15:39

На обратном пути я ничего не соображаю, но на работе меня встречают хорошими новостями. Элис радостно меня обнимает. Гарет принес из столовой пластмассовые стаканчики и маленькие бутылочки белого вина. Троя и след простыл, и вскоре я понимаю почему. Совет решил, что Владимир Великовский вполне может быть нашим клиентом.

– Разумеется, у них есть определенные опасения по поводу потенциального вывода денежных средств и так далее и тому подобное, – говорит Джей-Би. Гарет наливает вино в четыре стаканчика. – Если через год он решит от нас уйти, как это водится у русских, которые всегда рассчитывают на прибыль в тридцать процентов, это подпортит нам баланс.

– Ну уж это моя забота, верно? Я позабочусь, чтобы клиент остался доволен. И я уверена, что мы с этим справимся. Правда, Элис?

– Молодчина, Кейт, отличная работа. Твое здоровье!

– Ваше здоровье, коллеги! Кстати, надо будет подыскать какую-нибудь школу-пансион, которой нужен новый учебный корпус и которая с радостью примет Сергея Великовского, сыночка.

– Шутишь? – уточняет Джей-Би.

– Если бы. Кейт – эксперт “ЭМ Ройал” по лучшим репетиторам, – Гарет подмигивает мне.

– Это входит в наши обязанности. Элис, пожалуйста, посмотри списки лучших школ. Наверняка отыщется какой-нибудь старый пансион, которому не помешают русские деньги.

– Будет сделано.

После рождественских праздников Элис как в воду опущенная. Макс проводил их на Барбадосе с мамочкой и папочкой. Не звонил и не писал ей пять дней, после чего Элис не выдержала и отправила ему эсэмэску: “Ты по мне скучаешь?” – на что он ответил: “Канеш”.

Она показала мне его сообщение. Никаких тебе “целую”. Полный урод. Еще и безграмотный.

– Не очень-то романтично, да? – спрашивает Элис.

– Должна признаться, мне доводилось видеть и более горячие заверения в преданности. Элис, милая, ты заслуживаешь лучшего. Помнишь, как говорят? Не кладите все яйца в одного ублюдка.

Она невольно ухмыляется.

– И кто же так говорит?

– Я, например. А по-хорошему – любая разумная женщина под тридцать. Ты же знаешь, что я думаю по этому поводу.

Она кивает:

– Знаю. Я пыталась с ним порвать, честное слово, пыталась. Но я его люблю. И ничего не могу с этим поделать. Кстати, о любви: твой Джек очень милый.

– Джек не мой, – осторожно отвечаю я. Хотя теперь-то прекрасно знаю, что он мой, но беда в том, что я не могу быть его.

– Твой, чей же еще, – решительно возражает Элис. – В жизни не видела, чтобы кто-то был настолько чьим-то.

Команда – тут я понимаю, что уже считаю Гарета и Элис своей командой, – расходится по рабочим местам, а я сижу и смакую горькую сладость этого мгновения: победа в деле Великовского и мучительное поражение из-за того, что пришлось распрощаться с Джеком. Не представляю жизни без него, как без музыки и солнечного света. Но все же сделка с ВВ означает, что меня вряд ли уволят, когда Арабелла выйдет на работу, а раз так, можно строить планы. И перестать волноваться. В кои-то веки Женщина-катастрофа может позволить себе успокоиться, выбраться из башни авиадиспетчера, доделать ремонт в доме, выровнять корабль по курсу. Беру телефон и вижу электронное письмо из школы Эмили. О нет. Только не это.

От кого: Джейн Эберт

Кому: Кейт Редди

Тема: Эмили

Уважаемая миссис Редди,

Я несколько раз пыталась Вам дозвониться, но не смогла. Возможно, у нас неправильный номер? Я возглавляю школьный комитет по защите детей. Недавно мы узнали, что порнографическая фотография Вашей дочери Эмили разошлась сперва по ученикам ее параллели, а потом и дальше. В результате двух учеников отстранили от занятий.

Мы крайне серьезно относимся к подобным случаям. Я бы хотела пригласить Вас в школу, чтобы обсудить ситуацию с Эмили и решить все связанные с этим вопросы.

Джейн Эберт,

и. о. классного руководителя шестого класса

Я хватаю сумку и пальто, бегу к лифту, бросив через плечо:

– Элис, мне срочно нужно уйти. Дома опять что-то стряслось. Прикроешь меня?

