Это у нас что тут? Сеанс душевного стриптиза? Причем, какого-то навязанного свыше?

— Кариньо, ты ведь замечаешь странности?

— Вообще-то, да, — она не испугалась, наоборот, придвинула ко мне свою моську любопытствующую.

— Это ты так действуешь на меня, тиби? — я старался не сдвигать брови грозно, помня, что пришел извиняться и что пугаю ее этим.

— Я думала это ты даром шарашишь, исподтишка… — а мордашка еще больше стала напоминать любопытного котенка!

Ее лицо было совсем близко. Она подалась ко мне со своего дивана, а я не и не заметил, как подался к ней со своего. Залипли. Оба. Капитально.

Первой очнулась Пака.

— Стива, ты случайно не захватил с собой святой водички? Сейчас бы побрызгались, и сразу бы все прошло, — ну, блин, когда не видишь выхода, рассчитываешь на святую водичку!

Только я не хочу, чтобы проходило. Страшное дело, кариньо! Ты нравишься мне.

Уж не знаю, о чем думала Алена, но глаза у нее стали совсем синие, искорки побежали по волосам. Тоже синие.

— Эй, ты чего творишь? — я на всякий случай, полыхнул даром тихонько.

— Пытаюсь тебе противостоять! — серьезно?

— Я не нападаю.

— Святой воды-то нет. Придется обходиться своими силами, Стива, — приколистка, чертова.

— Знаешь, со всем этим надо переспать! — я, видимо, что-то не так ляпнул, потому, что глаза тиби стали совсем уж огромными.

— В каком смысле? — она захлопала ресницами.

До меня дошло, и чуть не сверзился с диванчика. Пака, вот не знаю, чем думал я, когда говорил это, но я, честно, не против того, о чем подумала ты. Еще пять минут таких вот залипов на тебе и странных оговорок, и я плюну на пункт контракта о твоей неприкосновенности!

— Кариньо, я имел в виду сон. Но, если для тебя принципиально, я могу и поспособствовать тебе в твоем…э…эксперименте, — и замер, наблюдая превращение Паки из обычной Паки в смущенную Паку.

Она быстро взяла себя в руки и ответила мне весьма веско.

— Стива, я нормальная девушка. И на слово «переспать» реагирую определенным образом. А, учитывая, твое утреннее поведение, я не могу избавиться от мысли об интиме, причем навязанном тобой насильно.

Она будет долго мне припоминать мою дикость? Долго, видимо. Ладно, попробую сказать что- нибудь. Не молчать же.

— Я бы никогда не сделал этого против твоей воли, кариньо. Чтобы ты там обо мне не думала. Мне неприятно осознавать, что я сделал тебе больно. Но в тот момент, мне подумалось, что это единственный способ указать тебе твое место, — я приврал чутка, ведь знал, что мог поступить иначе.

— Мне было больно, — она расстроилась снова! — Но, я не стану припоминать тебе. Забуду этот случай сразу же, как синяки сойдут.

Черт, значит все же синяков я ей понаставил. Прости, ну прости ты меня, синеглазое чудо.

— Извини, Алена.

— Я не сержусь уже. И…еще… Я и сама косякнула. Знала же, что нельзя с тобой как с собачкой. Бес попутал, — серьезно, понимает?

Ну, прямо вечер откровений!

— Я первый начал. Кстати, тоже зная, что ты не робкого десятка и дашь достойный ответ. Давай не будем продолжать, а? После десяти минут нормального общения, мы, как правило, начинаем сра… В смысле, ругаться.

— Давай на спор? Кто первый начнет бучу, тот….ну…. не знаю. Придумай что-нибудь! — она не шутила и, в целом, ее предложение не было лишено смысла.

Ох, Алена, провоцируешь! Я знаю, что могу сдерживать себя, а вот ты прямо легкая мишень! Я очень даже знал, что хочу попросить в качестве приза, но контракт и ТЫ сама, твое отношение, не позволяли мне открыто заявить о своих притязаниях.

— Я выиграю. Это будет нечестно, кариньо, — вот, дуралей.

— Это с фига ли? — она моментально рассердилась, кошка, натуральная!

— Ты не умеешь держать себя в руках. Сеньора Солана права была, когда знавала тебя «Пака». Слишком свободная. И в своих словах и в поступках.

— Я умею. Ма учила. И в Санктум Эст учили! — снова спорит, глупенькая.

— Не преуспели, кариньо. Но, если тебя это успокоит, то, на мой взгляд, тебе это даже к лицу. С тобой никогда скучно не бывает, — я снова искренне вещал!

