак?

— Э…не успела, — я развела руками и улыбнулась.

— Давай пополам? — с этими словами добрый солдафон, подвинул свою тарелку на середину стола, — Бери и ешь. Напомнить про нервного скелета?

Я взяла огромный бутерброд и откусила… Мммм…я молодец!

Стива аппетитно захрустел поджаренным хлебушком, и, ожидаемо, проглотил все до последней крошки моментально. Я не смогла одолеть и половины своей «башни», поэтому, протянула обкусанное творение ему.

— Я наелась. Возьми и не бойся, я не заразная, — он недоверчиво на меня глянул и лупанул.

— Вот сомневаюсь, кариньо. Дар твой невозможный сюрпризы подкидывает. Сейчас съем, а потом что? Забуду как дышать? Или уши кроличьи отрастут? А если крылья ангельские?

— Ты трус, Стива? — я подначивала, поняв, что МОЖНО.

И как я это ПОЧУВСТВОВАЛА не ведаю, не спрашивайте!

— Разумная предосторожность, Алена, — он взял мой «подарок» и съел.

Потом посидел, словно прислушиваясь к себе, поиграл бровями уморительно и выдал.

— Иди.

— Куда??

— Иди и купайся. Хочется же?

Из этого я сделала вывод, что завтрак Стиве понравился, иначе не стал бы он таким добреньким.

— Не пойду!

— Что так? — он очень удивился.

— А вдруг там эта рыбина? Будет за мной плавать или наблюдать?

— Ага, зацелует до смерти, — он принялся смеяться!

— Хорошо. Пойду. Но так и знай, Кочерыжка, если она уволочет меня на дно морское, то даже ты, герой- дистэто, не спасешь! — я сердиться начала.

Смех прекратился моментально. Стива окинул меня нечитаемым взглядом и выдал.

— Из под земли достану, — и снова так…зырк на меня.

Внутри у меня все перевернулось, под грудью закололо ощутимо, а я сама залипла на Стиве и впала в анабиоз. Дистэто, не спешил отвести глаз от меня и мы оба замолчали…кажется надолго.

Ничего не понимаю!

— Paloma, если боишься, давай врублю полный ход, и отойдем подальше от твоего морского обожателя.

— Я не боюсь. Чего мне бояться, если ты рядом и выполняешь такой ценный для себя контракт? — жаль, что я для него всего лишь «объект».

Вместо ответа, Кочерыжка поднялся из за стола и ушел… Потом я ощутила полный ход яхты и мы помчались, словно ветер подальше от рыбы. Бред полный, но мне было приятно. Спасибо тебе, Loco.

Позже, когда яхта встала на якорь, я купалась и была счастлива, а жуткий солдафон внимательно следил за мной. Вот ведь… Я наплавалась и собралась уже выходить, подтянувшись на руках, пыталась забраться на мосток. Стива вытащил меня за талию и… отпускать не собирался.

Стива, пусти, Христом Богом прошу… Сейчас расплавлюсь от твоих рук и стыда не оберусь! Ты только посмеешься надо мной, а я этого не переживу.

Уперлась ладонями ему в грудь, отстраняя. Он отпустил, но мне опять показалось, что нехотя. Чего только не придумаешь, не нафантазируешь, когда влюблена… Одурманенный мозг выдает желаемое за действительное.

— Я пойду обсохну и примусь за обед, — и ушла, провожаемая взглядом Кочерыжки.

На носу яхты меня остудил приятный ветерок. Прав Стива, сегодня не так жарко, как обычно. Подставила лицо солнышку и заулыбалась.

Потом приняла душ в каюте. Прибралась. Занялась обедом. Изготовила крем-суп и салат. Довольно и этого. Хоть пекло нынче и не сильно, но все равно жарко.

Накормила молчаливого Стиву и задумчивую себя. Ушла отдохнуть и уснула…

Пробуждение было приятным, даже слишком.

Стива стоял возле меня и тихонько тряс за плечо.

— Amado, ты не заболела? Спишь как убитая. Вечер уже, — от его голоса по мне прокатилась волна нежности, и я улыбнулась сонно, глядя на парня моей мечты.

— Стива, привет.

— Виделись уже, кариньо, — он уселся на край моей постели, приподнял меня за плечи и встряхнул, — Просыпайся. Вставай. Я от тишины скоро на стенку полезу. Кричать-то на меня некому.

