Эссе, который сейчас находится в отпуске по уходу за ребенком, рассказывает, по какому графику устроена их жизнь:

– Мы с Тирой делим неделю пополам. Я работаю понедельник, вторник и половину среды, а жена – остаток среды, четверг и пятницу. И знаете, это гораздо удобнее, чем когда сидишь дома постоянно. Со старшим сыном я просидел в декрете почти год и, когда вышел на работу, в первые дни постоянно ловил себя на мысли: «Боже, я могу просто пойти в туалет, и никто не будет рыдать, вопить и барабанить в дверь! Я могу пойти в туалет, как нормальный человек! Фантастика!» Любая мать поймет, о чем я говорю. А когда делишь декретный отпуск, как мы с Тирой, таких мыслей не возникает. И потом, когда один из родителей все время сидит дома, а другой работает, то у вас две совершенно разные, отдельные жизни. У меня жизнь, в которой я хожу на работу, а у жены вся жизнь вокруг детей, и они почти не пересекаются. А если вы оба и работаете, и сидите с ребенком, то тот, кто на работе, всегда знает, что происходит с другим: вот сейчас малышка обычно засыпает или, наоборот, в это время она обычно просыпается и нужно с ней погулять. Пусть сегодня я на работе, но я сам кормил и укладывал ее позавчера. Мы живем одной жизнью, нам всегда есть о чем поговорить и легче друг друга понять. Хотя, конечно, не у всех получается устроить декретный отпуск так, как сделали мы. Я программист, поэтому, если нужно, могу вообще работать из дома. Тира работает в агентстве, занимающемся трудоустройством людей с синдромом Аспергера и СДВГ. У нее тоже часто есть возможность поменять график, надо только заранее договориться. В этом смысле нам очень повезло.

– А что самое сложное, когда сидишь с маленьким ребенком?

– Я-то уже опытный папаша, а вот молодые отцы, у которых родился первый ребенок, часто рассуждают о том, как много всего они наконец переделают, когда уйдут в декрет. И в компьютерные игры будут играть сколько влезет, и все остальное, что так долго откладывали и на что не было времени, наконец-то закончат или, наоборот, попробуют. Просто уложишь малыша спать, и можно развлекаться. Но вскоре они понимают, как много времени занимает уход за ребенком. Хотя, с другой стороны, сейчас, пока Ши еще не ходит и не хватает все вокруг – и при этом довольно хорошо спит днем, – время от времени я могу посидеть в саду и заняться своими делами. Иногда я или Тира берем ее в офис на пару часов, когда возникают какие-то неотменяемые встречи, и там тоже все проходит спокойно. Когда ей будет полтора-два года, станет, конечно, сложнее, потому что она уже не будет столько спать или спокойно подолгу сидеть на руках. А потом, годам к пяти-шести, опять станет полегче: можно будет сунуть ей планшет на полчасика, если надо передохнуть. Пока же, пожалуй, самое сложное, как и для всех родителей малышей, это недосып. С этим мы боремся так: я отвечаю за первую половину ночи, а Тира – за вторую. Такой план очень помогает, потому что каждый знает, когда его смена. Но если кто-то проснется от ее плача раньше другого, то может и сам к ребенку подойти, не выясняя, чья очередь.

Спрашиваю Эссе, как он относится к довольно распространенному мнению, что мужчина обычно начинает участвовать в воспитании ребенка позднее, когда тот уже может разговаривать и общаться, а возиться с младенцами – женское дело.

– Я слышал о такой концепции, – смеется Эссе. – Папа, который сидит с совсем маленьким ребенком, якобы стремится стать мамой. Ну что я могу сказать? Во-первых, честно говоря, мне наплевать, если кто-то думает, что сидеть с грудным малышом недостаточно мужественно. Во-вторых, у таких людей ложное представление о младенцах. Ши сейчас семь месяцев, и мы с ней общаемся вовсю: она хохочет, когда я ей показываю разные штуки, сама показывает на разные вещи и спрашивает меня о них, она чего-то пугается, и я ее успокаиваю, постоянно учится чему-то новому… Разве это не общение?

