На позапрошлой неделе я три дня жила у них, когда Саша уезжала в Англию в командировку. В пятницу я везла их к нам на выходные. По дороге в машине, ни с того ни с сего без связи с нашими темами обсуждений, Лиза мне задала вопрос: «Бабушка, а почему вы с дедушкой спите сейчас в разных комнатах?» Я, чтобы как-то выкрутиться, ответила: «он сильно храпит, и я не могу под этот храп спать». Тогда Лиза заявила, что она сегодня же обязательно поговорит с тобой и попросит, чтобы ты не храпел!!!! Почему вдруг она это спросила? Что крутится в ее голове? То есть она связывает спанье вместе с неким атрибутом крепкой семьи! – Лиза забеспокоилась, чтобы мы тоже, как мама с папой, не развелись! Решила усилить скрепы. Она же не знает, КАК ты их разорвал!!!!
А в последний раз перед вашим отъездом в Болгарию, когда они на выходных опять были у нас, я ходила в магазин, пока они смотрели мультики, и опять пришла как навьюченная лошадь с полными сумками и рюкзаком за плечами – принесла еду и собакам, и нам всем на обед, и на неделю. Лиза выбежала меня встречать и помогла отнести сумки на кухню. Спросила: «Тяжести должны таскать мужчины, почему дедушка тебе не помогает?» Потом посмотрела на меня внимательно и произнесла: «Теперь мне понятно, почему ты его танцы называешь танцульками!» Таких случаев и их наблюдений за нашими фактическими отношениями, накопилось уже немало. Они все видят и делают выводы.
Знаешь, Алеш, любой человек живет определенными сакральными смыслами, метафизическими смыслами, иногда даже не отдавая себе в этом отчет. Эти смыслы, в свою очередь, порождают жизненные ценности. Причем вся эта сакральность держится исключительно на искренней ВЕРЕ в ДОБРО и ЗЛО, и больше ни на чем. Эти категории человеку внушают с детства. Если лишить человека веры, то это означает его фактически убить, потому что это, в свою очередь, означает – лишить его смысла жизни! А это уже преступление. Особенно по отношению к детям… Я в ужасе от того, что им предстоит осознать!
После всего, что я тут написала, тебе будет удивительно услышать, что развода я не хочу и боюсь его. Вернее, во мне мучительно борются до сих пор какие-то надежды … и одновременно обиды оскорбленной и униженной изменой женщины.
Я предоставляю тебе самому сделать выбор: уйти или остаться. Все, что я могла сказать по этому поводу, я тебе уже сказала. Выбирай. Перечитай все внимательно и постарайся понять мои аргументы. У тебя есть время и в Болгарии, и пока я буду в отпуске с детьми. Но так, как было последние годы, уже не будет. Я так больше не хочу. Я хочу так, как я мечтала когда-то! Если ты готов измениться – я готова сделать над собой усилие и потихоньку начать строить все заново … Сам понимаешь, это на грани почти невероятного… Если же нет, не готов, то тогда – нет, и хватит! Тогда «поедет паровоз».
P.S.: Я сняла дорогую мне когда-то фотографию в спальне. Нашу «Икону». Ты, наверно, заметил… Слишком большой контраст между юношеским идеалом и сегодняшней реальностью. Не хочу больше рвать себе душу. И жить больше так не хочу и НЕ БУДУ! Кто не со мной, тот против меня. Если будет «нет», то буду стараться вытравливать из себя этот твой образ с Иконы… если удастся, конечно!
Кроме того, что меня насторожило: ты ведь вчера в ночном разговоре не сказал ничего определенного… А сам, втихаря, ремонтируешь нашу бывшую комнату у Гальки в родительском доме: я это поняла, т.к. старую мебель из нее в гараж увез. Для меня это означает, что ты встал в позу: «…так получилось, сама во всем виновата, а я весь в белом – меняться не буду, а раз в пути-дороге «ты меня задолбала» своими замечаниями и советами, то и пусть тебя!…» – Ну да! Самая не душевнозатратная позиция. Я так это поняла. Разве не правда? Если бы осознал вину, то так бы себя не вел… Опять твоя «САМОСТЬ» и гордыня? Что будем делать, Алешка?»
***
Вечером она позвонила ему, чтобы узнать, как он долетел, как там дети… просто очень хотела услышать его голос:
– «Алеш, ты уже добрался?»
– «Конечно!! А что могло случиться?» – в его голосе слышался испуг и напряжение.