Да уж… Мистика.

— Ты говорил, что любишь робких, послушных девушек. С чего, вдруг, такие признания в мой адрес? — опасно!

— Эй, притормози. Я не признавался еще в любви к тебе. Просто сказал, что с тобой не скучно и все. Не знаю, что ты там себе надумала, Пака, но ты ошибаешься, — а вот теперь я врал!

— Вот ты лупанул, так лупанул, Стива! Я тебе в подружки не набиваюсь. В невесты не прошусь. Просто интересно стало, — сама она тоже хитрила и от понимания сего факта, мне стало жарко.

Серьезно? Кариньо, я тебе тоже нравлюсь?!!

— Пака, а еда есть еще? — я круто сменил тему, опасаясь, что заведет она меня не туда, куда надо (но туда, куда очень хотелось).

Она уставилась на меня как кошка на летающий самокат.

— Ты голодный? Ужин не зашел? — волнуется, приятненько.

— Я не почувствовал вкуса, — на этом я прекратил свои пояснения, ибо опять опасно!

— Идем. Накормлю еще раз, — ты и сама не ела.

Думала, не замечу?

— Только если ты со мной поешь. Мне не нужен тут скелет нервный, — ну, сказал и сказал, чего сразу искры из глаз метать, Пака??

Она даже кулачки сжала!

— Стива, ответь мне как на духу, почему ты все время меня злишь, а? Я никакой не скелет! Вот, смотри! — она вскочила и покрутилась передо мной.

Алена, прекрати! Я и без демонстраций с твоей стороны вижу, что фигура у тебя изумительная и никаких выпирающих костей! Скорее…аппетитные округлости в стратегически важных местах и плавная стройность в нужных областях!

— Но нервная же! — после ее кружений, моя голова и сама решила последовать примеру Паки, — Женщина, дай поесть и не мельтеши!

— Ладно, — не спорит даже?

Пака пошла в салон и начала там посудой греметь, не зло, и это меня слегка успокоило. Я вновь смог ощутить аромат вкуснейшего варева этой синеглазой ведьмы.

Я не смог дождаться ее приглашения к столу и резво поскакал в кухню. Наверно от того, что скучал весь день по ее глазам. Нет, не по самим этим окаянным синим блюдцам, а по ее взгляду.

Уселся напротив нее и стал наблюдать за ее руками. Она снова порхали над тарелками, и вот это их порхание и знание, что готовит она для меня, волновали гораздо сильнее, чем все порно- фильмы Мира.

У, Стива, пора тебе на пенсию. С таким самоконтролем, тебя хлопнут в первой же стычке. Кто я там, а? Боевой офицер? Командир дистэто? Херня! Я самый натуральный баран!

— Стива, — я и не заметил, что кошка разглядывает меня внимательно, — Уж не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но точно вижу, что тебе взгрустнулось. Давай я тебе побольше еды накидаю? Найду корыто и сложу в него все, что приготовила, хочешь? — вот опять из нее черти лезут!

— Ты очень заботливая, кариньо. Я никогда не забуду твоей доброты, нежности и щедрости, — я посмотрел на нее так, как смотрел на девочек, которых хотел затащить в постель.

Просто, в виде эксперимента. В мозгу фоном, постоянно билась мысль о странностях, которые происходят с ней и со мной. Хотелось понять, насколько мы оба ЧУВСТВУЕМ друг друга. Как далеко мы видим? Если это, конечно, не простое совпадение. Поймет она, что я играю сейчас?

Поняла, кошка! И выдала в ответ совсем уж бесчеловечное нечто, по отношению ко мне, озабоченному барану.

Она нарочито сексуально провела рукой по волосам, скидывая их на одно плечо, другое, то, что открылось, приподняла и стоя ко мне в полоборота, сверкая глазами, произнесла.

— Дорогой, все только для тебя, — и, главное, голос такой…… с хрипотцой!

Меня кинуло сначала в жар, потом в холод! Точно, пора на свалку с такой психикой! Надо прекращать это. Срочно.

Я собрался и ледяным тоном лупанул по девочке, которая опять не была виновата ни в чем, кроме того, что возбуждала меня сверх всякой меры.

— Алена, никогда не говори так с чужим мужиком. Особенно, если вы наедине. И никто не защитит тебя, вздумай он ставить синяки на твоем теле. Полагаю, мама тебя предупреждала, но мимо. Как и с выдержкой, — принимай лекцию, кошка!