Кстати, Стеффен высказал очень интересную мысль, почему в мужском сознании произошли такие серьезные изменения. «Я и мои ровесники — первое поколение детей, с которыми играли отцы. А когда мы сами стали родителями, то продвинулись дальше: начали делить с женами домашние обязанности и активно участвовать в воспитании детей». Аня добавляет, что отцовский отпуск дает женщине возможность заняться работой и другими интересными делами и не чувствовать себя связанной материнством по рукам и ногам.

«Думаю, мои отцовские отпуска и то, что я постоянно вместе с дочкой и сыном, помогут нам оставаться близкими людьми, — говорит Стеффен. — Дети видят, что о них заботятся два родителя, а не один, и при необходимости попросят совета или помощи тоже у нас обоих. По крайней мере, я очень на это надеюсь».

Спальный район Осло, где живут Вильхельм Мёллер Педерсен, его подруга Луиза и их близнецы Бьёрн и Тур, очень напоминает кварталы обычного российского города, построенные годах в семидесятых. Кирпичные пятиэтажки, улицы — все это выглядит каким-то очень узнаваемым.

В квартиру семьи мы не попали — как раз застали Вильхельма с сыновьями на прогулке по двору. Двор небольшой, закрыт со всех сторон, двери — с кодовыми замками, но уже буквально через несколько минут становится понятно, почему для отца это сейчас именно то, что нужно. Я, конечно, не раз встречал родителей с близнецами, да и со многими из них знаком. Но даже представить себе не мог, каково это — растить сразу двоих.

Бьёрну и Туру полтора года. Малыши, освоив целых три способа передвижения, с упоением бегают, ходят и ползают, а еще — всё вокруг трогают и пробуют на вкус. И делают это очень быстро и независимо друг от друга. Один бежит в одну сторону, другой — в противоположную, из поля зрения временами пропадает то Тур, то Бьёрн, а то и оба сразу, и так без конца.

Наблюдая за их беспрерывным движением, я думаю: просто здорово, что двор замкнут, словно квартира, и мальчики не выбегут на улицу. Но одного понять так и не могу: как Вильхельм, отвечая на наши вопросы, успевает еще и следить за сыновьями. Присматриваюсь к нему: вроде обычные человеческие глаза, не панорамные фасеточные, как у стрекозы. Вильхельм объясняет, что дело в здравом смысле и прагматизме. Надо перестать обращать внимание на мелочи, чтобы сосредоточиться на главном. «Сколько раз видел, как другие родители слишком переживают: вдруг ребенок сделает что-нибудь не то. Я в этом смысле более спокойный. С близнецами быстро понимаешь, что их обоих невозможно все время контролировать. Наш двор я знаю хорошо. Если Бьёрн побежал вон в тот угол, я помню, что там безопасно, и слежу за Туром. И еще великое дело — стереослух: если детей не видишь, то слышишь. В квартире то же самое, помню ее географию наизусть: где какие розетки и углы, до чего мальчишки могут дотянуться, до чего пока нет. Сегодня вот случайно оставил открытой дверь в туалет — так они мне размотали рулон туалетной бумаги на много дней вперед!»

Вильхельм — медбрат в отделении реанимации. Первым его местом работы был дом престарелых. «И знаете, мне понравилось работать с людьми. Я решил получить специальное образование и устроиться в больницу. Работа не самая легкая, но не всегда и трудная. И точно лучше офисной с ее дедлайнами. У меня все четко: закончил смену — иду домой».

Вильхельм родился в крошечной деревушке на севере Норвегии, в 20 километрах от Сортланна, ближайшего города. Там же, на севере, он начал работать, а потом переехал в Осло. «Я был молод и одинок. Медбрату работа найдется везде, так что решил переехать, посмотреть, что получится. И случилась Луиза».

Пара вместе уже четыре года. Луиза работала менеджером в офисе, но потом решила осуществить давнюю мечту — стать врачом, как ее отец и брат. Сейчас она учится на медицинском факультете Университета Осло. Они помолвлены, свадьба через пару месяцев. А Бьёрн и Тур появились на свет год и четыре месяца назад. Это довольно обычное дело в Норвегии: сначала совместная жизнь и дети, а потом уже брак; но многие обходятся и без него.