– Тем не менее, – вступает в разговор Тира, – многие мужчины в Швеции действительно берут декретный отпуск уже после того, как их ребенку исполнится год.

– Да, – кивает Эссе, – я знаю таких отцов. Обычно они проводят с ребенком первые две недели вместе с женой, потом выходят на работу, а когда малышу исполняется год, сидят дома несколько месяцев, пока он не пойдет в сад. При этом первый год все равно у них получается тяжелый: по ночам ведь особенно не поспишь, а утром каждый день надо вставать на работу. Но я считаю, что женщинам в целом все же приходится труднее. И хотя это сейчас, конечно, не слишком принято, но время от времени работодатель или начальник все равно может спросить свою сотрудницу, не собирается ли она заводить детей. Ну, может быть, не в лоб спросить, а туманно и очень вежливо поинтересоваться. Все потому, что многие, даже у нас в Швеции, до сих пор считают, что дети – препятствие для женской карьеры. Тогда как для мужчины (я даже статистику где-то видел) уходить в декрет, наоборот, хорошо для карьеры, ведь если мужчина заботится о своих детях, все почему-то думают, что он потрясающий, исключительный человек. Поэтому, когда папаша приводит своего полуторагодовалого ребенка, скажем, на пляж и там они перекусывают пачкой печенья с бутылкой газировки, другие родители, особенно мамы, обязательно скажут, ну, или хотя бы подумают: «Какой замечательный отец, даже поесть ребенку прихватил». А окажись в такой ситуации мать, ее тут же застыдят и вообще будут оценивать совершенно иначе.

Выслушав эту пламенную феминистскую речь, я думаю о том, как часто сам в поисках дешевой популярности покупал детям мороженое, колу или, страшно сказать, чипсы. В последнем случае до прихода жены нужно было не только их съесть, но и от упаковки незаметно избавиться, потому что чипсы у нас в семье находились под строгим запретом. «Отцы всегда были безнадежны, – улыбается Эссе, словно угадав направление моих мыслей, – но, кажется, ситуация потихоньку выправляется».

Но неужели дети не являются препятствием для мужской карьеры? Ведь если активный отец не проводил бы столько времени с детьми, он наверняка смог бы больше успеть и большего добиться на работе, разве нет? Эссе пожимает плечами.

– Многое зависит от желания. Незадолго до того, как родился Одд, я сменил работу, так как всегда мечтал заниматься исключительно программированием, а до этого был в основном системным администратором. Поэтому, пока я сидел в декрете, мне пришлось много учиться, осваивать новое, но я все успевал и от своих амбиций не отказался. Что касается моей нынешней работы, то она мне очень нравится: прекрасные коллеги, интересные проекты и все такое, но главное, почему я ее выбрал, – это отличное место для тех, у кого есть дети. Во-первых, офис в Стокгольме; во-вторых, я программист, а не консультант, то есть мне не нужно ездить по клиентам, я сам могу планировать рабочий график, плюс нет командировок. То есть, если хочешь, пожалуйста: у компании офисы в Лондоне, Нью-Йорке и Токио, но я просто не хочу надолго уезжать из дома. Зато, если мне нужно забрать ребенка раньше времени из школы, я могу просто уйти и поработать дополнительно вечером дома. Конечно, если бы я мечтал о том, чтобы много путешествовать, пришлось бы выбирать между постоянными разъездами и возможностью быть настоящим родителем. Но для меня выбор был очевиден: я хотел иметь работу, позволявшую проводить как можно больше времени с семьей.

– Да-да, – кивает Тира, – мы много говорили об этом, когда познакомились, и обнаружили, что у нас похожие взгляды на то, что такое хорошая жизнь, к которой надо стремиться. В моей прошлой жизни, то есть в предыдущем браке, я все время сидела дома. Муж много работал, постоянно ездил в командировки, и его почти никогда не было рядом.