Левеандил ударил по бокам, срываясь в галоп. Справа шумно хлопали изодранные пологи опрокинутых палаток. Слева обугливались пятиугольные знамена Аллеура. Сзади, в полной темноте таились эльфийские шатры господ и командующих. Под копытами хрустели доспехи, мечи, обломки лат, чьи-то тела и обрубки конечностей; взблескивали сбруи погибших лошадей.
Когда юный эбертрейлец перемахнул реку вброд и вылетел к поляне, Бесмер и Рамендил разворачивали конницу по широкой дуге, огибая пологий холм, поросший белыми ромашками.
Клин наступающих всадников-степняков бряцнул, сомкнул ряды и ускорился.
Бесмер (на серо-черном кохейлане) вырвался чуть вперед. За ним «вынырнул» Рамендил. Взметнулись древние стяги, венчанные золотыми и серебряными лоскутками. Блеснули благородные клинки в кожаных перчатках темных и светлых эльфов.
Левеандил вздрогнул и на мгновенье оглох.
Конники Бесмера с невыносимым лязгом ударили преследователям в лоб, а засадный отряд Сирилла с оглушающе металлическим грохотом смял их левый фланг.
Выхватив меч, Око Бури с криком бросился в самое пекло. Хороший получился отвлекающий маневр — очень хороший.
… Переливающийся теплым светом кристалл взлетел и плавно упал на узкую золотистую ладонь лорда Люки. Он стиснул в руке добытый трофей и штаб накрыло закатом печального вечера. Разомкнул пальцы — голубоватый, зимний свет пополз по стенам и потолку. Дети Рассвета прикрыли большие, лучистые глаза широкими светлыми рукавами в вышивках и узорах. Дети Сумерек вовсе отвернулись от нестерпимого белого пламени, источаемого гранями древнего минерала.
— Камень Эреба. Точнее семь его частей, — грубовато сказал Дминар из-за плеча.
Люка открыл крышку сундука и, бросив туда осколок, шумно захлопнул. Режущий свет угас. Дминар развернулся, смаргивая. Перед глазами темного командора все еще плясали белые мушки.
— Без них корабли не взлетят. — Подытожил он, роняя руки на навершие. — Флот Его Величества обезврежен.
Эльфы — союзники облегченно выдохнули.
Все прошло, как по маслу. Пока Бесмер, Сирилл и золотокосые братья отвлекали врага навязанным боем, три малочисленных отряда по десять эльфов пробрались им в тыл и выкрали Камни Эреба.
— Еще секунда и я бы прикончил короля исчадий, — зло бросил Мьямер.
Воин сидел в дальнем углу и затягивал зубами окровавленную повязку — его левая рука и предплечье были рассечены, нижняя рубаха обратилась в лохмотья.
Дело обстояло следующим образом: когда Люка, Дминар и Мьямер ворвались в шатер Его Величества, Брегон избивал одного из своих подданных и был так увлечен, что чужаков заметил не сразу. Только отменная реакция его верных «псов» спасла владыке Эр-Морвэна жизнь и прикрыла от кинжала что метнул Мьямер в его королевскую рожу.
— Всего секунда, — негодовал Мьямер, рванув края бинта, — и все было бы кончено.
— Не все, — возразил Агроэлл Летняя Флейта.
Он держался у полок, присыпанных пылью, и время от времени обводил глазами союзников.
— Неугасимая Звезда по-прежнему у него, — напомнил он. — Слышали угрозы пленных гвардейцев и того, м… командора Дориана? Колдуны Брегона с минуты на минуту вскроют сундук, преподнесенный ему у Скверных Водопадов Тэль-Фосс. — Его голос затвердел, резанув стеклом. — Против судьбы не устоять. Гелиополь падет в любом случае.
Эльфы с ужасом прислушались к словам мудрого валларро. В запале битв и сражений, они напрочь позабыли о всемогущей короне Первого эльфийского короля, бесчестно захваченной проклятым сыном Теобальда где-то на полпути от Мертвых гор к Ночной Стране.
Но тут штаб наполнил мягкий, мелодичный голос:
— Не в этот раз.
Перворожденные обернулись. Через маленькое оконце лился утренний свет, от чего красивое серебристое лицо Остина лучилось светом.
— Не в этот раз, — повторил он. И впервые за много скорбных дней улыбнулся. — Брегона ждет большое разочарование.