– Конечно. Кейт?

Я оборачиваюсь и вижу ее оживленное юное лицо.

– Да?

– Сегодня прекрасный день, правда. Ты такая молодец.

Понедельник, 19:03

Только что вернулась из школы. Миссис Эберт рассказала мне, что же произошло с Эмили и белфи. Я-то думала, что раз Джош Рейнольдс благополучно удалил фотографию из соцсетей и заблокировал возможность ею поделиться, значит, все в прошлом, но оказывается, кое-кто из школьников сохранил фото на телефон. Лиззи Ноулз и ее парень, некий Джо Клэй, показали снимок всему шестому классу, вдобавок Джо, по наущению Лиззи Макбет, угрожал Эмили, что разошлет его в фейсбуке всем ее родственникам. А выяснилось все это лишь благодаря тому, что, как объяснила миссис Эберт, несколько дней назад один из учителей отобрал у Джо телефон, потому что парень на уроке смотрел порнуху. А поскольку телефон не был заблокирован, учитель увидел не только фотографии Джо (на некоторых оказалась та еще жесть), но и снимок с тэгом #жопафлаг, именем Эмили и массой пошлых комментариев. Джо и Лиззи тут же отстранили от занятий, хотя Эмили и умоляла не делать этого.

– Сказала, что не хочет, чтобы из-за нее кого-то наказывали, – вздохнула миссис Эберт. – Даже не знаю, как реагировать на такие случаи, миссис Редди. Мы отдаем себе отчет, что подростки активно делятся эротическими фотографиями, и мы рады были бы положить этому конец. Но опыта в этом деле у нас пока что нет, да и многие родители отказываются верить в происходящее. Мать Лиззи Ноулз уже обвинила нас в том, что, попросив показать телефон, мы нарушили право ее дочери на неприкосновенность личной информации, и угрожала подать на школу в суд.

Синтия? Кто бы сомневался. Потому что нельзя трясти золоченую клетку матери-тигрицы. Миссис Эберт энергично трет кулаком лоб. Скорее всего, она моя ровесница, только морщин побольше и вид измученный. Представляю, каково ей общаться с родителями вроде Синтии Ноулз, которые всегда принимают сторону своего поганца, а не бедняги педагога. В моем детстве все было иначе. Почему никто больше не поддерживает авторитет учителя? Современные родители не желают призывать чадо к порядку – то ли заняты, то ли боятся, – но бесятся, когда кто-то делает это за них. Адова работенка у миссис Эберт, ничего не скажешь.

– Но я не понимаю, – говорю я, – почему вся эта история всплыла сейчас, ведь инцидент с белфи случился еще в начале прошлого семестра. Эмили совершила невинную ошибку, отправила Лиззи фотографию своего загара. Уверяю вас, миссис Эберт, она не распространяла эротические снимки. Я понятия не имела, что эта история…

– Вернется бумерангом?

– И ударит ее по заднице.

Мы обе смеемся – и я, и эта бедная замученная женщина – горьким отчаянным смехом двух взрослых, которым приходится разбираться с тем, с чем до них никто и никогда еще не сталкивался.

– Видите ли, миссис Редди…

– Кейт. Пожалуйста, зовите меня Кейт.

– Послушайте, Кейт, не буду вас обманывать. Мы не сумели оперативно отреагировать на эту историю, потому что у нас просто нет возможностей. Я учитель, а не следователь по борьбе с порнографией. И если бы я просиживала в интернете столько времени, сколько нужно, чтобы справиться с этой бедой, мне некогда было бы преподавать. Впрочем, мы всегда можем обратиться в полицию.

На это я отвечаю миссис Эберт, что раз Эмили не хочет, чтобы Лиззи и Джо Клэя исключили из школы, то мы с мужем поддержим ее решение и не будем подавать жалобу. Хотя, конечно, руки так и чешутся перекрыть Лиззи путь в Оксбридж.

– Да, эти двое сделали гадость, – сказала я, – но они не так уж и виноваты, это глобальная эпидемия. Эмили не малолетняя, поэтому, думаю, обращаться в полицию было бы чересчур. Они молодые, у них вся жизнь впереди. Надеюсь, эта история хорошенько их припугнет.