– «Ты прочел мое письмо?»
– «Не до конца… не смог читать…»
– «Почему? Дочитай! Я постаралась там все тебе объяснить. Мне нужна ясность…»
– «…», – он молчал в трубку.
– «Что ты молчишь? Тебе нечего сказать?»
– «…Я не знаю… Лучше бы я умер до того, как ты все узнала…»
– «Перестань! Я этого совсем не хочу. Просто надеюсь, что в отпуске ты спокойно подумаешь обо всем. Приедешь – и мы вместе все решим. Наверное, пора. Целую тебя! Девчонкам привет!»
– «Ладно… Все будет хорошо!» – в трубке раздались длинные гудки.
Ясновидящая
Несмотря на это оптимистичное «все будет хорошо!», после его отъезда она не находила себе места. Все валилось из рук, не было никаких желаний. Душу сжигала тоска… и любовь! Она мысленно постоянно продолжала дописывать ему то «большое письмо», выливая в слова все накопившиеся эмоции… искала все более убедительные для него аргументы, пытаясь в них найти те «красные кнопки», которые смогли бы его удержать и … вернуть. И постоянно задавала себе один и тот же вопрос: «Что делать? Что делать?…Что же делать… Что же делать-то?!» – сводивший ее с ума и парализовавший все ее действия.
Решила съездить в книжный магазин «Москва» на Тверской, порыться в каких-нибудь умных книжках по психологии семейных отношений: «Я же не уникальна… наверняка есть наработанные приемы выхода из этого состояния?»
Вместо Пушкинской, глубоко задумавшись, она вышла из метро на Чеховской, и, чтобы избежать большой толпы, побрела в сторону книжного магазина дворами через арки параллельно Тверской. Шла медленно, вся погруженная в себя, с отрешенным видом, как вдруг, столкнувшись с кем-то плечом, услышала над ухом: «Ты сломала руку, попала под машину… и она до сих пор тебе вредит!» От неожиданности сильно вздрогнула, и увидела перед собой стройную смуглую женщину с копной черных волос, одетую в стильное шелковистое облегающее дымчато-сиреневое платье. Ее глаза скрывали модные солнечные очки. В руках женщина держала серебристо серую сумочку:
– «?!!!» – замерла она в ответ с немым вопросом в глазах.
– «Меня зовут Валерия… вот моя визитная карточка!» – нараспев произнесла женщина: «Приходи! Я недалеко тут принимаю – скажу тебе, что делать!» – и пошла к выходу из арки на Страстной бульвар.
На визитке крупными буквами было написано «ВАЛЕРИЯ – ясновидящая», и внизу мелкими буквами – адрес и телефон.
«Я что, вслух что ли, сама с собой разговаривала?! Какой кошмар!!! Надо брать себя в руки, а не то…» – развернувшись среди толпы в арке, она, потрясенная, вернулась в метро и уехала обратно домой. Если честно, то этот случай ее сильно напугал и одновременно озадачил: «…Да нет!! Не могла же я вслух произносить про руку, и про аварию? Это давно было… я уже и не думаю об этом совсем … Да еще эта Валерия связала эти события с его любовницей, чего я даже и сама в мыслях-то не предполагала! Ерунда какая-то! Но откуда тогда эта женщина об этом узнала? … Неужели эта Валерия «отработала» на мне эриксоновский гипноз?!!! Сколько времени я на самом деле с ней говорила?» – она внутренне сжалась, ее мысли теперь были заняты разгадыванием этого «кроссворда»: «Вообще-то она сильно похожа на цыганку, хоть и очень стильная. Даже странно! Если бы она мне этих слов по-русски не произнесла, я бы подумала, что это вообще какая-то туристка-латиноамериканка…»
Дома она влезла в интернет и решила посмотреть, что это за «ясновидящая» такая. Весь сайт Валерии был сделан в магически-колдовском стиле – черные страницы и желтые буквы описания, все – мерцающее черно-желто-серебристое, как будто затягивающее в себя, в какие-то темные колдовские подземные глубины…
__________________________________________
*«…Валерия принадлежит древнейшему роду «Атсинганос», что в переводе означает «маги, гадатели». Оккультные знания рода Атсинганос содержатся в строжайшей тайне и недоступны представителям других родов и национальностей. Истинная цыганская магия не допускает шарлатанства и мошенничества, мы ценим только настоящее мастерство.