«Для нас важнее были дети, — говорит Вильхельм. — Когда тебе тридцать, нужно поторопиться с ребенком, особенно если ты планируешь еще второго и третьего. Это чисто практическое решение — отложить свадьбу, подготовка к которой потребовала бы много сил и времени».

Луиза с Вильхельмом, конечно, готовились стать родителями, но новость о том, что будет двойня, их буквально ошеломила. Они несколько недель приходили в себя и никак не могли осознать того, что им предстоит. Вильхельм говорит, что первым делом задумался о том, как будет устроен их быт с детьми: стоит ли купить машину или, может, переехать в более просторную квартиру. «Постепенно я свыкся с тем, что у нас будет сразу двое детей. А сейчас и вовсе не нахожу в этом ничего необычного».

Вильхельм ходил вместе с Луизой на курсы для будущих родителей. Там учили, как ухаживать за детьми, хотя многое он, как медбрат, и так знал. Вильхельм не присутствовал при рождении сыновей — Луизе делали кесарево сечение. Но он был рядом с ней в больнице и поддерживал как мог.

Ходить с женой на курсы будущих родителей, готовиться к тому, чтобы присутствовать при родах, и в дальнейшем заботиться о детях наравне с матерью для Вильхельма в порядке вещей. Он даже не понимает, почему мы спрашиваем об этом.

«Да у нас просто так принято, — говорит он. — Даже если я и преувеличиваю, то немного. Заниматься детьми с самого их рождения — не только обязанность, но и то, что наполняет жизнь смыслом. Я очень хорошо знаю своих сыновей, и мне это нравится. Нравится чувствовать, что я им нужен и что мы с ними близки. Надеюсь, что и дальше наша связь будет крепкой».

Отцовский отпуск Вильхельма, как у всех родителей близнецов, был удвоенным. Но из-за проблем с детским садом он решил после оплачиваемого отпуска взять неоплачиваемый и вот уже четвертый месяц сидит дома с детьми. «Нам ведь нужно не одно место, а сразу два, причем в одном детском саду, а это сложно. Пока мы ждем, когда места освободятся, я взял на работе отпуск за свой счет. У нас не было выбора: Луизе надо заканчивать учебу и сдавать экзамены. Если бы она осталась дома с детьми, то потеряла бы целый год. Но уже через месяц Луиза сдаст сессию и меня сменит. А еще через месяц дети пойдут наконец в сад. Государство платит мне удвоенное пособие за то, что я сижу дома с двумя детьми, — это составляет примерно половину моей зарплаты. С экономической точки зрения, конечно, не идеально, но мы решили, что ничего страшного с нашим бюджетом за это время не произойдет. Да и здорово быть дома вместе с сыновьями. Сложно, но здорово».

Близнецы в это время продолжают исследование всех доступных дворовых закоулков. И Бьёрн, и Тур сделали несколько безуспешных попыток подобрать код к двери, ведущей на улицу. И тот и другой попытались дотянуться до кнопок двери своего подъезда и соседнего. Оба уже успели по нескольку раз посидеть на руках у отца, у меня и у фотографа Кати. Кажется, что внутри малышей батарейки с бесконечным зарядом энергии. Наблюдая за их безостановочным познавательным движением, я думаю о том, что ситуация Вильхельма — самая обыкновенная для Норвегии. Исходные данные просты: в детском саду пока нет двух свободных мест, кому-то из родителей придется сидеть дома с детьми, Луизе надо закончить учебу. Вильхельм работает, и именно его зарплата составляет основу семейного бюджета. Кто берет неоплачиваемый отпуск? Он. Не только потому, что Луизе важно окончить университет именно сейчас, хотя это главная причина, но еще и потому, что Вильхельм считает нормальным взять на работе длительный отпуск и остаться дома с маленькими детьми. «Да что тут такого, — пожимает плечами он. — Луиза и так сделала длинный перерыв в учебе: нужно дать ей передышку от домашних забот, она устала, конечно».