— Соскучился, Кочерыжка?

— Не думал, что скажу такое, но да, соскучился. Вставай уже, Алена! Я ужин приготовил, — тут сон с меня слетел окончательно, и я уставилась на Стиву.

— Серьезно???

— Что «серьезно»?

— Ужин приготовил??? Так чего сидим-то? Идем скорее! — я вскочила и забегала по каюте, — Стива, выйди! Мне надо переодеться, умыться.

Он закатил глаза страдальчески, так, как это делал Илька, и вышел.

Так…то тут у нас? Нита, голубушка, спасибо тебе за этот вот сарафанчик синенький. На тоненьких лямочках, с пуговками по всей длине и летящей юбочкой. Причесаться, умыться и… Черт, куда я так собираюсь? На свидание, что-ли? Я на яхте со Стивой уже давно болтаюсь, он рядом двадцать четыре часа в сутки. Какое на фиг свидание???

Выскочила на корму. Удостоилась одобрительного взгляда Кочерыжки и обрадовалась, словно получила бесценный подарок.

Он приготовил рыбу, ту, что поймал утром! Исключительно пачеговский рецепт. Запек с лимоном и специями на огне. На огне??? Ай, точно. Яхта прогулочная, тут и гриль есть.

Уселась быстренько на диванчик за стол. Стива напротив. А где вилки? Ну, чудик ты, дистэто. Я уже поднялась сбегать за приборами, но он остановил меня.

— Такую рыбу едят руками, принцесса. Что-то не так? Никогда не ела руками? Попробуй, понравится, — и, сняв фольгу со здоровенной туши рыбы, оттяпал кусок и отправил в рот, — Вкусно, кстати.

Я попробовала и…черт, недурно!

Ели со вкусом, молча и долго. Потом убрав посуду и вымыв руки, долго сидели на корме и болтали обо всем на свете. Хохотали и спорили до тех пор, пока Стива не взял в руки гитару.

— Спой мне, amado.

Отказать я ему не смогла.

— Что спеть? Есть пожелания? — он задумался, перебирая струны.

Играл он потрясающе. Ощущалось в его игре пачеговское, темпераментное и волнующее. Мне в голову пришла идея!

— Стива, ты сможешь наиграть мотив песни gitanos? Их языка я не знаю, только те слова, что есть в их песнях. Спою на общеимперском. Песня известная, «Не вечерняя…».

— Ты ее знаешь? — он удивился, — Я хорошо ее помню и она нравится мне… Давай, paloma, начинай.

Он заиграл так мастерски, что я просто не смогла его подвести. Встала с диванчика и подошла к борту яхты. За моей спиной сияло бескрайнее море, окрашенное в цвет багряно-золотого заката. Сумерки быстро переходили в ночь… Красиво и печально полилась песня gitanos.

Есть что-то томительно бескрайнее в песнях табора. Бесприютное и вольное. Очень простое, в словах и бесконечно сложное в мотиве.

Пела как никогда… Должно быть от того, что песня была для Стивы.

Последний перебор струн, голос мой затих…

Стива молчал и смотрел на меня ТАКИМИ глазами, что я занервничала и смутилась! Заметила только, что пурпурное пламя показалось на миг в его взоре и потухло.

Гитару он отложил, встал и подошел ко мне.

— Amado, ты… — не смог подобрать слов! — Спасибо. Знаешь, поздно уже и мне необходим отдых.

Он обнял меня за шею, притянул к себе и поцеловал в лоб. После этого резко развернулся и оставил меня одну.

Я не стану описывать, что стало со мной после прикосновения его губ, скажу лишь одно, я чудом удержалась от попытки схватить его за футболку и не отпускать.

Влюбилась и серьезно…. Помогите!!!

Я осталась на корме. Долго сидела на диванчике, поджав ноги под себя, и прямо таки всей кожей ощущала, что Стива у себя в штурвальной не спит, а бродит туда-сюда.

Вот как хотите, а он тоже ко мне неравнодушен! Так почему молчит? Почему не проявляет инициативу? Мне что- ли нужно первой??? А вот хрен тебе, господин майор! Я Алена Бессонова дель Торе-Пачего Лакри-Пяст! Тиби, в конце концов!

Сердилась я конкретно и уже собралась пойти к Кочерыжке и высказать ему свое фи, как раздался рык «ловца»! Я в момент выкинула всю свою злость за борт и ломанулась к Стиве.