* * *
Сине-фиолетовые стебли люпинов в треть эльфийского роста с жалобным стоном ломались под эльфийскими сапогами. Всюду мелькали озлобленные гвардейцы, прикрытые бархатными плащами; слева выли раненные наемники и пронзительно ржали кони.
Не внимая ни крикам, ни стонам, Гелеган, сын Хебейла из рода Черных Соколов сгорбившись и сжавший, как старец из древних сказок, спешил в алый с серебром шатер Его Величества, сверкавший на холме в рассветных лучах. Злые глаза герцога блуждали по огромному лагерю, разворошенному ночной вылазкой гелиопольской кавалерии, а тонкие сухие губы шептали проклятья.
Над ухом визгливо зарычали — темный эльф дернулся и отскочил. Хрустя влажным клевером, пробежали двое орков-степняков с носилками — заметив Гелегана, один из них сверкнул злобными, ненавидящими глазками.
Из боковой палатки выскочил гладиатор-гермероссец и что-то поспешно запихнул за пазуху. Он бросился к чужому хадбану, вскочил в седло и бросился на запад. Выскочивший следом орк-аллеурец с окровавленной повязкой на голове, заверещал на всеобщем:
— Держите вора! Он стащил у меня золотое кольцо и сапоги!
В южной части лагеря поднялся вой. Несколько степняков вскочили в позолоченные седла и поспешили за вором вопящей «тучей».
Гелеган поморщился и сильнее натянул капюшон — жемчужные волосы щекотнули шею. Как он устал от грубости невеж и варваров, собранных в «великое» войско короля. Как измучился их тупостью, неотесанностью и дикостью.
Под ногами шуршало. От сладкой свежести пышных трав першило в горле. Кто бы мог подумать! Обласканные королевским почетом командоры Бесмер и Дминар переметнулись на сторону Детей Рассвета. Туда же умчались командор Маркус и шерл Сирилл, прихватив отборную кавалерию и эр-морвэнскую пехоту. А ему досталось командование этим тупоголовым сборищем дикарей!
О близкий берег шлепнулись волны. По спинам зубастых гребней потекли розовые реки рассвета. Солнечные лучи прорвали сгущенный туман и одели вершины запада и юга в одежды охры и золота. Дождливые облака уносило на север.
Гулко встрепенулось черное с лунным блеском знамя. Гелеган распахнул глаза — перед носом хлопнули алые пологи королевского шатра и стража у входа с лязгом отступила.
Приоткрыв тканевую занавеску, вновь назначенный главнокомандующий переступил порог и тут же столкнулся с выбегающей на улицу тенью. Всхлипнув женским голосом, она обернулась посмотреть — не упал ли господин и, убедившись, что нет, бросилась дальше — голые восковые ступни захрустели по траве, из-под капюшона блеснули черные локоны.
Гелеган недовольно дернул бровями и вошел.
Полумгла королевского шатра не смутила исчадие ночи. Задымленные тканевые стены подпирали шесты, и тлеющие в центре угли окрашивали их сумеречным багрянцем. У противоположной стены в богато отделанном кресле сидел полуголый, растрепанный Брегон. Черные волосы лежали на плечах и мускулистой груди; босые ступни мяли высокий, мягкий ворс пестрого ковра (судя по вычурным узорам полудиких демонов и богов, он был доставлен из самого Маракиша); расслабленная рука сжимала серебряный кубок с ароматным вином. У подножия кресла валялось несколько пустых бутылей.
— Ваше Величество, — Гелеган сложил руки по швам и чинно поклонился.
Брегон вяло поднял голову и сморщился. Сверкание колец, серег и браслетов старого герцога резануло по глазам.
Оставаясь в поклоне, тот спросил:
— Чем могу служить?
Брегон отбросил кубок с вином — по серебру ковра потекла кровавая лужа, закинул руку на перила и бросил:
— Я жду объяснений.
Гелеган напрягся, потому как знал, что король в бешенстве. И было от чего.
Мало того, что лучшая часть темноэльфийских войск дезертировала еще на подходах к Ночной Стране, а отвернувшаяся удача не позволила Его Величеству отпереть Врата Разделения Душ и подчинить своей воле Тени Запада, так после всего — эти самые «дезертиры» разбили занявшие Гелиополь королевские войска и захватили город. Но и это не все. Самым болезненным для самолюбия темного короля было то, что сборная кучка эльфийских ополченцев и перебежчиков разбила его грозное многочисленное войско, и в довершении ко всему — нагло выкрала Камни Эреба.
